Э́тот разгово́р произошёл в ию́ле 1982 го́да.
Ме́сто де́йствия: Англи́йский парк, Мю́нхен.
Мы сиде́ли в пивно́й на откры́том во́здухе. Мы – э́то я и мой знако́мый, кото́рого зову́т Рудо́льф, и́ли, коро́че, Ру́ди. А фами́лию его́ ру́сскому челове́ку запо́мнить вообще́ невозмо́жно. Не то Миттельбрехенма́хер, не то Махенмиттельбре́хер. Я ли́чно зову́ его́ про́сто Ру́ди.
Мы сиде́ли в пивно́й, пи́ли пи́во и говори́ли о чём попа́ло.
На́чали мы, ка́жется, с лошаде́й. Потому́ что э́тот Ру́ди – конезаво́дчик. Он выра́щивает, покупа́ет и продаёт лошаде́й. Ещё он увлечён вся́кой электро́никой. У него́ весь дом обору́дован по после́днему сло́ву те́хники, на кото́рую он ка́ждый год тра́тит миллио́ны от лошади́ных сде́лок. Каки́е-то компью́теры, телерадиокомба́йны, автомати́ческие две́ри… Свет в его́ кабине́те с наступле́нием темноты́ сам по себе́ включа́лся, но то́лько е́сли в кабине́те кто́-нибудь есть. Е́сли хозя́ин выхо́дит из кабине́та, свет неме́дленно га́снет. (Ру́ди утвержда́ет, что благодаря́ э́тому устро́йству он эконо́мит на электри́честве не ме́нее четырёх ма́рок в ме́сяц.)
Ру́ди так увлечён э́той те́хникой, что ка́жется, ничего́ не чита́ет, кро́ме техни́ческих журна́лов и фанта́стики. Он да́же мои́х книг не чита́л, хотя́ де́ржит их на ви́дном ме́сте и свои́м лошади́ным знако́мым всегда́ хва́стается, что у него́ есть тако́й вот необы́чный друг – ру́сский писа́тель.
Мне он говори́т (не чита́я), что я пишу́ сли́шком реалисти́чно, а реали́зм – э́то вчера́шний день литерату́ры. Че́стно говоря́, и я Ру́ди всегда́ говорю́, что его́ ло́шади то́же вчера́шний день. А лю́дям о сами́х себе́ чита́ть гора́здо интере́снее, чем о каки́х-то там ро́ботах и марсиа́нах.
Я ему́ э́то как раз в пивно́й, где мы сиде́ли, сказа́л.
На что Ру́ди снисходи́тельно усмехну́лся, предложи́л мне сравни́ть тиражи́ мои́х книг с тиража́ми любо́го сре́дней руки́[150] фанта́ста.
– Фанта́стика, – сказа́л он самоуве́ренно, – э́то вообще́ литерату́ра бу́дущего.
Э́тим утвержде́нием он вы́вел меня́ из себя́.[151] Я заказа́л втору́ю кру́жку пи́ва и сказа́л, что фанта́стика, как и детекти́в, – э́то вообще́ не литерату́ра, а чепуха́,[152] вро́де электро́нных игр, кото́рые спосо́бствуют разви́тию ма́ссового идиоти́зма.
Жа́ркое со́лнце, холо́дное пи́во и о́бщий строй зде́шней жи́зни не располага́ют к стра́стному спо́ру. Ру́ди возража́л лени́во, вспо́мнил Жю́ля Ве́рна, кото́рый, мол, предсказа́л мно́гие нау́чные достиже́ния на́шего вре́мени, включа́я путеше́ствие челове́ка на Луну́.
Я отвеча́л, что предви́деть[153] нау́чные достиже́ния – не зада́ча литерату́ры.
– Возмо́жно, – согласи́лся Ру́ди. – Одна́ко фанта́сты предви́дели не то́лько техни́ческие откры́тия, но и эволю́цию совреме́нного о́бщества к тоталитари́зму. Возьми́, наприме́р, О́руэлла.[154]
– О́руэлл ничего́ не предсказа́л, – сказа́л я. – Он написа́л паро́дию на то, что существова́ло уже́ при нём. Он описа́л идеа́льно де́йствующий тоталита́рный механи́зм, кото́рый в живо́м челове́ческом о́бществе существова́ть про́сто не мо́жет.
До́лжен заме́тить, что с за́падными людьми́ спо́рить соверше́нно неинтере́сно. За́падный челове́к, ви́дя, что со́бственная то́чка зре́ния собесе́дника о́чень ему́ дорога́, гото́в тут же с ней согласи́ться, что соверше́нно не быва́ет у нас.
Наш спор с Ру́ди сам по себе́ как-то увя́л, а мне хоте́лось его́ подогре́ть. Поэ́тому я сказа́л, что фанта́сты вы́думали мно́го тако́го, что сбыло́сь, но выду́мывают та́кже и то, что не сбу́дется никогда́, наприме́р путеше́ствия во вре́мени.
– Да? – сказа́л Ру́ди, заку́ривая сига́ру. – Ты действи́тельно ду́маешь, что путеше́ствия во вре́мени соверше́нно невозмо́жны?
– Да, – сказа́л я. – И́менно так и ду́маю.
– В тако́м слу́чае, – сказа́л он, – ты о́чень ошиба́ешься. Путеше́ствия во вре́мени уже́ перешли́ из о́бласти фанта́стики в о́бласть пра́ктики.
Само́ собо́й разуме́ется, наш разгово́р шёл на неме́цком языке́, я тогда́, в 1982 году́, был ещё не о́чень силён (сейча́с я в нём то́же силён не о́чень). Поэ́тому я спроси́л Ру́ди, пра́вильно ли я его́ по́нял, что сего́дня мо́жно при по́мощи каки́х-то техни́ческих средств перебра́ться из одного́ вре́мени в друго́е.
– Да-да – подтверди́л Ру́ди. – И́менно об э́том я тебе́ и толку́ю. Уже́ сего́дня ты мо́жешь пойти́ в ра́йзебюро,[155] купи́ть за определённую су́мму биле́т и на маши́не вре́мени отпра́виться в бу́дущее и́ли про́шлое, куда́ тебе́ бо́льше нра́вится. Ме́жду про́чим, така́я маши́на существу́ет пока́ то́лько у нас в Герма́нии, у компа́нии «Люфтга́нза».
Да́лее он сказа́л, что в реа́льной возмо́жности путеше́ствий во вре́мени я могу́ легко́ убеди́ться. Для э́того мне на́до то́лько посети́ть его́ знако́мую фро́йляйн Гло́бке, кото́рая рабо́тает в ра́йзебюро на Ама́лиенштрассе, пять.
– Пра́вда, – сказа́л Ру́ди, – соверши́ть путеше́ствие практи́чески тебе́ всё равно́ вряд ли уда́стся.
– Почему́ же всё равно́, почему́ же вряд ли? – сказа́л я. – Ты же сам говори́шь, что оно́ из о́бласти фанта́стики перешло́ в о́бласть пра́ктики.
– Да, – усмехну́лся он. – Да, э́то пра́вда. Но цена́ биле́та ещё из о́бласти фанта́стики в о́бласть досту́пности не перешла́. Да и заче́м тебе́ куда́-то лете́ть и подверга́ть себя́ нену́жному ри́ску? Ты же не авантюри́ст.
Э́та после́дняя фра́за говори́т то́лько о том, что Ру́ди пло́хо знал меня́. Я и́менно авантюри́ст.
Войнович Владимир (1932–) – писатель-сатирик, с убийственной иронией и мастерством создававший социальные сатиры на советскую действительность. Переведён на многие языки. В 1980 году покинул Советский Союз и жил в США. Наиболее известные произведения: «Иванькиада», «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» и др.
Вопросы и задания
1.Опишите Руди, его образ жизни, интересы, взаимоотношения с писателем.
2. Приведите аргументы героев «за» и «против» фантастики, дополните их своими доводами.
3. О какой возможности путешествий во времени рассказывает Руди? Почему он думает, что писатель не авантюрист?
4. О каких писателях-фантастах говорят герои? Какие произведения этого жанра вам нравятся и почему?
Фройляйн Глобке
Обстано́вка в ра́йзебюро на Ама́лиенштрассе была́ са́мая обыкнове́нная. Мно́жество кра́сочных плака́тов и проспе́ктов, предлага́ющих жела́ющим осмотре́ть еги́петские пирами́ды, исла́ндские ге́йзеры, норве́жские фио́рды, погре́ться на Бага́мских острова́х, скати́ться на лы́жах со скло́нов швейца́рских Альп и́ли соверши́ть путеше́ствие на знамени́том океа́нском ла́йнере «Короле́ва Елизаве́та Втора́я».
Я спроси́л фро́йляйн Гло́бке, и мне указа́ли на рыжева́тую с весну́шками де́вушку в углу́, отгоро́женном экра́ном компью́тера.
Че́стно говоря́, я в после́дний моме́нт поря́дочно оробе́л.[156] Я поду́мал, что э́тот Ру́ди, коне́чно же, меня́ разыгра́л[157] и сейча́с всё ра́йзебюро сбежи́тся, что́бы посмея́ться над одура́ченным иностра́нцем. Но когда́ я сказа́л фро́йляйн Гло́бке свою́ фами́лию и цель своего́ прие́зда, она́, к моему́ изумле́нию, не удиви́лась и смея́ться не ста́ла. Да, сказа́ла она́, у них действи́тельно есть возмо́жность отпра́вить лю́бого своего́ клие́нта в любо́е вре́мя и в любо́е ме́сто на плане́те Земля́, и она́, фро́йляйн Гло́бке, гото́ва вы́слушать мои́ пожела́ния.
Пожела́ние моё, с её то́чки зре́ния, бы́ло дово́льно скро́мным. Я хоте́л бы попа́сть в Москву́ через 50 лет, то есть в Москву́ 2032 го́да.
– Хорошо́,– сказа́ла фро́йляйн и ста́ла ты́кать свои́ми па́льчиками в кно́пки компью́тера.
На экра́не запры́гали каки́е-то бу́квы и ци́фры, фро́йляйн Гло́бке посмотре́ла на них, поверну́лась ко мне и развела́ рука́ми.
– Ага́, зна́чит, у вас всё-таки э́того нет? – обра́довался я возмо́жности посади́ть Ру́ди в лу́жу.[158]
– К сожале́нию, – сказа́ла смущённо фро́йляйн. – На э́тот рейс все биле́ты про́даны. Но е́сли вы согласи́тесь полете́ть на 60 лет вперёд…
– Ну кака́я мне ра́зница! – переби́л я её. – Де́сять лет бо́льше, де́сять лет ме́ньше, э́то не ва́жно.
– Замеча́тельно! – сказа́ла фро́йляйн и, улыба́ясь, сообщи́ла, что я сде́лал пра́вильный вы́бор, придя́ и́менно к ним. Потому́ что они́ пока́ еди́нственное в Евро́пе ра́йзебюро, организу́ющее пое́здки подо́бного ро́да. Е́сли меня́ интересу́ет спо́соб передвиже́ния…
– Извини́те, – переби́л я её нетерпели́во, – спо́соб передвиже́ния мне уже́ приблизи́тельно изве́стен, мне его́ доста́точно подро́бно объясни́л херр Махенмиттельбре́хер.
– Миттельбрехенма́хер, – ве́жливо попра́вила она́. Я поблагодари́л за попра́вку и сказа́л, что меня́ интересу́ет не теорети́ческая осно́ва, а практи́ческие усло́вия полёта. Как там насчёт невесо́мости и, вообще́, не сли́шком ли си́льно кача́ет?
– Де́ло в том, – объясни́л я, – что, когда́ я вы́пью, меня́ иногда́ о́чень си́льно ука́чивает[159] да́же на Земле́.
– О, насчёт пе́рвого, – улыбну́лась фро́йляйн, – вы мо́жете соверше́нно не беспоко́иться. На́ша электро́нная систе́ма иску́сственной гравита́ции вне вся́кой конкуре́нции. А вот насчёт ука́чивания ничего́ сказа́ть не могу́. А вы не могли́ бы на вре́мя полёта воздержа́ться от употребле́ния кре́пких напи́тков.[160]
– Что? – переспроси́л я, – Шестьдеся́т лет воздержа́ния? Фро́йляйн, вы хоти́те от меня́ сли́шком мно́го.
– Ну что́ вы! – горячо́ возрази́ла фро́йляйн. – О тако́м до́лгом сро́ке не́чего и говори́ть. Э́то на Земле́ пройдёт шестьдеся́т лет. Для вас э́то бу́дет всего́ три часа́. Как обыкнове́нный полёт из Мю́нхена в Москву́.
– Ну да, – сказа́л я. – Э́то коне́чно. Э́то я понима́ю. Для меня́ там пройдёт то́лько три часа́. Но на са́мом-то де́ле пройдёт шестьдеся́т лет. И за шестьдеся́т лет ни ка́пли?
– Ну что вы! Что вы! – фро́йляйн разволнова́лась. – Почему́ же ни ка́пли? В конце́ концо́в, пить и́ли не пить – э́то ва́ше ли́чное де́ло. Кста́ти сказа́ть, в э́том полёте напи́тки пассажи́рам выдаю́тся в неограни́ченном коли́честве и, разуме́ется, беспла́тно.
– Э́то друго́е де́ло, – сказа́л он. – Что же вы мне сра́зу-то не сказа́ли, что напи́тки беспла́тно? Е́сли беспла́тно, тут и обсужда́ть не́чего. Пиши́те: оди́н биле́т туда́ и через ме́сяц обра́тно, ме́сто для пью́щих и куря́щих, жела́тельно у окна́.
– Хорошо́,– кивну́ла фро́йляйн. – Одна́ко должна́ вас предупреди́ть, что на́ша фи́рма обра́тного возвраще́ния не гаранти́рует. Мы, коне́чно, сде́лаем всё, что от нас зави́сит, но мы не зна́ем, каки́е там бу́дут в то вре́мя полити́ческие усло́вия. Разуме́ется, ко́нсул на́шей страны́ бу́дет всегда́ к ва́шим услу́гам, но, ме́жду на́ми говоря́, кто мо́жет поручи́ться, что через шестьдеся́т лет на́ша страна́ бу́дет ещё существова́ть и бу́дет име́ть ко́нсулов?
Ну да, коне́чно, поду́мал я, за шестьдеся́т лет мо́жет произойти́ что уго́дно. Но я же для того́ и лечу́, чтоб узна́ть, что там и́менно произойдёт.
– Ла́дно, – сказа́л я. – Возвраще́ния вы гаранти́ровать не мо́жете. Но е́сли вы гаранти́руете беспла́тные напи́тки, то всё равно́ пиши́те.
Я дал ей свой па́спорт. На экра́не компью́тера появи́лось моё и́мя, фами́лия, но́мер па́спорта, но́мер и да́та ре́йса, пото́м ещё каки́е-то ци́фры. Наконе́ц ци́фры вы́строились в тако́е число́: 457884300.
– Биле́т в два конца́,– прочита́ла фро́йляйн, – сто́ит ро́вно четы́ре миллио́на пятьсо́т се́мьдесят во́семь ты́сяч восемьсо́т со́рок три ма́рки.
– Ого́! – сказа́л я.
– Но е́сли вы внесёте нали́чными, мы предоста́вим вам десятипроце́нтную ски́дку, и тогда́ вся ва́ша пое́здка обойдётся вам всего́… в четы́ре миллио́на сто два́дцать ты́сяч девятьсо́т пятьдеся́т во́семь ма́рок и се́мьдесят пфе́ннигов.
– Э́то уже́ друго́е де́ло, – сказа́л я.
– Кро́ме того́, в слу́чае ва́шего невозвраще́ния в тече́ние трёх ме́сяцев се́мьдесят пять проце́нтов сто́имости обра́тного биле́та бу́дут возвращены́ ва́шим насле́дникам.
– Ну э́то совсе́м хорошо́,– заме́тил я. – Пра́вда, у меня́ всё равно́ таки́х де́нег в нали́чии нет, но я о́чень наде́юсь, что мне помо́жет херр…
– Миттельбрехенма́хер, – подсказа́ла фро́йляйн Гло́бке.
Вот лю́ди! Почему́ они́ всегда́ ле́зут со свои́ми подска́зками? Неуже́ли э́та фро́йляйн ду́мает, что я без неё не мог бы вспо́мнить фами́лию своего́ лу́чшего дру́га?
Вопросы и задания
1.Опишите фройляйн Глобке и обстановку в райзебюро.
2. Каковы практические условия полёта в будущее (билеты, оплата, продолжительность, сервис)? Что из предлагаемого фирмой важно для героя, а что – нет? А что интересовало бы вас в данной ситуации?
3. Что можно сказать о герое (его интересы, характер, вкусы и т. д.)?
4. Придумайте ваши варианты дальнейшего хода событий. Встречались ли вы с такими сюжетами в литературе, кино? Как они заканчивались?