– Да ведь не вам плати́ть! Что вы беспоко́итесь? И во́все я не мно́го ем! Погляди́те, ем, как все!
Пуркуа́ погляде́л вокру́г себя́ и ужасну́лся. Половы́е носи́ли це́лые го́ры блино́в… За стола́ми сиде́ли лю́ди и поеда́ли э́ти го́ры, сёмгу, икру́… с таки́м же аппети́том и бесстра́шием, как и его́ сосе́д.
«О, страна́ чуде́с! – ду́мал Пуркуа́, выходя́ из рестора́на. – Не то́лько кли́мат, но да́же желу́дки де́лают у них чудеса́! О, страна́, чудна́я страна́!»
Чехов Антон Павлович (1860–1904) – великий русский писатель и драматург. Начинал как автор небольших юмористических рассказов, публиковавшихся в развлекательных журналах. Создатель нового театра, где соединяются реально-бытовой и условно-метафорический планы. Для стиля характерны объективная манера, отказ от традиционного сюжета, внутренний сюжет, связанный с душевным миром героя.
Вопросы и задания
1.Опишите обстановку в трактире.
2. Что заказывает сосед Пуркуа? Как он ест?
3. Почему Пуркуа решает помочь соседу? Как он это делает?
4. Почему Пуркуа называет Россию страной чудес?
5. Знакомы ли вы с русской кухней? В какой ситуации вы с ней познакомились?
Тэффи. Рассказы
Блин
Э́то бы́ло давно́. Э́то бы́ло ме́сяца четы́ре наза́д.
Сиде́ли мы в души́стую ю́жную ночь на берегу́ А́рно. То есть сиде́ли-то мы не на берегу́ – где ж там сиде́ть: сы́ро и гря́зно, да и неприли́чно, – а сиде́ли мы на балко́не оте́ля, но уж так при́нято говори́ть для поэти́чности. Компа́ния была́ сме́шанная – ру́сско-италья́нская. Так как ме́жду на́ми не́ было ни чересчу́р бли́зких друзе́й, ни ро́дственников, то говори́ли мы друг дру́гу ве́щи исключи́тельно прия́тные. В осо́бенности в смы́сле междунаро́дных отноше́ний.
Мы, ру́сские, восторга́лись Ита́лией. Италья́нцы выска́зывали твёрдую уве́ренность, что Росси́я так же прекра́сна. Они́ крича́ли, что италья́нцы ненави́дят со́лнце и не перено́сят жары́, что они́ обожа́ют моро́з и с де́тства мечта́ют о сне́ге.
В конце́ концо́в мы так убе́дили друг дру́га в досто́инствах на́ших ро́дин, что уже́ уста́ли.
– Да, коне́чно, Ита́лия прекра́сна, – заду́мались италья́нцы.
– А ведь моро́з – он… того́. Име́ет за собо́й… – сказа́ли и мы друг дру́гу.
И сра́зу почу́вствовали, что италья́нцы немно́жко со свое́й Ита́лией зазна́лись[45] и пора́ показа́ть им их настоя́щее ме́сто.
Они́ то́же ста́ли перешёптываться.
– У вас мно́го шипя́щих букв, – сказа́л вдруг оди́н из них. – У нас язы́к для произноше́ния о́чень лёгкий, а у вас все свистя́т и шипя́т.
– Да, – хо́лодно отвеча́ли мы. – Э́то происхо́дит оттого́, что у нас о́чень бога́тый язы́к. В на́шем языке́ нахо́дятся все существу́ющие в ми́ре зву́ки. Само́ собо́й разуме́ется, что при э́том прихо́дится иногда́ и присви́стнуть.
– А ра́зве у вас есть «ти-эйч», как у англича́н? – усомни́лся оди́н из италья́нцев. – Я не слыха́л.
– Коне́чно, есть. Ма́ло ли что вы не слыха́ли. Не мо́жем мы ка́ждую мину́ту «ти-эйч» произноси́ть. У нас и без того́ сто́лько зву́ков.
– У нас в а́збуке шестьдеся́т четы́ре бу́квы, – у́хнула[46] я.
Италья́нцы не́сколько мину́т мо́лча смотре́ли на меня́, а я ста́ла раз-гля́дывать луну́. Так бы́ло споко́йнее. Да и к тому́ же ка́ждый име́ет пра́во созида́ть сла́ву свое́й ро́дины, как уме́ет. Помолча́ли.
– Вот приезжа́йте к нам ра́нней весно́й, – сказа́ли италья́нцы, – когда́ всё цветёт. У вас ещё снег лежи́т в конце́ февраля́, а у нас кака́я красота́!
– Ну, в феврале́ у нас то́же хорошо́. У нас в феврале́ ма́сленица.[47] Блины́ еди́м.
– А что же э́то тако́е – блины́?
Мы перегляну́лись. Ну как им объясни́ть, что тако́е блин!
– Блин – э́то о́чень вку́сно, – объясни́ла я. Но они́ не по́няли.
– С ма́слом, – сказа́ла я ещё точне́е.
– Со смета́ной, – вста́вил ру́сский из на́шей компа́нии.
Но вы́шло ещё ху́же. Они́ и блина́ себе́ не уясни́ли, да ещё и смета́ну не по́няли.
– Блины́, э́то – когда́ ма́сленица! – поня́тно сказа́ла одна́ из на́ших дам.
– Блины́… в них гла́вное – икра́,– объясни́ла друга́я.
– Э́то ры́ба! – догада́лся наконе́ц оди́н из италья́нцев.
Кака́я же ры́ба, когда́ их пеку́т из муки́! – рассмея́лась да́ма.
– Со смета́ной, – опя́ть вста́вил ру́сский.
– Блино́в о́чень мно́го едя́т, – продолжа́ла да́ма. – Съедя́т штук два́дцать. Пото́м боле́ют.
– Ядови́тые? – спроси́ли италья́нцы и сде́лали кру́глые глаза́.– Из расти́тельного ца́рства?
– Нет, из муки́. Мука́ ведь не растёт? Мука́ в ла́вке.
Мы замолча́ли и чу́вствовали, как ме́жду на́ми и ми́лыми италья́нцами легла́ глубо́кая тёмная про́пасть взаи́много недове́рия и непонима́ния.
Они́ перегляну́лись, перешепну́лись.
Жу́тко ста́ло.
– Зна́ете что, господа́, нехорошо́ у нас ка́к-то насчёт блино́в выхо́дит. Они́ нас за каки́х-то врале́й счита́ют.
Положе́ние бы́ло не из прия́тных.
Но ме́жду на́ми был челове́к основа́тельный, серьёзный – учи́тель матема́тики. Оп посмотре́л стро́го на нас, стро́го на италья́нцев и сказа́л отчётливо и вня́тно:
– Сейча́с я объясню́ вам, что тако́е блин. Для получе́ния его́ берётся окру́жность в пятна́дцать сантиме́тров в диа́метре. Она́ заполня́ется сме́сью из муки́ с молоко́м и дрожжа́ми. Зате́м всё э́то нагрева́ется на огне́, отделённом желе́зной средо́й. Что́бы сде́лать влия́ние огня́ ме́нее интенси́вным, желе́зная среда́ покрыва́ется олеи́новыми и стеари́новыми кисло́тами, то есть так называ́емым ма́слом. Полу́ченная путём нагрева́ния компа́ктная смесь вво́дится в органи́зм челове́ка, что в большо́м коли́честве вре́дно.
Учи́тель замолча́л и оки́нул всех торжеству́ющим взгля́дом.
Италья́нцы пошепта́лись и спроси́ли ро́бко:
– А с како́й це́лью вы всё э́то де́лаете?
Учи́тель отве́тил стро́го:
– Что́бы ве́село бы́ло!
Тэффи Надежда Александровна (1872–1952) – писатель и фельетонистка, один из ведущих сотрудников журнала «Сатирикон», издававшегося русской эмиграцией после 1917 года. Для её произведений характерен безукоризненный стиль, непринуждённость и разнообразие языковых средств.
Вопросы и задания
1.Чем восторгались и что критиковали участники разговора?
2. Как русские объяснили, что такое блины?
3. Почему итальянцы не могли их понять?
4. Понятно ли объяснил учитель математики? Почему?
5. Как вы объяснили бы, что такое блины? Празднуют ли масленицу в вашей стране?
Раскаявшаяся судьба
По́сле генера́льной репети́ции подошла́ ко мне одна́ из актри́с, моло́денькая…
– Вы а́втор э́той пье́сы? У меня́ к вам про́сьба. О́чень больша́я про́сьба.
Я вздохну́ла: наве́рное, попро́сит приба́вить ей слов к ро́ли.
Актри́са покуса́ла ко́нчик носово́го платка́ и спроси́ла с упрёком:
– За что вы его́ так оби́дели? Неуже́ли вам не жаль его́?
– Кого́? – удиви́лась я.
– Да вот э́того ры́жего молодо́го челове́ка в ва́шей пье́се. Ведь он же, в су́щности, симпати́чный. Коне́чно, он не умён и не тала́нтлив. Но ведь он же не винова́т, он не злой, а вы позво́лили картёжнику обобра́ть его́ до ни́тки. За что же?
Я смути́лась.
– Послу́шайте… я не совсе́м понима́ю. Ведь е́сли бы э́того не́ было, так и пье́сы бы не́ было. Понима́ете? Э́то ведь сюже́т пье́сы.
Но она́ покуса́ла плато́чек и сно́ва спроси́ла с упрёком:
– Пусть так, пусть вы пра́вы. Но неуже́ли же вам само́й не жаль э́того дове́рчивого челове́ка? Заче́м же вы э́то позволя́ете? Зна́чит, вам не жаль.
– Послу́шайте! – твёрдо сказа́ла я. – Ведь э́то же я всё сама́ вы́думала. Понима́ете? Э́того ничего́ нет и не́ было. Чего́ же вы волну́етесь?
– Я зна́ю, что вы са́ми вы́думали. Раз вы вы́думали, так вы смо́жете и попра́вить. Зна́ете что: да́йте ему́ насле́дство. Соверше́нно неожи́данно.
Я молча́ла.
– Ну, хоть небольшо́е, рубле́й две́сти…
Я молча́ла.
– Неуже́ли не мо́жете? Ну, полтора́ста рубле́й.
Я молча́ла.
– Сто. Сто рубле́й. Ме́ньше тру́дно… Не мо́жете?
– Не могу́.
– Го́споди, как же мне быть. Я бы никогда́ не ста́ла проси́ть у вас, но ведь то́лько вы одна́ мо́жете помо́чь ему́! А вы не хоти́те. Зна́ете, я никогда́ не ду́мала, что вы така́я жесто́кая. Поло́жим, я не́сколько раз лови́ла вас на некраси́вых посту́пках: то вы мальчи́шку из меблиро́ванных ко́мнат вы́гнали и перед всем теа́тром показа́ли, како́й он идио́т. То расстро́или семе́йное сча́стье. Но чем же объясни́ть, что вы и тепе́рь не хоти́те попра́вить причинённое ва́ми зло? Ведь всё же от вас зави́сит.
– Да я не прочь, то́лько мы так всю пье́су испо́ртим. Поду́майте са́ми: вдруг ни с того́ ни с сего́[48] – насле́дство.
Я заду́малась. Действи́тельно, сви́нство с мое́й стороны́ губи́ть челове́ка. Ведь я, в су́щности, его́ судьба́.
– Как же быть дружо́к? – сказа́ла я актри́се. – Я сама́ ра́да помо́чь ему́, а тепе́рь уж по́здно. Генера́льная репети́ция прошла́, ве́чером спекта́кль.
– У́жас! У́жас! Поги́бнет челове́к. И как вы ра́ньше не поду́мали?
– Сама́ не понима́ю, – уны́ло согласи́лась я.
Мы о́бе замолча́ли. Сиде́ли, опусти́в го́ловы.
– Зна́ете что! Вдруг реши́ла я. – Мы всё-таки дади́м ему́ ты́сяч де́сять. То́лько не сего́дня, а пото́м, когда́ пье́са бу́дет напеча́тана в сбо́рнике. Ла́дно? Зна́ете, я да́же два́дцать ты́сяч дам ему́. Бог с ним…[49]
– Ми́лая! Ми́лая! А … не серди́тесь то́лько… тому́ мальчи́шке, что вы оби́де… то есть кото́рого вы́гнали, то́же мо́жно что́-нибудь дать?
– Ну коне́чно. Э́тот ры́жий мо́жет встре́тить мальчи́шку и дать ему́ из двадцати́ ты́сяч – ну, хоть ты́сячи две.
– Да, да, э́то да́же хорошо́. Ну … а … с други́ми как?
– Погоди́те, да́йте то́лько вре́мя! Всех пристро́им.
– Ми́лая! Ми́лая! Зна́ете, у вас да́же лицо́ совсе́м друго́е ста́ло. Че́стное сло́во! Вот посмотри́те в зе́ркало.
Я посмотре́ла. Действи́тельно, совсе́м друго́е. А како́е – не скажу́.
Вопросы и задания
1.О чём актриса попросила автора? Какие события происходят с героями пьесы?
2. Почему автор не хочет дать наследство герою?
3. Почему актриса называет автора пьесы жестокой?
4. Что решила автор пьесы?
5. Как бы вы вели себя в подобной ситуации на месте автора?
6. Опишите, какие чувства испытывают автор и актриса во время разговора? Как они изменяются? Как это выражено: 1) в репликах; 2) в жестах и мимике персонажей.