Скри́пнула дверь, и в ваго́н вошла́ ли́чность в цили́ндре и си́них очка́х. Ли́чность огляде́ла ме́ста, нахму́рилась и прошла́ да́льше.
– Зна́ете, кто э́то? – послы́шался шёпот из далёкого угла́ ваго́на. – Э́то изве́стный ту́льский шу́лер,[69] привлечённый к суду́ по де́лу V-гo ба́нка.
– Вот вам! – засмея́лся пассажи́р пе́рвого кла́сса. – Ту́льского шу́лера зна́ет, а спроси́те его́, зна́ет ли он Семира́дского,[70] Чайко́вского или фило́софа Соловьёва, так он вам голово́й заве́ртит… Сви́нство!
– Прошли́ мину́ты три в молча́нии.
– Позво́льте вас спроси́ть в свою́ о́чередь, – спроси́л сосе́д, – вам изве́стна фами́лия Пушко́ва?
– Пушко́ва? Гм!.. Пушко́ва… Нет, на зна́ю!
– Э́то моя́ фами́лия… – проговори́л сосе́д конфу́зясь. – Ста́ло быть, не зна́ете? А я уже́ три́дцать пять лет состою́ профе́ссором одного́ из ру́сских университе́тов… член Акаде́мии нау́к… неоднокра́тно печа́тался…
Пассажи́р пе́рвого кла́сса и сосе́д перегляну́лись и приняли́сь хохота́ть.
Чехов Антон Павлович (1860–1904) – великий русский писатель и драматург. Начинал как автор небольших юмористических рассказов, публиковавшихся в развлекательных журналах. Создатель нового театра, где соединяются реально-бытовой и условно-метафорический планы. Для стиля характерны объективная манера, отказ от традиционного сюжета, внутренний сюжет, связанный с душевным миром героя.
Вопросы и задания
1. Какие данные имел герой для достижения популярности? Согласны ли вы с его самооценкой?
2. Как история о певице аргументирует позицию героя?
3. Что рассказывает пассажир о своей поездке в Москву?
4. К какому выводу о способах достижения популярности приходит рассказчик?
5. Как вы относитесь к понятиям «известность», «популярность»? Должен ли человек стремиться к их достижению?
6. Какие люди сейчас популярны в вашей стране? Как они этого добились?
Тэффи. Рассказы
Свои и чужие
Всех люде́й по отноше́нию к нам мы разделя́ем на «свои́х» и «чужи́х».
Свои́ – э́то те, о ком мы зна́ем наве́рное, ско́лько им лет и ско́лько у них де́нег. лета́ и де́ньги чужи́х скры́ты от нас вполне́ и наве́ки, и е́сли почему́-нибудь та́йна э́та откро́ется нам – чужи́е мгнове́нно превратя́тся в свои́х, а э́то после́днее обстоя́тельство кра́йне для нас невы́годно, и вот почему́: свои́ счита́ют свое́й обя́занностью непреме́нно ре́зать вам в глаза́ пра́вду, тогда́ как чужи́е должны́ делика́тно привира́ть.
Чем бо́льше у челове́ка свои́х, тем бо́льше зна́ет он о себе́ го́рьких и́стин и тем тяжеле́е ему́ живётся на све́те. Встре́тите вы, наприме́р, на у́лице чужо́го челове́ка. Он улыбнётся вам приве́тливо и ска́жет:
– Кака́я вы сего́дня све́женькая!
А е́сли че́рез три мину́ты (что за тако́й коро́ткий срок могло́ измени́ться?) подойдёт свой, он посмо́трит на тебя́ презри́тельно и ска́жет:
– А у тебя́́, голу́бушка,[71] что́-то нос кра́сный. На́сморк, что ли?
Е́сли вы больны́, от чужи́х вам то́лько ра́дость и удово́льствие: пи́сьма, цветы́, конфе́ты.
Свой пе́рвым до́лгом начнёт допы́тываться, где и когда́ могли́ вы простуди́ться, то́чно э́то са́мое гла́вное. Когда́ наконе́ц, по его́ мне́нию, ме́сто и вре́мя устано́влены, он начнёт вас укоря́ть, заче́м вы простуди́лись и́менно там и тогда́:
– Ну как э́то мо́жно бы́ло идти́ без кало́ш к тёте Ма́ше! Э́то пря́мо возмути́тельно – така́я беспе́чность в твои́ лета́!
Кро́ме того́, чужи́е всегда́ де́лают вид, что стра́шно испу́ганы ва́шей боле́знью и что придаю́т ей серьёзное значе́ние:
– Бо́же мой, да вы, ка́жется, ка́шляете! Э́то ужа́сно! У вас, наве́рное, воспале́ние лёгких! Ра́ди бо́га, созови́те конси́лиум. Э́тим шути́ть нельзя́! Я, наве́рное, сего́дня всю ночь не засну́ от беспоко́йства.
Всё э́то для вас прия́тно, и, кро́ме того́, больно́му всегда́ ле́стно, когда́ его́ ерундо́вую просту́ду цено́ю в три́дцать семь гра́дусов и одну́ деся́тую велича́ют[72] воспале́нием лёгких.
Свои́ веду́т себя́ совсе́м ина́че:
– Ска́жите пожа́луйста! Уж он и в посте́ль завали́лся! Ну как не сты́дно из-за тако́й ерунды́?! Ну возьми́ себя́ в ру́ки! Подбодри́сь – сты́дно так раскиса́ть!
– Хороша́ ерунда́, когда́ у меня́ температу́ра три́дцать во́семь, – пищи́те вы, привира́я на це́лый гра́дус.
– Велика́ ва́жность! – издева́ется свой. – Лю́ди тиф на нога́х перено́сят, а он из-за тридцати́ восьми́ гра́дусов умира́ть собира́ется. Возмути́тельно!
И он бу́дет до́лго изде́ваться над ва́ми, припомина́я ра́зные заба́вные истори́йки, когда́ вы так же зака́тывали глаза́ и стона́ли, а через два часа́ уплета́ли[73] жа́реную инде́йку.
Расска́зы э́ти доведу́т вас до бе́шенства и действи́тельно подни́мут ва́шу температу́ру на тот гра́дус, на кото́рый вы её привра́ли.
На языке́ свои́х э́то называ́ется «подбодри́ть больно́го ро́дственника».
Води́ть знако́мство со свои́ми о́чень гру́стно и раздражи́тельно.
Чужи́е принима́ют вас ве́село, де́лают вид, что ра́ды ва́шему прихо́ду до экста́за. Так как вы не должны́ знать, ско́лько им лет, то ли́ца у всех у них бу́дут припу́дрены и моложа́вы,[74] разгово́ры весёлые, движе́ния живы́е и бо́дрые.
А так как вы не должны́ знать, ско́лько у них де́нег, то, что́бы ввести́ вас в обма́н, вас бу́дут корми́ть дороги́ми и вку́сными веща́ми. По той же причи́не вас поса́дят в лу́чшую ко́мнату с са́мой краси́вой ме́белью, на кото́рую то́лько спосо́бны, а спа́льни с дра́ными[75] занаве́сками и табуре́ткой вме́сто умыва́льника вам да́же и не пока́жут, как вы ни проси́те.
Ча́шки для вас поста́вят на стол но́вые, и ча́йник не с отби́тым но́сом, и салфе́тку даду́т чи́стую, и разгово́р заведу́т для вас прия́тный – о како́м-нибудь ва́шем тала́нте, а е́сли его́ нет, так о ва́шей но́вой шля́пе, а е́сли и её нет, так о ва́шем хоро́шем хара́ктере.
У свои́х же ничего́ подо́бного вы не встре́тите. Так как все лета́ и во́зрасты изве́стны, то все вылеза́ют хму́рые и уны́лые.
– Э-эх, ста́рость не ра́дость. Тре́тий день голова́ боли́т.
А пото́м вспомина́ют, ско́лько лет прошло́ с тех пор, как вы ко́нчили гимна́зию.
– Ах, вре́мя-то как лети́т! Давно́ ли, ка́жется, а уж ника́к три́дцать лет прошло́.
Пото́м, так как вам изве́стно, ско́лько у них де́нег, и всё равно́ вас в э́том отноше́нии уж не наду́ешь, то подаду́т вам чай с вчера́шними сухаря́ми и заговоря́т о цене́ на говя́дину, и о ста́ршем дво́рнике, и о том, что в ста́рой кварти́ре ду́ло с по́ла, а в но́вой ду́ет с потолка́, но зато́ она́ доро́же на де́сять рубле́й в ме́сяц.
Чужи́е по отноше́нию к вам полны́ са́мых све́тлых прогно́зов. Все дела́ и предприя́тия вам, наве́рное, великоле́пно удаду́тся. Ещё бы! С ва́шим-то умо́м, да с ва́шей вы́держкой, да с ва́шей обая́тельностью!
Свой, наоборо́т, зара́нее опла́кивают вас, недове́рчиво кача́ют голово́й и ка́ркают.[76] У них всегда́ каки́е-то тяжёлые предчу́вствия на ваш счёт.
И, кро́ме того́, зна́я ва́шу беспе́чность, безала́берность,[77] рассе́янность и неуме́ние ла́дить с людьми́, они́ мо́гут вам доказа́ть как два́жды два – четы́ре, что вас ждут больши́е неприя́тности и о́чень печа́льные после́дствия, е́сли вы не оду́маетесь и не вы́кинете из головы́ дура́цкой зате́и.
Созна́ние, наско́лько чужи́е прия́тнее свои́х, ма́ло-пома́лу проника́ет в ма́ссы, и я уже́ два ра́за име́ла слу́чай убеди́ться в э́том.
Одна́жды – э́то бы́ло в ваго́не – како́й-то же́лчный господи́н закрича́л на своего́ сосе́да:
– Чего́ вы развали́лись-то! Ну́жно же сообража́ть, что друго́му то́же ме́сто ну́жно. Е́сли вы невоспи́танный челове́к, так вы должны́ е́здить в соба́чьем ваго́не, а не в пассажи́рском. Име́йте э́то в виду́!
А сосе́д отве́тил ему́ на э́то:
– Удиви́тельное де́ло! Ви́дите меня́ пе́рвый раз в жи́зни, а кричи́те на меня́, то́чно я вам родно́й брат! Чёрт зна́ет что тако́е!
Второ́й раз я слы́шала, как одна́ молода́я да́ма хвали́ла своего́ му́жа и говори́ла:
– Вот мы жена́ты уже́ четы́ре го́да, а он всегда́ ми́лый, ве́жливый, внима́тельный, то́чно чужо́й!
И слу́шатели не удивля́лись стра́нной похвале́. Не удивля́юсь и я.
Тэффи Надежда Александровна (1872–1952) – писатель и фельетонистка, один из ведущих сотрудников журнала «Сатирикон», издававшегося русской эмиграцией после 1917 года. Для её произведений характерен безукоризненный стиль, непринуждённость и разнообразие языковых средств.
Вопросы и задания
1. По какому принципу, по мнению Тэффи, люди разделяются на «своих» и «чужих»?
2. Опишите и разыграйте друг с другом, как ведут себя «свои» и «чужие»: 1) когда человек болеет; 2) в гостях; 3) в вагоне; 4) в разговорах о будущем.
3. Согласны ли вы с автором? Приведите ваши аргументы.
4. Подберите эпитеты, характеризующие «своих» и «чужих».
Дачный сезон
В Пари́же наблюда́ется удиви́тельное для нас, иностра́нцев, явле́ние – в Пари́же нет приро́дных сезо́нов.
В Росси́и, как изве́стно, ка́ждому, существу́ет четы́ре вре́мени го́да, или сезо́на: весна́, ле́то, о́сень и зима́.
Весно́й но́сят кало́ши, дра́повое пальто́, де́ржат экза́мены и и́щут да́чу.
Ле́том живу́т на да́че, но́сят соло́менные шля́пы и бати́стовые пла́тья, да́вят мух и купа́ются.
О́сенью но́сят кало́ши и дра́повое пальто́, де́ржат переэкзамено́вки, и́щут кварти́ры и шьют но́вые пла́тья.
Зимо́й но́сят но́вые пла́тья, меховы́е шу́бы, то́пят пе́чи, отмора́живают носы́, ката́ются на конька́х и просту́живаются.
В Пари́же всё навы́ворот.[78]
В феврале́ но́сят соло́менные шля́пы, в ию́ле – ба́рхатные. В январе́ – лёгкие манто́, в июне́ – мех.
В ию́ле да́чу и́щут и экза́мены де́ржат. В декабре́ хо́дят го́лые.
Ничего́ не разберёшь!
Сезо́нов приро́дных нет.
Есть каки́е-то стра́нные: сезо́н тафты́, сезо́н тю́ля, сезо́н ба́рхата, сезо́н вы́шивки, сезо́н кре́па, сезо́н ска́чек. Выду́мывают э́ти сезо́ны портни́хи, и для́тся они́ нера́вно. Ино́й раз два ме́сяца, ино́й три неде́ли – ника́к его́ не ухва́тишь и не подла́дишься.
По пого́де то́же ничего́ заме́тить нельзя́. В феврале́ быва́ют таки́е дни, кото́рые ию́ньским не усту́пят.
И прихо́дится жить не свои́м ра́зумом, а смотре́ть, что лю́ди де́лают.
Вопросы и задания
1. Какие природные сезоны есть в России и что для них характерно?
2. Какая разница между природными сезонами в России и в Париже?
3. Какая разница между природными сезонами в России и в вашей стране?