И вот э́того хохмача́, кото́рый как рентге́н всё наскво́зь ви́дит, перехитри́ть э́того уме́льца интере́с име́ю.
И вот я це́лый день е́ду с гра́вием туда́ и обра́тно и ду́маю, как его́ перехитри́ть. Наконе́ц, приду́мал. Узна́л но́мер телефо́на э́того милице́йского поста́. На сле́дующий день опя́ть прихо́дит тот грузи́н.
– Ну как, – говори́т, – реши́л?
– Да, – говорю́,– вот сейча́с отвезу́ гра́вий, а сле́дующим ре́йсом подъе́ду к твоему́ до́му и заберу́ мандари́ны.
– Почему́ сле́дующим, кацо́? – удивля́ется он. – Дава́й сра́зу!
– Э́то, – говорю́,– та́йна мое́й фи́рмы. Жди.
И вот, зна́чит, я е́ду, нагру́женный гра́вием. Дое́хал до Га́гры, останови́лся во́зле телефо́нной бу́дки и набра́л но́мер поста́.
– Слу́шаю вас, – говори́т хохма́ч на том конце́ про́вода.
И я таки́м проти́вным го́лосом стукача́[177] -пенсионе́ра говорю́, что сейча́с ми́мо его́ поста́ пое́дет грузови́к с таки́м-то но́мером, в гра́вий кото́рого зары́ты я́щики с мандари́нами. И сра́зу кладу́ тру́бку.
Доезжа́ю до поста́. Ви́жу, он уже́ стои́т и так небре́жно поднима́ет ру́ку, торможу́.
Он подхо́дит к каби́не и смо́трит на меня́.
– Бы́стро же тебя́,– говори́т, – испо́ртили спекуля́нты. По мои́м расчётам, ты ещё це́лую неде́лю до́лжен был продержа́ться. Ве́чно я переоце́ниваю люде́й.
– В чём де́ло, – говорю́,– я вас не понима́ю.
– Дава́й, дава́й, выгружа́й я́щики, – говори́т, – до чего́ же испо́ртились совреме́нные лю́ди. Зна́чит, тепе́рь не то́лько маши́ны с гра́вием, но и маши́ны с цеме́нтом придётся проверя́ть.
– В чём де́ло, – говорю́.– Я вас совсе́м да́же не понима́ю.
– Хва́тит, – говори́т. – Выгружа́й я́щики, а то ху́же бу́дет.
– О чём вы говори́те? – продолжа́ю я удивля́ться. – Каки́е я́щики? Я ничего́ не понима́ю.
Я про себя́ смею́сь, но вне́шне кре́пко держу́ себя́ в рука́х.
– Вы что́-то спу́тали, – говорю́,– у меня́ никаки́х я́щиков не́ было и нет!
И тут он оконча́тельно рассерди́лся и прика́зывает:
– Отъезжа́й туда́ и выгружа́й гра́вий на тротуа́р!
Я отъезжа́ю ме́тров на два́дцать, развора́чиваюсь, даю́ за́дний ход, въезжа́ю на тротуа́р и выгружа́ю гра́вий. Пыль и сквозь пыль – он. Лицо́ вы́тянулось. Никогда́ я его́ таки́м не ви́дел.
Минуты́ две рот не мог раскры́ть.
– Ока́зывается, меня́ разыгра́ли, – говори́т он наконе́ц, – то́-то же мне го́лос показа́лся фальши́вым. Ну, ничего́. Я э́того челове́ка из-под земли́ вы́тащу.
– А что мне тепе́рь де́лать с гра́вием? – говорю́.– Кто мне его́ бу́дет загружа́ть?
– Езжа́й, – говори́т, – э́то не твоя́ забо́та.
Я вы́ехал, разверну́лся и еду́ наза́д. Пока́ я выезжа́л и развора́чивался, он так и стоя́л на ме́сте. Ви́дно, стара́лся угада́ть, кто его́ разыгра́л.
И вот я приезжа́ю в Пицу́нду, экскава́торщик загружа́ет мне ку́зов, и я на обра́тном пути́ остана́вливаюсь во́зле до́ма э́того грузи́на. Де́сять больши́х я́щиков с мандари́нами мы зарыва́ем в гра́вий, и я уезжа́ю. Мы договори́лись встре́титься за реко́й Псо́у.
Проезжа́ю ми́мо поста́. Хохма́ч стои́т на своём ме́сте. Наро́чно приторма́живаю, пока́зываю, мол, не хо́чешь ли прове́рить мой гра́вий. Он махну́л руко́й и да́же отверну́лся от меня́. Наве́рное, всё ещё ду́мал, кто посме́л его́ разыгра́ть.
Мы встре́тились с э́тим ти́пом за реко́й Псо́у, он заплати́л мне де́ньги и взял свои́ я́щики. А я поверну́л к желе́зной доро́ге и вы́грузил там гра́вий.
Дней через де́сять моя́ командиро́вка ко́нчилась. И вот я, после́дний раз проезжа́я ми́мо э́того поста́, останови́лся. Настрое́ние име́ю рассказа́ть хохмачу́, как я его́ перехитри́л.
– Чего́ стал? – говори́т он мне.
– Нашёл, – спра́шиваю, – челове́ка, что разыгра́л тебя́?
– Пока́ не нашёл, – говори́т, – но он от меня́ никуда́ не уйдёт.
Тут я не выде́рживаю и поднима́ю хо́хот.
– Он от тебя́ сейча́с навсегда́ уе́дет, – говорю́.
– Как так, – спра́шивает он, и лицо́ у него́ вытя́гивается, как в тот раз, когда́ увида́л, что в гра́вии нет я́щиков.
Я ему́ откры́л свой секре́т. И вдруг ви́жу – не оби́делся.
– Молоде́ц, – говори́т, – дай ру́ку! Ты пе́рвый шоферю́га, кото́рый меня́ перехитри́л. Но де́ло не в э́том. Ты чужа́к. Прие́хал, уе́хал. Я ду́мал – э́то на́ши ребя́та меня́ разыгра́ли. Езжа́й! То́лько дай сло́во, что до Гудау́т включи́тельно ничего́ не расска́жешь! А да́льше – кому́ хо́чешь расска́зывай!
Я даю́ сло́во и е́ду да́льше. Душа́ у меня́ кайфу́ет:[178] и де́ньги зарабо́тал, и э́того знамени́того хохмача́ перехитри́л… Перед Гудау́тами есть рестора́нчик. И я реши́л споко́йно там пообе́дать и посиде́ть с на́шими ребя́тами, е́сли их там встре́чу. Захожу́, а там це́лая компа́ния сиди́т. Среди́ них дво́е друзе́й.
Ребя́та предлага́ют вы́пить, но я на колёсах никогда́ не пью и отка́зываюсь. Мне не те́рпится рассказа́ть про э́тот слу́чай. И как раз в э́то вре́мя в рестора́н захо́дит ме́стный автоинспе́ктор и подса́живается к нам. Я ду́маю – всё равно́ расскажу́, ещё смешне́е бу́дет. Я расска́зываю, ребя́та умира́ют от хо́хота. Ме́стный автоинспе́ктор то́же смеётся. Сам абха́з, ме́жду про́чим.
А когда́ я конча́ю, он ли́чно подыма́ет тост за мою́ нахо́дчивость и предлага́ет всем вы́пить. Все пьют за меня́, и мне, коне́чно, прия́тно. И тогда́ он мне предлага́ет двумя́-тремя́ стака́нами отблагодари́ть друзе́й за тост, по́днятый в мою́ честь. Я отка́зываюсь, но он не отстаёт.
– Спаси́бо, – говорю́,– дорого́й! Но я, во-пе́рвых, на колёсах вообще́ никогда́ не пью. А во-вторы́х, у меня́ доро́га, и да́льше то́же есть автоинспектора́.
Я ещё немно́го посиде́л с ни́ми, а пото́м попроща́лся и вы́шел. Вдруг э́тот автоинспе́ктор догоня́ет меня́ во́зле мое́й маши́ны. Я что́-то почу́вствовал, но ещё не по́нял, что к чему́.
– Слу́шай, – говори́т, – покажи́ мне свои́ права́.
– Заче́м? – удивля́юсь я.
– На́до, – говори́т, – пото́м скажу́.
Я за собо́й никако́й вины́ не чу́вствую и споко́йно даю́ ему́ свои́ права́. Он вынима́ет отту́да тало́н и вдруг де́лает проко́л.
– За что? – говорю́.
– Здесь, – говори́т, – стоя́нка запрещена́, а ты це́лых два часа́ здесь простоя́л.
А сам смеётся.
– Тогда́ оштрафова́л[179] бы, – говорю́,– е́сли ты тако́й че́стный! Проко́л заче́м сде́лал?!
– Да, – говори́т, продолжа́я смея́ться, – здесь стоя́нка запреще́на, и к тому́ же ты в своём расска́зе ко́е-что утаи́л.
– Что я утаи́л, – говорю́,– и како́е э́то име́ет отноше́ние к проко́лу?
– Ты утаи́л, – говори́т он, – что дал сло́во до Гудау́т включи́тельно никому́ об э́том не расска́зывать.
И в са́мом де́ле я об э́том не говори́л, не потому́ что хоте́л скрыть, а про́сто забы́л, э́то для моего́ расска́за не име́ло значе́ния. Но отку́да он узна́л об э́том? И тут я по́нял:
– Он что, звони́л? – говорю́.
– А ты ду́маешь, – смеётся он, – кро́ме тебя́ никто́ не мо́жет по́льзоваться телефо́ном?
– Но отку́да он узна́л, – говорю́,– что я остановлю́сь в э́том рестора́не?
– Он всё зна́ет, – продолжа́ет э́тот автоинспе́ктор, – ты ду́мал, ты его́ перехитри́л, но он, в конце́ концо́в, тебе́ отомсти́л.[180]
Тепе́рь что я ему́ скажу́? Власть! Я уже́ сел в маши́ну, ду́мая, лу́чше бы он мой прокля́тый язы́к проколо́л, чем тало́н. Он уже́, ви́жу, возвраща́ется к рестора́ну, что́бы там рассказа́ть, как они́ меня́ перехитри́ли.
И тут я вспо́мнил, что я не допусти́л наруше́ния сло́ва.
– Стой, – говорю́,– что́-то хочу́ сказа́ть.
– Что? – поворачива́ется он.
– Я же, – говорю́,– рассказа́л об э́том уже́ здесь, за́ городом. Е́сли ты тако́й че́стный, почему́ ты мне проко́л сде́лал?
– Го́род растёт, – отвеча́ет он, – и рестора́н тепе́рь счита́ется в черте́ го́рода. Включи́тельно.
– Но я же не знал, – кричу́.
– На́до бы́ло знать, – отвеча́ет он и вхо́дит в рестора́н.
Вот кака́я жи́зненная исто́рия со мной случи́лась, когда́ я три го́да наза́д находи́лся в командиро́вке в Пицу́нде.
Искандер Фазиль Абдулович (1929–) – современный абхазский и российский писатель. Начал свой путь в литературе стихами. Первая книга стихов – «Горные тропы» – вышла в 1957 г. Автор более двухсот произведений: рассказов, повестей «Созвездие Козлотура» и др., романа «Сандро из Чегема», пьес «Черноморские страсти» и «Маленький гигант большого секса». За стилем балагура-кавказца скрываются глубокие философские идеи.
Вопросы и задания
1.Как водителю грузовика всё же удалось перехитрить автоинспектора?
2. Какова была реакция автоинспектора, когда водитель раскрыл ему свой секрет? Представьте себе, что автоинспектор при этом подумал.
3. Расскажите конец этой истории. Почему автоинспектор в Гудаутах сделал водителю прокол?
4. Представьте себе и напишите, какой разговор состоялся по телефону между двумя автоинспекторами. Разыграйте его.
5. Как вы думаете, какие черты характера и особенности взаимоотношений жителей Кавказа (русских, армян, абхазцев и т. д.) проявились в описанных ситуациях?
6. Расскажите свой забавный случай – ситуацию на дороге.
Л.Петрушевская. Мост Ватерлоо[181]
1
Её уже́ все называ́ли кто «бабу́ля», кто «мама́ша», в тра́нспорте и на у́лице. В о́бщем, она́ и была́ ба́ба О́ля для свои́х вну́ков, а дочь её, взро́слый гео́граф в шко́ле, по́лная, больша́я, всё ещё жила́ вме́сте с ма́терью, а муж до́чери, ничто́жный фото́граф из ателье́ (нера́вный брак куро́ртного происхожде́ния), – муж э́тот то приходи́л, а то и не явля́лся.
Ба́ба О́ля сама́ жила́ без му́жа давны́м-давно́, он всё уезжа́л в командиро́вки, а зате́м верну́лся, но не домо́й, плю́нул, бро́сил всё: иму́щество,[182] костю́мы, о́бувь и кни́ги по кино́; всё оста́лось ба́бе О́ле неизве́стно заче́м.
Они́ так и пони́кли вдвоём с до́черью и ничего́ не де́лали, что́бы верну́ть уше́льцу ве́щи, бы́ло бо́льно куда́-то звони́ть, кого́-то иска́ть и тем бо́лее с кем-то встреча́ться.
Папа́ша, ви́дно, и сам не хоте́л, бы́ло, ви́димо, неудо́бно – счастли́вым молодожёном, име́ющим ма́ленького сы́на, явля́ться за иму́ществом в кварти́ру, где жи́ли его́ вну́ки и жена́-ба́бушка.
Мо́жет быть, счита́ла ба́ба О́ля, та его́ жена́ сказа́ла: плюнь на всё, что на́до, у́тром ку́пим.
Мо́жет быть, Она́ была́ бога́тая, в отли́чие от ба́бы О́ли, кото́рая привы́кла к винегре́ту[183] и по́стному ма́слу,[184] боти́нки покупа́ла в ортопеди́ческой мастерско́й для бе́дных инвали́дов, как бы де́тские, на шнурка́х.
Обле́злая[185] была́ ба́ба О́ля, кро́ткий[186] взгляд из-под очко́в, пе́рья на голо́вке, сама́ ту́чная,[187] нога́ широ́кая.
Ба́ба О́ля была́, одна́ко, удиви́тельно до́брое существо́, ве́чно о ко́м-то хлопота́ла, таска́лась с су́мками по вся́ким престаре́лым ро́дственникам, по больни́цам, причём одна́.
Дочь её гео́граф в э́том мама́шу не подде́рживала, хотя́ сама́ была́ гото́ва расшиби́ться[188] в лепёшку для свои́х так называ́емых подру́г.
Коро́че, ба́ба О́ля легко́ убега́ла из до́му, нагото́вив винегре́тов и нажа́рив дешёвой рыбёшки, а дочь-гео́граф приглаша́ла подру́г к себе́, шло широ́кое обсужде́ние жи́зни с привлече́нием приме́ров из ли́чной пра́ктики.
Муж гео́графа обы́чно отсу́тствовал. Когда́-то, верну́вшись с куро́рта, дочь-гео́граф привела́ домо́й э́того фоторабо́тника (алиме́нтщика[189] и без жилья́), к поря́дочной ма́ме и тогда́ ещё па́пе в их ма́ленькую трёхко́мнатную профе́ссорскую кварти́ру, ду́ра.
Де́ло про́шлое, мно́го воды́ утекло́,[190] а ба́ба О́ля, оста́вшись и сама́ без ничего́ по́сле ухо́да профе́ссора, ни рабо́чего ста́жа,[191] ни перспекти́в на пе́нсию и ни копе́йки в зу́бы, а та́кже в проходно́й ко́мнате (фото́граф с гео́графом бы́стро за́няли изоли́рованную по́сле ухо́да отца́, так называ́емый кабине́т), – она́ тепе́рь по свое́й но́вой профе́ссии мно́го то́пала и шлёпала по лу́жам, бу́дучи страховы́м аге́нтом,[192] стуча́лась в чужи́е две́ри, оформля́ла на ку́хнях страховы́е по́лисы, ве́чно с пу́хлым портфе́лем, до́брая, нос по́тный.
Некраси́вая, болтли́вая, пре́данная, вызыва́ющая у посторо́нних люде́й по́лное дове́рие и дружелю́бие (но не у свое́й до́чери, кото́рая ни в грош не ста́вила[193] мать и по́лностью опра́вдывала уше́дшего па́пу) – такова́ была́ ба́ба О́ля и совсе́м не жила́ для себя́, забива́я го́лову чужи́ми дела́ми и попу́тно тут же при знако́мстве расска́зывая свою́ исто́рию блестя́щей певи́цы из консервато́рии, кото́рая вы́шла за́муж и уе́хала с му́жем в запове́дник,[194] тмутарака́нь,[195] он там де́лал диссерта́цию, а она́ родила́ и т. д., в доказа́тельство чего́ ба́ба О́ля да́же исполня́ла фра́зу из рома́нса «Мой го́лос для тебя́ и ла́сковый и то́мный», хохоча́ вме́сте с изумлёнными слу́шателями, кото́рые не ожида́ли тако́го эффе́кта, поско́льку в буфе́те начина́ли звене́ть стака́ны, а с подоко́нника слета́ли го́луби.
Дочь-то, разуме́ется, а та́кже и вну́ки не выноси́ли ба́бы О́лина пе́ния, поско́льку из ба́бы О́ли в консервато́рии расти́ли о́перную, а не ко́мнатную певи́цу, причём ре́дкого те́мбра драмати́ческое сопра́но.
Одна́ко ба́ба О́ля ка́к-то не вы́держала хлопо́т от безрезульта́тных звонко́в в чужи́е две́ри и вдруг зашла́ в кино́ ли́чно для себя́: там тепло́, буфе́т, карти́на иностра́нная и, что интере́сно, мно́жество све́рстниц[196] у вхо́да, таки́х же тёток с су́мками.
Ба́ба О́ля, угова́ривая себя́ хоть немно́го отдохну́ть, пото́пала неудержи́мо, влеко́мая стра́нными чу́вствами, к ка́ссе ма́ленького кинотеа́тра, купила́ себе́ биле́т и вошла́ в чужо́е тепло́ фойе́. В непоня́тном волне́нии ба́ба О́ля вме́сте с толпо́й вошла́ в зал, се́ла, сняла́ с себя́ мехову́ю ша́пку на рези́ночке, шарф, расстегну́ла ста́рое зи́мнее, когда́-то шика́рное, пальто́, и тут пога́с свет и возни́к рай.
Ба́ба О́ля уви́дела на экра́не все свои́ мечты́, себя́ моло́денькую, то́ненькую, с чи́стым ли́чиком, а та́кже уви́дела своего́ му́жа, каки́м он до́лжен быть, и ту жизнь, кото́рую она́ почему́-то не прожила́.
Жизнь была́ полна́ любви́, герои́ня умира́ла, как мы все умрём, в бе́дности и боле́знях, но по доро́ге был вальс при свеча́х.
В конце́ ба́ба О́ля пла́кала, и все вокру́г сморка́лись, и пото́м, е́ле передвига́я нога́ми, ба́ба О́ля отпра́вилась сно́ва страхова́ть клие́нтов, как трудова́я пчела́, а по́сле поползла́ домо́й.
Авто́бус со слезя́щимися стёклами, метро́, одна́ остано́вка пешко́м, тре́тий эта́ж, густо́й дома́шний за́пах, де́тские голоси́шки в ку́хне, родно́е, люби́мое, знако́мое – стоп.
И вдруг ба́ба О́ля как наяву́[197] уви́дела перед собо́й по́лное не́жности и забо́ты лицо́ Ро́берта Те́йлора.
Наза́втра она́ опя́ть мча́лась в тот райо́н пора́ньше с утра́, заста́ла клие́нтов на дому́, собрала́ с них де́ньги, завяза́ла ещё не́сколько знако́мств на ку́хнях в тех же коммуна́лках, приглаша́я люде́й вы́годно застрахова́ть жизнь, и лю́ди охо́тно её слу́шали, заду́мывались о судьбе́, де́ло продвига́лось, и зате́м ба́ба О́ля ки́нулась в знако́мый кинотеа́тр на у́тренний сеа́нс.
Там, одна́ко, шёл уже́ друго́й фильм, де́тский.
Тем не ме́нее у ка́ссы ба́ба О́ля заста́ла одно́ полузнако́мое лицо́, вчера́шнюю бабу́льку в кара́кулевой ша́пке, ещё дово́льно молоду́ю, бабу́лька то́же прилете́ла в э́тот кинотеа́тр с утра́ пора́ньше и тепе́рь спра́шивала, где виси́т киноафи́ша, я́вно что́бы пое́хать в другу́ю кино́шку, где демонстри́руется люби́мая карти́на.
Ба́ба О́ля послу́шала, переспроси́ла, поняла́ суть вопро́са и наза́втра – то́лько наза́втра – в одино́честве засемени́ла[198] на свида́ние с люби́мым и опя́ть вернул́ась в тот волше́бный мир свое́й друго́й жи́зни.
При э́том она́ уже́ ме́ньше стесня́лась други́х бабу́лек, и в том числе́ себя́, и на вы́ходе ви́дела счастли́вые запла́канные ли́ца и сама́ вытира́ла слёзы больши́м мужски́м носовы́м платко́м, оста́вшимся ей на па́мять от му́жа.
«О Го́споди, – ду́мала че́стная и чи́стая, как го́рный хруста́ль, ба́ба О́ля, – что со мной? И гла́вное, э́ти стару́хи бе́гают с сеа́нса на сеа́нс, кошма́р…»
Сама́ она́ себя́ стару́хой не чу́вствовала, у неё ещё мно́гое бы́ло впереди́: ба́бу О́лю цени́ли на рабо́те, уважа́ли клие́нты, она́ содержа́ла тепе́рь семью́ и да́же купи́ла де́тям аквариу́м и е́здила с ни́ми на Пти́чий ры́нок за ры́бками, наде́ясь забы́ть ТО, гла́вное (ба́ба О́ля уме́ла управля́ть свои́ми страстя́ми, уме́ла же́ртвовать собо́й, в тмутарака́ни наприме́р).
Одна́ко ни фига́[199] не вы́шло, говори́ла себе́ ба́ба О́ля по́сле очередно́го посеще́ния клие́нтов на дому́: о чём бы ни говори́ли, она́ обяза́тельно сно́ва и сно́ва вставля́ла люби́мое и́мя, Ро́берт, назва́ние фи́льма («Мост Ватерло́о») и подро́бности жи́зни актёров.
Лю́ди пыта́лись расска́зывать ей о своём, а ба́ба О́ля опя́ть упомина́ла, допу́стим, позавчера́шний сеа́нс и в како́м кинотеа́тре да́льше пойдёт карти́на.
Она́ уже́ сама́ чу́вствовала, что она́ уже́ не так внима́тельно слу́шает все э́ти исто́рии, не так заинтересо́ванно, как ра́ньше, обсужда́ет их пробле́мы, пла́ны, а что она́ уже́ слу́шает все э́то как бы машина́льно, кива́я и хлю́пая но́сом в по́исках носово́го платка́, но что сквозь всю э́ту пе́ну жи́зни просве́чивает то, гла́вное: му́ки ЕГО́. И, попу́тно, му́ки ЕЁ.
Вопросы и задания
1.Опишите внешность и характер бабы Оли.
2. Расскажите о жизни бабы Оли после ухода мужа.
3. Как и когда её жизнь неожиданно изменилась? Что поразило её в фильме?
4. Представьте себе, как могла сложиться жизнь бабы Оли, если бы она не вышла замуж.