Искандер. Прокол[161]
1
Я сиде́л с дя́дей Сандро́ в о́бществе не́скольких знако́мых в каби́не ле́тнего рестора́на «На́рты». Мы непло́хо пообе́дали, слегка́ вы́пили и жда́ли ко́фе по-туре́цки, что́бы зако́нчить обе́д.
Компа́ния собрала́сь неожи́данная, лю́ди ра́зные, а и́менно в тако́м о́бществе и услы́шишь что́-нибудь заба́вное.
– Что вы, писа́тели, – обрати́лся ко мне оди́н из на́ших знако́мых, – фантази́руете вся́кие там вы́думанные исто́рии?! На́до опи́сывать жи́зненные слу́чаи, то, что бы́ло на са́мом де́ле. Э́тому вас у́чат, у́чат, да ника́к не нау́чат. Вот я вам сейча́с расскажу́ то, что бы́ло ли́чно со мной.
Когда́ у нас в Гру́зии прижа́ли[162] спекуля́нтов[163] мандари́нами, чего́ то́лько не приду́мывали лю́ди, что́бы их провезти́. Говоря́т, в Кенгу́рске[164] нашли́сь дельцы́, кото́рые на́няли подво́дную ло́дку,[165] и она́ сде́лала неско́лько ре́йсов из Кенгу́рска до Туапсе́.
Коне́чно, э́то не совреме́нная подво́дная ло́дка, совреме́нную кто им даст, но ста́рую, довое́нную им удало́сь наня́ть. Но они́ недо́лго продержа́лись.
В оди́н из ре́йсов кенгу́рские дельцы́ перегрузи́ли подво́дную ло́дку, и она́ се́ла на мель.
И вот ло́дка се́ла на мель, вы́нуждена была́ пода́ть сигна́л бе́дствия. Говоря́т, был закры́тый суд. Но сам я там не был, от люде́й слыха́л. Возмо́жно, преувели́чивают. Так что на подво́дной ло́дке не зна́ю, как бы́ло, но на катера́х то́чно провози́ли мандари́ны, об э́том да́же в газе́тах писа́ли. Мо́жет, како́й-то перегру́женный ка́тер затону́л, а лю́ди реши́ли, что э́то была́ подво́дная ло́дка.
Но э́то слу́хи. Тепе́рь я расскажу́ то, что ви́дел свои́ми глаза́ми, то, что бы́ло ли́чно со мной. А ты мо́жешь об э́том написа́ть, то́лько фами́лий не ука́зывай.
Я вози́л гра́вий[166] из Пицу́нды на грани́цу ме́жду Абха́зией и Краснода́рским кра́ем. Там укрепля́ли железнодоро́жный мост и ну́жен был гра́вий. Вот я и отвози́л его́ туда́ с Пицу́нды. Я переезжа́л через ре́чку Псо́у, завора́чивал к железнодоро́жному мосту́, выгружа́л там ку́зов и возвраща́лся на Пицу́нду.
Рабо́таю уже́ дней де́сять. Всё идёт норма́льно. И вот одна́жды ко мне подхо́дит оди́н ме́стный грузи́н и говори́т:
– Слу́шай, кацо́,[167] перевези́ мне через грани́цу мандари́ны – полу́чишь ты́сячу.
– А е́сли пойма́ют? – говорю́.
– Да кто тебя́ бу́дет проверя́ть, – отвеча́ет э́тот тип, – гра́вий пока́ ещё никто́ не проверя́ет.
– А е́сли прове́рят? – говорю́.
– Слу́шай, – отвеча́ет он, – е́сли б совсе́м никако́го ри́ска не́ было, я бы тебе́ ты́сячу рубле́й не дава́л. Я за риск плачу́.
И вот я кре́пко заду́мался. С одно́й стороны́, я непло́хо зараба́тываю. В ме́сяц три́ста име́ю чи́стыми. С друго́й стороны́ – за полтора́ часа́ ты́сяча рубле́й. На у́лице не валя́ются.[168] С одно́й стороны́, пойма́ют, с рабо́ты сни́мут. С друго́й – за полтора́ часа́ ты́сячу рубле́й. Мне три с ли́шним ме́сяца на́до вка́лывать, что́бы зарабо́тать таки́е де́ньги. И вот я до того́ заду́мался, что да́же вспоте́л. А э́тот тип ждёт.
– Ну как? – говори́т.
– Я ещё поду́маю, – говорю́,– приходи́ за́втра.
– Ла́дно, – говори́т, – в э́то же вре́мя приду́.
И вот я рабо́таю и це́лый день ду́маю, как перехитри́ть милице́йский пост.[169] Как раз ме́жду Пицу́ндой и реко́й Псо́у, где грани́ца Абха́зии, был пост. И там оди́н ста́рший лейтена́нт всем кома́ндовал. Ру́сский, но ме́стный па́рень, здесь роди́лся, здесь вы́рос. Тако́й уме́лец, как рентге́н всех наскво́зь ви́дит: что в маши́не, что под маши́ной и у како́го води́теля каки́е свя́зи. И ме́жду про́чим, язы́к подве́шен[170] как бри́тва. Его́ хо́хмы[171] и в Га́гре, и в Гудау́тском райо́не все повторя́ют.
Вот тако́й автоинспе́ктор там рабо́тал. Но при э́том хлебосо́льный[172] па́рень. Тако́й хлебосо́льный, остроу́мный уме́лец.
Когда́ я уезжа́л в командиро́вку, на́ши ребя́та предупреди́ли меня́, что́бы я обяза́тельно посмотре́л, как он патро́нит[173] маши́ну како́го-нибудь спекуля́нта. Он из э́того тако́й теа́тр устра́ивает, говори́ли они́.
И я не́сколько раз остана́вливался во́зле его́ поста́, вро́де напи́ться воды́. Но ка́к-то не совпада́ло. А пото́м наконе́ц совпа́ло. Я напи́лся, стою́ и курю́, а он совсе́м ря́дом.
И вот проезжа́ют «Жигули́». Он поднима́ет ру́ку и остана́вливает маши́ну. На пере́днем сиде́нье муж и жена́, а на за́днем, как пото́м вы́яснилось, тёща. Все тро́е армя́не.
…Интере́сно, ме́жду про́чим, когда́ у нас на Кавка́зе о како́м-то челове́ке что́-то расска́зывают, обяза́тельно называ́ют национа́льность. Оди́н армяни́н, говоря́т, оди́н грузи́н, оди́н абха́з, оди́н мингре́л. Я сам тако́й. Коне́чно, все лю́ди де́лают одно́ и то же, но ка́ждый де́лает немно́жко по-сво́ему, называ́ем на́цию, что бы карти́на была́ ясне́й.
И вот, зна́чит, э́тот хохма́ч-автоинспе́ктор остана́вливает маши́ну и подхо́дит к ней. Я в пяти́ шага́х и всё слы́шу.
– Э́то кто у тебя́ сза́ди сиди́т? – спра́шивает он у води́теля.
– Э́то тёща, – отвеча́ет води́тель, – хочу́ го́род Со́чи показа́ть тёще.
– Она́ что у тебя́, америка́нка? – спра́шивает хохма́ч.
– Заче́м[174] америка́нка, – удиви́лся води́тель, – моя́ тёща армя́нка.
Ну, ду́маю, начина́ется теа́тр, и подхожу́ побли́же.
– Нет, – говори́т хохма́ч, сно́ва посмотре́в на тёщу, – она́ америка́нка.
– Слу́шай, – немно́го не́рвничает води́тель. – Мы ме́стные армя́не, и тёща у меня́ ме́стная армя́нка.
– Тогда́ почему́ она́ так высоко́ коле́ни задира́ет?[175] – говори́т э́тот хохма́ч. – Э́то да́же неприли́чно, что́бы армя́нская стару́ха так высоко́ коле́ни задира́ла.
Я загля́дываю в маши́ну. В са́мом де́ле стару́ха сиди́т стра́нно. Коле́ни почти́ у подборо́дка. Неуже́ли, ду́маю, така́я дли́нная стару́ха. Тем бо́лее армя́нка. Армя́нки таки́ми дли́нными не быва́ют.
– Слу́шай, – уже́ се́рдится води́тель, – моя́ маши́на, моя́ тёща, как хоти́м, так и сиди́м. Е́сли наруше́ния не сде́лали – отпусти́.
А хохма́ч его́ да́же не слу́шает. Всё на стару́шку смо́трит.
– Ба́бушка, – говори́т он ей и пока́зывает рука́ми, – коле́ни ни́же, ни́же!
Стару́ха молчи́т, не смо́трит, коле́ни не убира́ет, но го́лову приподняла́, что́бы голова́ была́ пода́льше от коле́ней.
– Ба́бушка, – умоля́ет её хохма́ч, – ни́же коле́ни опусти́те! Вы же армя́нка, а не америка́нка!
Стару́ха молчи́т. На него́ да́же не смо́трит.
– Она́ что у тебя́, глуха́я? – спра́шивает хохма́ч у води́теля. Уже́ издева́ется, но тот ещё не понима́ет, верне́е, понима́ет в свою́ по́льзу.
– Да, – говори́т, – глухонема́я и по-ру́сски то́же не зна́ет.
– Глухонема́я тёща, – говори́т хохма́ч, – э́то пода́рок судьбы́, кото́рый сиди́т на зо́лоте, и мы э́то сейча́с прове́рим.
С э́тими слова́ми он повора́чивается и захо́дит к себе́ в бу́дку.
Тут и я по́нял, в чём де́ло, а до э́того не мог поня́ть, заче́м он разыгра́л э́ту коме́дию. Так и есть, хохма́ч выхо́дит из бу́дки с ло́миком.
Подхо́дит и пока́зывает руко́й, что́бы все очи́стили маши́ну. Води́тель и его́ жена́ выхо́дят, а тёща продолжа́ет сиде́ть на за́днем сиде́нье. Де́лает вид, что не слы́шит, и коле́ни у неё торча́т во́зле са́мого подборо́дка. Но я уже́ понима́ю, что она́ дефекти́вная америка́нка.
Хохма́ч не́сколько раз ей кричи́т, но она́ да́же не смо́трит на него́. Тогда́ он сам откры́л две́рцу и то́лько потяну́л её за́ руку, как она́ не вы́держала и закрича́ла. Руга́ется, но уже́ сама́ выхо́дит из маши́ны.
– Ока́зывается, я второ́й Христо́с, – говори́т хохма́ч, – то́лько дотро́нулся до глухонемо́й, как она́ заговори́ла.
С э́тими слова́ми он поднима́ет ло́миком фальши́вое дно э́той маши́ны. А я ника́к не могу́ сдержа́ть смех, хоть и жа́лко э́того води́теля. Он, наве́рное, це́лый ме́сяц труди́лся, пока́ не сде́лал э́то второ́е дно. А хохма́ч уже́ выта́скивает из-под фальши́вого дна мешки́ с мандари́нами. Скла́дывает на тротуа́ре и при э́том продолжа́ет издева́ться.
Я с трудо́м сде́рживаю смех, тёща руга́ет автоинспе́ктора, а води́тель, бе́дный, молчи́т, не зна́ет, что де́лать да́льше.
Наконе́ц хохма́ч вы́нул все мешки́ и даёт кома́нду сади́ться в маши́ну. И они́ садя́тся, и тёща тепе́рь замолча́ла, и коле́ни у неё бо́льше не торча́т, как у америка́нки. Сиди́т как прили́чная армя́нская стару́ха.
То́лько води́тель включи́л мото́р и уже́ хоте́л е́хать, как э́тот хохма́ч сно́ва его́ останови́л.
– Вы́ключи мото́р! – гро́мко кричи́т он ему́.
Води́тель выключа́ет. Хохма́ч подхо́дит спе́реди и открыва́ет капо́т.[176]
– О, – говори́т, – я так и ду́мал! Звук у мото́ра не тот. Через э́тот звук я и останови́л твою́ маши́ну, а пото́м загляде́лся на коле́нки твое́й тёщи и всё на све́те забы́л.
И тут он выта́скивает из-под капо́та два мешка́ с мандари́нами. Как то́лько бе́дный хозя́ин уложи́л их ме́жду цили́ндрами, не зна́ю.
– Слу́шай, – продолжа́ет издева́ться э́тот хохма́ч, перекла́дывая мешки́ на тротуа́р, – неуже́ли ты не понима́ешь, что пока́ мандари́ны в капо́те довезёшь, они́ сва́рятся. Ты ду́маешь, в Росси́и едя́т варёные мандари́ны? Нет! Там едя́т варёную карто́шку, а мандари́ны едя́т в сыро́м ви́де. Витами́ны уважа́ют. А тепе́рь езжа́й и пока́зывай Со́чи свое́й тёще.
Хозя́ин мандари́нов, коне́чно, не собира́лся е́хать в Со́чи, он собира́лся е́хать на се́вер, что́бы там мандари́ны прода́ть. Тепе́рь ему́ на́до свора́чивать наза́д и е́хать домо́й. Но он из самолю́бия, армя́не же упря́мые, реши́л е́хать да́льше, как бу́дто у него́ так и бы́ло заплани́ровано: снача́ла тёще показа́ть Со́чи, а пото́м попу́тно прода́ть в Свердло́вске мандари́ны.
Вопросы и задания
1.О чём зашёл разговор в летнем ресторане?
2. Какие две истории рассказал автору один из его знакомых? Как вы думаете, какая из них произошла на самом деле?
3. Разыграйте ситуации, в которые попали контрабандисты: 1) на подводной лодке; 2) на автомобиле.
4. Придумайте и запишите внутренний монолог, мысли каждого из участников ситуации на милицейском посту.