Мировое сообщество на протяжении десятилетий действует в регионе в рамках дипломатических, военно-политических и экономических альянсов. Международные программы реализуются в Западной Сахаре, Ливии, Судане, Сомали, Ливане, Ираке, Пакистане и Афганистане, на палестинских территориях и Кипре. В отношении стран региона широко применяются санкции – национальные и международные, включая недавнее введение санкций ООН в отношении Ирана и Ливии. В то же время международная помощь зачастую становится источником роста напряженности. Анализ причин этого позволяет минимизировать отрицательные последствия вмешательства извне в процессы, идущие в регионе. Каково влияние и какова стратегия на БСВ последней мировой сверхдержавы – США и бывших колониальных империй: Великобритании и Франции? Что делают на БСВ крупные европейские игроки: Германия, Италия и Испания? Как действует в регионе ведущая держава Востока – Китай и такие крупные экономические игроки, как Япония, Южная Корея, Индия и страны Юго-Восточной Азии? Какую роль на БСВ играют международные игроки: ЕС, НАТО и ООН?
Глава 6Запад: США и Европа
Соотношение сил и сама ситуация с внешними игроками на БСВ динамичны. Возникают и исчезают экономические, политические и военные альянсы с меняющимся составом участников. Выходит на поверхность или временно сглаживается конкуренция внутри военно-политических блоков. Лоббирование местных элит, отражающее их противостояние между собой, зачастую втягивает «великие державы» в конфликты, существенные не для них самих, но для их союзников и сателлитов. Появление в регионе новых и возвращение на мировую арену покинувших ее первые ряды государств, экономический и военный потенциал которых сопоставим с лидерами, все чаще нарушает сложившийся баланс сил. Свою роль играют такие межгосударственные альянсы, как ЕС, НАТО или ШОС, не говоря об ООН и других международных организациях. Однако, при всем значении для региона Японии, Китая, Южной Кореи, России, Индии, стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки, главным из этих игроков является Запад. Сегодня бывшие метрополии: Великобритания, Франция, Италия и Испания, действуют в регионе с оглядкой на признанного лидера западного блока – США, экономических гигантов из Азии и Латинской Америки и своих соседей по Европе. Они вынуждены считаться с региональными игроками, амбиции которых подкреплены финансами, как у стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, или вооруженными силами, как у Израиля, Ирана, Турции и Пакистана, а у Израиля и Пакистана еще и ядерным потенциалом. Их национальные интересы ограничены коллективной ответственностью в рамках НАТО, ЕС и (для Великобритании и Франции) Совета Безопасности ООН. Общеевропейская политика влияет на политику отдельных стран ЕС, а деятельность в рамках НАТО зависит от консенсуса между его членами до такой степени, что политика теряет логику, а военная деятельность – управляемость. И все же, несмотря на неразбериху и внутреннюю противоречивость, объединенная Европа, точнее, брюссельские евробюрократы, то идя в фарватере американской политики, то соперничая с ней, играют в регионе важную роль.
Интересы США глобальны, что отражено в доктрине национальной безопасности этой страны. На БСВ Соединенные Штаты заменили в качестве метрополии нового типа (влияние без ответственности) Великобританию, остающуюся ее главным союзником, ревниво относящуюся к ухудшению своего статуса Францию и главного соперника – СССР. Опора на рассредоточенные по региону военные базы, входящие в состав Объединенных командований – африканского и центрального, система отношений с вооруженными силами государств региона, уничтожение или нейтрализация противников, ограничение соперников и конкурентов – стандартные инструменты американской внешней политики. Предпринятая президентом Джорджем Бушем-младшим в 2000-х годах попытка действовать в регионе без оглядки на мировое сообщество, ведя одновременную войну на нескольких фронтах, привела к перенапряжению американской военно-политической системы. Экономический кризис, провал возглавляемых США коалиций в Афганистане и Ираке, умножение региональных угроз и внутриполитические причины заставили администрацию президента Барака Обамы сменить риторику, но практика ближневосточной политики Соединенных Штатов изменилась мало.
Объединенное центральное командование (ОЦК) вооруженных сил США отвечает за поддержание американских интересов в регионе, где сосредоточены 46 % мировых запасов природного газа, 64 % нефти и 34 % добываемой сырой нефти. В зоне его ответственности в настоящее время находятся более 160 тысяч американских военнослужащих. Пакистан и Афганистан – главная проблема США в регионе. Спустя 10 лет после начала ими там военных действий противостояние с талибами, «Аль-Каидой» и другими исламистскими группировками проиграно, а борьба с производством и распространением наркотиков и не начиналась. Силовики Пакистана, на который США рассчитывали, как на главного союзника в борьбе с радикалами, полагают Индию главной угрозой и рассчитывают в противостоянии с ней на поддержку экстремистских исламистских группировок, в том числе ведущих в Афганистане активную антиамериканскую деятельность. Границы прозрачны. Ядерный комплекс Пакистана – главная угроза режиму нераспространения. Операции США против террористов на территории ИРП с применением беспилотных летательных аппаратов – БПЛА пакистанские военные расценивают как агрессию. Вооруженные силы Афганистана не в состоянии действовать без поддержки США, а Пакистана – достаточно сильны, чтобы не допускать вмешательства извне в зону своего контроля. Экономика АфПака без внешней помощи функционировать не может, а правительства и местные власти неэффективны и коррумпированы.
АфПак, однако, не единственная американская проблема на БСВ. Ситуация в Ираке нестабильна и все более зависит от Ирана. Сам Иран продвигается к овладению ядерным оружием, успешно сопротивляясь попыткам давления извне, обходя санкции и расширяя сферу своего влияния. Проблемы Йемена и Бахрейна могут распространиться на весь Аравийский полуостров. Падение режима Мубарака в Египте привело к усилению там исламистов, подавлению христиан и постепенной нормализации отношений Каира и Тегерана. Волнения в Иордании угрожают династии. Давление администрации Обамы на Иерусалим по вопросу ограничения строительства в израильских поселениях в попытке форсированного завершения палестино-израильского урегулирования ухудшило отношения Израиля и США, уничтожив возможность продолжения палестино-израильского диалога. Аравийские монархии финансируют исламских экстремистов в регионе и за его пределами. Турция демонстрирует самостоятельность, конфликтуя с Израилем, Кипром и ЕС. Исламисты в Ливии усиливаются, а волнения в Сирии развиваются отнюдь не к выгоде Соединенных Штатов. В Индийском океане расширяется деятельность сомалийских пиратов. Отношения с Россией портятся на глазах, блокируя возможность скоординированных действий в Совете Безопасности ООН. После этого нужно было бы сказать «а теперь хорошие новости», но их нет.
Объединенное африканское командование (АФРИКОМ) вооруженных сил США с октября 2008 г. контролирует 53 страны: Африку (кроме Египта) и прилегающие острова. Соотношение военных и гражданских чинов в командовании составляет три к одному, причем до четверти должностей занимают представители Госдепартамента, Агентства международного развития, министерств внутренней безопасности, юстиции, финансов, торговли и сельского хозяйства. Зона ответственности АФРИКОМ разделена Пентагоном на 5 частей, с характерным для военных – не только американских, чувством юмора названных: Север, Юг, Запад, Восток и Центр. Штаб находится за пределами региона, в комфортабельном Штутгарте. На единственной африканской базе США в Джибути, обеспечивающей американское военное присутствие в Северо-Восточной Африке и Аденском заливе, находится штаб Объединенного тактического командования вооруженных сил США в районе Африканского Рога, в зону ответственности которого входят Джибути, Кения, Сейшельские острова, Сомали, Судан, Эритрея и Эфиопия. В «зону интересов» командования входит Йемен. АФРИКОМ использует базы США Аруба на Малых Антилах, Рота в Испании, Сиганелла в Италии, Суда-Бей в Греции, Рамштайн в Германии и пункт базирования на британском острове Вознесения в Южной Атлантике. В военных миссиях в Африке находится около 1600 военнослужащих и гражданских специалистов. С 2005 г. Соединенные Штаты в рамках Транссахарской контртеррористической инициативы проводят учения «Операция Флинтлок» с армиями государств Магриба и Сахеля – кроме алжирской.
Волнения в арабском мире сместили акценты в обеспечении американских интересов на БСВ. Особую роль играет военно-техническая инфраструктура, которой Пентагон располагает в регионе. На территории арабских государств в настоящее время размещено около 80 тысяч военнослужащих США. Группировка в составе 47 тысяч человек находится в Ираке, в составе командований Центр (штаб в Багдаде), Север (штаб в районе города Тикрит) и Юг (штаб на военно-воздушной базе в Басре). Согласно официальным заявлениям руководства США, американские войска должны быть выведены из Ирака до конца 2011 г., оставив в стране около 150 военных инструкторов. Помимо них в Ираке продолжит действовать введенная в 2004 г. система охраны объектов, дипломатов и других граждан США с привлечением частных охранных фирм. Именно она более всего критикуется иракским правительством, возлагающим на американские ЧОПы ответственность за многие преступления, совершаемые в стране вооруженными гражданами США. По расчетам Бюро дипломатической безопасности Госдепартамента их штат, насчитывающий около 2700 человек, к моменту вывода американских войск из Ирака нужно будет увеличить до 6–7 тысяч. Отметим, что, несмотря на несопоставимость потерь, которые в результате интервенции в Ирак понесли Соединенные Штаты и местное население, для США военная кампания в Ираке не обошлась «малой кровью». С 20 марта 2003 г. по конец 2011 г. потери американцев в Ираке составили около 5000 убитых, более 32 000 раненых и 1 пропавший без вести.
Военно-воздушные силы США используют для перелетов в зону Персидского залива аэродромы Иордании, по соглашению о доступе американских вооруженных сил на национальные военные объекты. Основные военные базы США в регионе расположены в зоне Персидского залива. Аэродромы в Катаре и ОАЭ, база в Кувейте и штаб 5-го флота военно-морских сил Соединенных Штатов на Бахрейне рассчитаны на противостояние с Ираном. США расширяют на территории монархий Персидского залива сеть передовых баз складирования. Так, в Катаре на одной из крупнейших на БСВ спецбаз складированы бронетехника, артиллерия, средства противовоздушной обороны и связи, стрелковое оружие, снаряжение и имущество для бронетанковой бригады, а на базе Эс-Салия расположен передовой командный пункт ОЦК. Американские вооруженные силы используют военно-воздушную базу Эль-Удейд, где находится командный пункт американских военно-воздушных сил.
На Бахрейне, как сказано выше, дислоцирован штаб 5-го флота ВМС США (основы морских сил ОЦК) и его вспомогательная инфраструктура. В зону ответственности флота входят Персидский залив, Красное и Аравийское моря. Его оперативные группы базируются на военно-морской базе Манама, там же размещен региональный передовой пункт управления Сил спецопераций армии США. Военно-воздушная база Шейх Иса, где находится командный пункт военно-воздушных сил США, используется для патрулирования Персидского залива и транзитных перевозок. Для обеспечения действий военной авиации используется бахрейнский центр управления воздушным движением. На Бахрейне размещено до 4000 американских военнослужащих. В 2002 г. Бахрейну – третьей арабской стране после Египта и Иордании, был предоставлен статус «важного союзника США вне НАТО». В 2004 г. было подписано соглашение о свободной торговле США и Бахрейна, в рамках которого Штаты обязались развивать сотрудничество с ним в энергетике, опреснении морской воды, финансовой сфере и закупках алюминиевого проката.
Кувейт является главным пунктом транзита вооруженных сил США на пути в Ирак. Там размещены пункты дислокации сухопутных войск, склады вооружения и военной техники для 3 бронетанковых бригад, базируется экспедиционное транспортное авиакрыло. Американские войска останутся в Эмирате после их вывода из Ирака. Штаб ОЦК вооруженных сил США планирует дооборудование полигона Удейри с расширением оперативной емкости местных баз Кэмп-Бьюринг и Кэмп-Виргиния, рассчитанных на размещение 40 тысяч военнослужащих.
На территории Омана США используют командный пункт военно-воздушных сил, военно-воздушные базы Сиб, Эль-Хасиб, Масира и Марказ-Тамарид – в том числе для обеспечения полетов разведывательно-ударных БПЛА над Афганистаном и другими странами региона, пункты базирования военно-морских сил в Сиди Лехза, Маскате и Райсуте. Военно-воздушная база Масира и порт Матра используются на постоянной основе, все прочие в чрезвычайном режиме.
В ОАЭ размещены командный пункт военно-воздушных сил и склады флота США. В качестве пункта материально-технического обеспечения ВМС США используют порт Эль-Фуджейра. Военные корабли имеют право захода в порт Абу-Даби. Действует договоренность об аренде Соединенными Штатами аэродромов Рас-эль-Хайма и Эль-Фуджейра, для базирования тактической авиации и стратегических самолетов-разведчиков по плану оперативного развертывания группировки американской военной авиации в регионе. Военно-воздушная база Эль-Джафра используется США как база самолетов-разведчиков U-2, действующих над Афганистаном, и самолетов-заправщиков, обеспечивающих действия авиации в Афганистане и Ираке. ОАЭ участвовали в действиях коалиции в Афганистане (численность контингента составляла 250 человек) и поддерживают Кабул финансами в рамках программы «Друзья Пакистана». Они стали первой арабской страной, направившей посла в Багдад после 2003 г. и подписавшей с США соглашение о сотрудничестве в сфере мирной ядерной энергетики в 2009 г. На территории Эмиратов действуют более 750 американских компаний и проживает около 30 тысяч граждан США. ОАЭ активно инвестируют средства в американскую экономику, однако их капитал не допускается в стратегические отрасли: крупные морские порты, электронику и военно-промышленный комплекс. По состоянию на 2009 г. Эмираты приобрели в США военную продукцию на общую сумму $ 18 млрд, планируя закупки на 2010–2013 годы в размере $ 12,825 млрд. Поддерживая санкции против Тегерана, ОАЭ закрыли ряд местных и иностранных фирм, занимавшихся реэкспортом в Иран технологий двойного назначения и контролируемых материалов; участвуют в «Диалоге по безопасности в Заливе», целью которого является сдерживание Ирана, и поддержали инициативу США по созданию системы противоракетной обороны в зоне Персидского залива.
Между Саудовской Аравией и США действуют отношения стратегического партнерства. США оказывают королевству помощь в подготовке национальных военных кадров, построили и модернизировали для КСА свыше 100 военных объектов, включая военные городки, военно-воздушные и военно-морские базы. Проводятся совместные учения саудовских и американских вооруженных сил. Америка поставляет вооружения и военную технику для саудовских военно-воздушных сил, сил противовоздушной обороны, сухопутных войск и Национальной гвардии. До 85 % вооружения саудовских вооруженных сил – американского производства. В Саудовской Аравии находятся свыше 500 американских военных советников и специалистов, работает гражданский технический персонал. Королевство занимает первое место в военном экспорте США в арабские страны. С 2001 по 2004 год саудовцы закупили в США продукцию военного назначения на $ 4,7 млрд, в 2005–2008 годах – на $ 11,2 млрд. В августе 2010 г. в Вашингтоне сообщили о предполагаемых военных контрактах с Саудовской Аравией, стоимостью более $ 60 млрд, в течение 10 лет. В то же время военно-техническое сотрудничество США с Саудовской Аравией проходит в обстановке острого соперничества с другими поставщиками. Конкурентами американского военно-промышленного комплекса на саудовском рынке вооружений и военной техники являются Турция, Пакистан, Индия, Южная Корея, Китай и особенно Франция и Россия.
В Йемене живет более 60 тысяч ветеранов «горячих точек» из числа исламистов, и в случае ввода войск США в страну против них выступит до 100 тысяч боевиков. Вследствие понимания этого руководством Пентагона, ЦРУ и Госдепартамента, военное присутствие США в Йемене ограничено 100 инструкторами, обучающими местные антитеррористические подразделения, и запуском с территории этой страны американских разведывательно-ударных БПЛА.
В Джибути размещен спецназ Соединенных Штатов. На базе Кэмп-Лемонье расположен палаточный городок, аэродром и склады материально-технического снабжения. Из Джибути запускаются разведывательно-ударные БПЛА США, на территории страны проводится обучение войск боевым действиям в пустыне. Порт Джибути – база 152-го оперативного соединения участников антитеррористической операции: США, Великобритании, ФРГ, Франции, Испании и других стран, обеспечивающих безопасное судоходство в Персидском заливе, Красном и Аравийском морях. Контингент Соединенных Штатов в Джибути планируется довести до 12 тысяч человек.
Действующее правительство Египта сохранило льготы для армии США, в соответствии с которыми по предварительному согласованию с АРЕ могут быть использованы аэродромы Каир (Международный и Западный), Рас-Кусрани, Вади-Кена, Рас-Банас и Эль-Ариш. Корабли 6-го флота США имеют право захода в ряд портов, а при прохождении через Суэцкий канал корабли военно-морских сил США имеют высший приоритет.
На территории Марокко США могут использовать в случае возникновения чрезвычайных ситуаций на Ближнем Востоке и в Африке военно-воздушные базы в Кенитре, Сиди-Слимане и Бен-Герире. С 2000 г. на территории Марокко проводятся совместные учения «Африканский лев». С ЕС и США королевство поддерживает отношения «особого стратегического партнерства». В 2004 г. Марокко был предоставлен статус «важного союзника США вне НАТО». Вашингтон поддержал марокканскую позицию по проблеме Западной Сахары, положительно оценив выдвинутую в 2008 г. инициативу Рабата о предоставлении сахарским провинциям автономии, и выступает за нормализацию мароккано-алжирских отношений. Большое значение для Марокко имеют поставки американской пшеницы, финансовая помощь, военно-техническое сотрудничество и сотрудничество в использовании атомной энергии в мирных целях.
Соединенные Штаты проводят курс на постепенное внедрение в Алжир, сосредотачиваясь на доступе к нефти, природному газу и сотрудничестве в борьбе с терроризмом. Алжир негативно отнесся к созданию АФРИКОМ, предпочитая коллективные меры безопасности в рамках Африканского союза. Важное место в отношениях Алжира и США занимают экономические связи. Американские компании работают в нефтегазовом комплексе АНДР. В 2006 г. Алжир и США подписали протокол о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии и заключили контракт на строительство в порту Скикда одного из крупнейших в мире заводов по производству сжиженного природного газа мощностью 4,4 млн т в год. В рамках борьбы с «Аль-Каидой в странах исламского Магриба» на территории Алжира действовал спецназ США, войска АНДР получили cпецтехнику и спутниковую информацию, однако Америке не были предоставлены военные базы на территории страны. Развивая военные связи с США, Алжир реализует программу «обменов и сотрудничества» между флотами, с 2005 г. проводит совместные учения военно-морских сил, а корабли военно-морского флота США заходят в алжирские порты. В 2010 г. шли переговоры о возможной поставке АНДР американских вооружений и военной техники.
Взаимодействуя с Пакистаном, в 2002 г. США возобновили работу Оборонной консультативной комиссии по обсуждению вопросов сотрудничества между вооруженными силами США и Исламской республики Пакистан и диалог по вопросам ядерной безопасности, замороженные после проведения ИРП испытаний ядерного оружия. В 2004 г. Пакистану был предоставлен статус «союзника США вне НАТО». Стратегия США в Афганистане и Пакистане, принятая Бараком Обамой в 2009 г., предполагает развитие отношений с Пакистаном и его участие в борьбе с терроризмом. В рамках стратегии США в АфПаке объявлено о создании Пакистанского противоповстанческого фонда в $ 2,8 млрд. В 2002–2007 годах США были подписаны соглашения о продаже Пакистану продукции военного назначения на $ 4,55 млрд. На Стратегическом саммите в октябре 2010 г. была одобрена военная помощь ИРП и 27 экономических проектов общей стоимостью $ 7,5 млрд.
Противоречия между США и Турцией по проблемам БСВ растут, хотя и не являются непреодолимыми. Анкара, будучи непостоянным членом Совета Безопасности ООН, не поддержала санкции против Ирана в связи с его ядерной программой и заключила с ИРИ соглашения в энергетической сфере, но согласилась на размещение на турецкой территории элементов американской системы противоракетной обороны. Не присоединившись к США в Ираке в 2003 г., Турция воюет с боевиками на территории иракского Курдского автономного района в координации с Ираном. Наладив контакты с ХАМАСом и «Хизболлой», ухудшая отношения с Израилем, она является «пятой колонной исламского мира в блоке НАТО». Лидерские амбиции Анкары в Африке и на БСВ противоречат интересам США. В то же время экономические связи и военно-технические отношения Турции с Америкой развиваются, она участвует в коалиционных силах в Афганистане и Ливии, военные базы на ее территории могут быть использованы США, и там хранится американское ядерное оружие. Барак Обама явно стремится избегать конфликтов с Турцией, полагая ее слишком сильным для американского давления региональным игроком.
В отношениях с Ираном США, готовясь к столкновению, которое провоцирует конфликт ИРИ и Саудовской Аравии, предпочитают в качестве инструментов борьбы с иранскими ядерными разработками ужесточение экономических санкций и подрывную деятельность, включая поддержку оппозиции, диверсии, хакерство и другие невоенные меры воздействия. При этом возможности для диалога США с ИРИ открыты, и если Иран станет ядерной державой, его шансы на налаживание отношений с Америкой лишь повысятся.
Израиль, на территории которого размещен американский радар, контролирующий воздушное пространство ИРИ, а также склады армии США, запасы вооружений и боеприпасов на которых превышают $ l,8 млрд, является ведущим партнером США в сфере производства вооружений и военной техники. Уровень присутствия в американской экономике и политическом истеблишменте Израиля и его поддержка американскими избирателями уникальны для БСВ. Это дает Иерусалиму значительную свободу действий. ЦАХАЛ, спецслужбы и военно-промышленный комплекс Израиля интегрированы в общую с США систему.
В целом, несмотря на все военно-политические и экономические издержки, США остаются для БСВ ведущим внешним игроком, гарантом стабильности союзников и предметом осторожной конкуренции со стороны противников. Атаковать их напрямую осмеливаются только экстремисты типа «Аль-Каиды», хотя ослабить пытаются многие, в том числе из числа их собственных партнеров.
Политика европейских государств в отношении БСВ вне рамок ЕС во многом схожа, хотя есть исключения. Курс в отношении палестино-израильского «мирного процесса» Чехословакии (помнящей о собственной истории конца 30-х годов), Германии (имеющей с Израилем особые отношения вследствие ответственности за последствия Холокоста) и Италии (при Сильвио Берлускони) отличается от проарабской позиции Великобритании и Франции, интересы которых лежат в исламском мире. Исключением был их кратковременный союз с Израилем против Египта в 1956 г. Именно Британия расколола на враждующие мусульманскую и немусульманскую части бывшие колонии и подмандатные территории – Палестину, Индию и Кипр. Благодаря проводившейся более четверти века политике мультикультурализма и традиционному взаимному недоверию спецслужб Париж и Лондон – место расположения штабов джихадистского подполья и антиизраильского лоббирования. Цена этого для европейских держав – теракты на их собственной территории, волнения и бунты, примером которых стали события в Великобритании в августе 2011 г.
Отличия в ближневосточной политике Германии, Франции и Великобритании проявляются и по другим направлениям. Британия поддерживает военно-политический союз с США, опираясь на Саудовскую Аравию, Кувейт и ОАЭ. Франция в союзе с Катаром конкурирует с Америкой, выдвигая собственные политические инициативы, в том числе в Ливане, Сомали, Судане, Ливии и на других направлениях. Германия участвует в миротворческих и гуманитарных миссиях, избегая военных операций и политических союзов с местными силами. Примером того, к чему приводит конкуренция такого рода, стала инициатива Африканского союза при поддержке США по сворачиванию Смешанной миссии в Дарфуре, выводу Катара из урегулирования, отставке ориентировавшегося на Париж руководства миссии и смене формата переговоров, из-за попытки Саркози диктовать АС позицию по Ливии. В Сомалиленде правительство, ориентирующееся на США, борется с профранцузскими кланами, которые, открыв представительство анклава в Париже, ослабили центральную власть в борьбе с «Аш-Шабаб». Аналогичные процессы идут в Эритрее и Джибути. В Ливии в операции НАТО против Каддафи Франция выступила в качестве лидера, Великобритания заняла активную позицию, США стали главной ударной силой, а ФРГ от участия воздержалась.
В вопросе присоединения Турции к Евросоюзу Британия активно выступила за, Франция против, а ФРГ не одобрила присоединение в сдержанной форме. ЕС открыл внутренний рынок для пакистанских товаров, а Британия и США нет. Конкуренция Парижа с Берлином в ЕС в попытке вытеснить Германию из Магриба и Леванта, создав «Союз для Средиземноморья», ограничивающий амбиции ФРГ «Восточным партнерством» и «Северным измерением», привела к подчинению ЕС французской инициативы, которую Турция и Алжир раскритиковали, а Ливия отвергла. В качестве ответной меры ФРГ обсуждалось создание собственного миротворческого альянса с Турцией и Саудовской Аравией. В Египте Франция, став в 2010 г. ключевым поставщиком зерна (180 тысяч тонн через компанию GASC), конкурирует с ФРГ, продвигающей немецкие интересы, помогая Каиру в обустройстве границы с Газой. Париж в АРЕ соперничает с США и Россией в сфере военно-технического сотрудничества.
Франция и Британия – сторонники ужесточения санкций против Ирана. ФРГ, сворачивая экономическое сотрудничество с Ираном, делает это постепенно. С рынка топлива ИРИ ушли Vitol Group (Нидерланды), Trafigura и Glencore (Швейцария), Reliance Industries (Индия), BP (Великобритания) и Total (Франция). То же в 2010 г. сделал Siemens и страховые компании Allianz и Munich Re (ФРГ), но производитель газовых установок Linde и химический концерн Bayer сохранили там свой бизнес. В 2009 г. компании ФРГ экспортировали в ИРИ товары на 3,4 млрд евро, занимая 2-е место во внешней торговле Ирана. Среди них были Uhde – дочерняя фирма Thyssen, производитель вооружений Fritz Werner Industrie-ausruestungen, Cemag Anlagenbau, E&Z. Платежи шли через Дубай. Париж в сотрудничестве с Россией пытается вывести переговорный процесс по иранской ядерной программе из тупика, а Лондон столь активно будировал вопросы прав человека в ИРИ, что послу Великобритании С. Гэссу был запрещен въезд в эту страну. Как следствие, в декабре 2010 г. Комиссия по национальной безопасности и внешней политике меджлиса одобрила законопроект, требующий разрыва политических, экономических и культурных связей Ирана с Великобританией.
Наращивая сотрудничество с Пакистаном, Британия объявила об увеличении объема двусторонней торговли до $ 4,1 млрд к 2015 г. Для развития в ИРП образования и здравоохранения этой стране были выделены средства, на которые планировалось построить школы для 4 миллионов детей, подготовить 90 тысяч преподавателей и издать 6 миллионов учебников. По итогам визита в Пакистан британского премьера Дэвида Кэмерона была отмечена необходимость расширения британо-пакистанских консультаций по обороне и безопасности, полиции и судебной системе, организованной преступности, торговле людьми и наркоконтролю.
Франция в Магрибе опирается на Марокко и Алжир, а после падения режима Каддафи в Ливии получила там особые преференции. Как гарант безопасности Марокко Париж поддерживает позицию Рабата по предоставлению Западной Сахаре автономии и блокирует в Совете Безопасности ООН другие проекты разрешения этой проблемы. Благодаря лоббированию Парижа Марокко в 2008 г. получило расширенный статус в ЕС. Крупнейшим проектом Франции в этой стране является контракт на строительство скоростной железной дороги Танжер – Касабланка. Помогая Рабату в подготовке кадров в сфере экономики и развивая с ним сотрудничество в области туризма, Париж рекомендует ему провести реформу налоговой системы, критикует инвестиционный климат и состояние прав человека.
В отличие от Марокко – Алжир в отношениях с Францией поддерживает дистанцию. Требование выплаты репараций за 1830–1962 годы, когда он был французской колонией, сорвало заключение договора о дружбе, предложенного в 2003 г. Жаком Шираком. Взамен Николя Саркози в 2007 г. подписал с Алжиром «Конвенцию о сотрудничестве» на 10 лет. Алжир выразил обеспокоенность включением в Средиземноморский Союз Израиля и отказался от урегулирования отношений с Марокко при посредничестве Парижа. Франция, тем не менее, обсуждает с АНДР проблему проводившихся в 1960–1966 годах в Сахаре испытаний ядерного (до 40 взрывов), химического и биологического оружия. В 2003 г. между двумя странами было подписано соглашение о координации действий против организованной преступности и терроризма. В Алжире работает более 250 французских компаний, его годовой товарооборот с Францией – около $ 8 млрд. Франция строит в этой стране трубопроводы, работает в сфере добычи и переработки углеводородов, содействует в освоении космоса, строя центр приема информации и центр управления полетами спутников. В 2006 г. Алжир урегулировал с Парижем вопросы внешнего долга, а в 2007 г. подписал контракты на 5 млрд евро на поставку оборудования для транспортной сети, водоснабжения, энергетики, нефтехимической промышленности.
В 2008 г. Франция подписала документы о сотрудничестве в сфере мирного использования атомной энергии с Марокко (декларацию о намерениях) и Алжиром (соглашение о партнерстве). Базовым проектом в этой сфере для Марокко является будущая АЭС у города Сафи. Соглашение с АНДР предусматривает совместные фундаментальные научные исследования, передачу технологий, подготовку местных кадров, участие в строительстве АЭС и разработку месторождений урана.
Снижение торгового оборота между ФРГ и арабскими странами из-за финансово-экономического кризиса носит ограниченный характер. Его объем составляет 42 млрд евро. В регионе востребован опыт ФРГ в авто– и железнодорожном планировании и строительстве. Dornier Consulting GmbH ведет проекты в области транспорта и водного хозяйства в ОАЭ, КСА и Судане. Deutsche Bank UK, Daimler AG, Commerzbank AG, Euler Hermes и другие немецкие компании привлекают ближневосточные банки к работе с ЕС. Крупнейший арабский инвестор в ФРГ – Кувейт владеет акциями компаний Daimler и GEA. Инвестиции Leoni Bordnetz-Systeme GmbH позволили создать 17 тысяч рабочих мест в Марокко, Тунисе и Египте. Абу-Даби утвердил программу и бюджет сотрудничества с международным агентством по возобновляемым энергиям IRENA, штаб-квартира которого находится в Бонне. В рамках продвижения демократии на БСВ Федеральное министерство экономического сотрудничества и развития развивает сеть независимых СМИ, программы по трудоустройству молодежи, финансирует малый и средний бизнес. На 2012–2013 годы МИД ФРГ заложил финансирование программ «Партнерства по трансформации».
Это фактура. А теперь – некоторые комментарии к ней. В принципе все как всегда. Есть отработанная десятилетиями система связей – межгосударственных, клановых, личных. Эти связи приносят деньги – к взаимной выгоде. Ради того, чтобы система работала, власти предержащие готовы «смазывать колеса», предоставляя значительные суммы на реализацию неприбыльных проектов, вроде продвижения демократии или улучшения инфраструктуры. Львиную долю в них забирает тот же Запад: эксперты, консультанты, производители продвигаемого оборудования, продукции и технологий. Плюс бесплатная реклама и новые рынки: выше уровень жизни – больше число потребителей того, что в патриархальном обществе не нужно. Наконец, система связей укрепляется на новом уровне: старая элита не вечна, ее когда-нибудь кто-нибудь заменит, и загодя налаженные контакты с представителями молодого социально активного поколения вполне могут быть конвертированы во взаимоотношения с элитой завтрашнего дня. Еще один эффективный способ завязывания контактов такого рода – обучение детей элиты стран БСВ в школах и университетах Запада. Именно там завязываются личные дружеские контакты, формируется будущий корпус британских, американских и французских экспертов, приглашаемых на работу их вчерашними одноклассниками, когда те становятся во главе ближневосточных монархий или диктатур.
Короткие периоды кризисов в отношениях, когда революционные режимы БСВ конфискуют западную собственность и изгоняют иностранцев, неизбежно сменяются пониманием того, что в изоляции от мировых рынков, инвестиционных потоков и новых технологий они выжить не могут. Это характерно не только для стран Ближнего и Среднего Востока: Россия и Китай, латиноамериканские государства и страны Юго-Восточной Азии прошли той же дорогой, хотя и с разной скоростью и разными издержками. В то же время политические кризисы, одним из которых является «арабская весна», представляют собой преходящее явление лишь с государственной точки зрения, но могут оказаться смертельными для среднего бизнеса или крупных корпораций, вложения которых в ближневосточные проекты замораживаются, а собственность уничтожается или приводится в негодность. Потери западных компаний в результате конфискации Суэцкого канала, компаний типа АРАМКО или французских и британских ферм и плантаций не больше, чем те, которые несут современные европейские инвесторы в результате смены режимов на БСВ и в Африке. Дополнительные убытки Запад несет вследствие необходимости принимать и обустраивать ближневосточных эмигрантов, которая тяжелым грузом ложится на социальную инфраструктуру Европы. В то же время предоставление колониям и подмандатным территориям независимости с точки зрения долгосрочной стратегии принесло бывшим метрополиям немалую выгоду: сохранив влияние, они избавились от ответственности за будущее стран БСВ. Сомнительные результаты реализации и прямого вмешательства, и «демократизации» не дают оснований для оптимизма. Скорее, они заставляют говорить о необходимости нового «железного занавеса», на сей раз с БСВ, как единственной альтернативе разрушению исламистами Запада изнутри.
С военно-политической точки зрения ситуация на БСВ мало отличается от эпохи Великих географических открытий, разве что к опорным базам в морских портах добавились аэропорты, железнодорожные узлы и автомобильные магистрали. Военные базы в ключевых точках, склады длительного хранения для минимизации перевозок тяжелого вооружения, минимально достаточные воинские контингенты собственных армий и партнерские отношения с вооруженными силами местных режимов – стандартная схема, отличающаяся от колониальных времен только экономией времени, средств и собственных сил. Дополнительным источником прибыли служат поставки вооружения и военной техники, позволяя непрерывно обновлять материально-техническую базу собственных вооруженных сил, поставляя им технику последнего поколения, в то время как морально устаревшее вооружение продается странам БСВ. Отметим, что правящим режимам региона это также выгодно, поскольку качество и уровень получаемого ими оружия, боевой техники и снаряжения на порядки превышают все, что они могли бы изготовить сами. Создание на их территории с использованием местного персонала ремонтно-технической базы и системы обслуживания современного типа ложится в основу их собственной оборонной промышленности. Точно так же постройка и модернизация складов, командных пунктов, военно-морских и военно-воздушных баз создает на их территории дорогостоящую инфраструктуру, которая может служить опорой для местных вооруженных сил – в случае достаточной численности и уровня подготовки. Для стран региона, у которых собственные армии слабы, уровень внешних угроз высок, а финансовые ресурсы в избытке, присутствие на их территории иностранных войск – единственная гарантия безопасности. Это в первую очередь касается малых монархий Персидского залива, однако и более крупные государства не отказываются от размещения на своей территории иностранных военных баз для использования их в качестве щита или противовеса потенциальным противникам на случай возможного военного столкновения с ними. Именно эту цель преследовал Иран, зондируя возможность размещения российской базы на побережье Персидского залива, и Сирия, приглашая СССР, а затем Россию использовать пункт базирования военно-морского флота в порту города Тартус.
Говоря о присутствии на БСВ Соединенных Штатов, Великобритании, Франции и Германии, не следует забывать о том, что на рынках региона представлена большая часть стран Западного сообщества. Все они поддерживают с государствами Ближнего и Среднего Востока дипломатические отношения, покупают энергоносители, продают продукцию собственных корпораций, в том числе вооружение и военную технику, участвуют в инвестиционном финансировании и размещают в своих банках ближневосточные активы, проектируют инфраструктурные проекты и участвуют в их реализации. Испания и Италия, Швейцария и Австрия, Бельгия и Нидерланды, Швеция и Дания, Норвегия и Португалия, Греция и Ирландия, Канада и Австралия присутствуют на БСВ в гораздо меньших масштабах, чем «великие державы». Их интересы в регионе не подкреплены военной силой и уязвимы в случае кризисов. Это в полной мере показал датский карикатурный скандал, причем Дания была явно выбрана лидерами исламского мира для показательной «порки» как страна, не способная дать адекватный военный ответ погромам посольств и экономическому бойкоту. Периодически возникающие у западных государств в отношениях с правящими в регионе режимами проблемы могут быть вызваны колониальным наследием, как ливийские требования репараций от Италии или марокканские претензии к Испании из-за Сеуты и Мелильи, однако повод в принципе может быть любым. Примерами являлись ливийско-швейцарский скандал, связанный с сыном покойного Каддафи, французско-марокканские трения из-за ликвидации на территории Франции представителей марокканской оппозиции или проблемы Израиля с Норвегией, Великобританией, Ирландией, Новой Зеландией и Канадой после операций Моссада.
Информация к размышлениюНовая Оттоманская империя
Начало второго десятилетия ХХI века обозначило прорыв внешнеполитической активности Турции. По всем направлениям, связанным с Ближним и Средним Востоком, Анкара играла заметную, а в некоторых случаях лидирующую роль. Укрепляя существующие и создавая новые альянсы, успешно отстаивая свои экономические интересы, пожертвовав стратегическим союзом с Израилем в обмен на лидерство в исламском мире, Турция заявила о себе как о реальном претенденте на место одного из «полюсов» в будущем многополярном мире. Наиболее точно описал происходящее в этой стране Комиссар по расширению Европейского союза Оли Рейн, заметив: «В Турции нарастает противостояние. С одной стороны – радикальные лаицисты, с другой – мусульманские демократы, по сути дела, вставшие на путь реформ исламисты. В мире политики и бизнеса появляется новая прослойка элиты, вышедшая из консервативных областей Анатолии». Отражением подхода новой турецкой элиты к внешней политике стали слова министра иностранных дел Турции Ахмета Давутоглу, сказавшего в мае 2010 г. на заседании Альянса цивилизаций в Рио-де-Жанейро: «Необходимо создать новый мировой порядок… все существующие глобальные институты, такие как ООН, Всемирный банк и тому подобные, сформированные в результате Второй мировой войны, не отвечают сегодняшним реалиям».
Руководство правящей Партии справедливости и развития реализует, используя политическую и экономическую конъюнктуру, сложную комбинацию, итогом которой должно стать превращение Турции в доминирующую силу региона, лидирующую в суннитском мире, на равных говорящую с ЕС и независимую от Соединенных Штатов. Теоретические основы превращения Анкары в центр новой Османской империи были сформулированы Давутоглу задолго до его прихода в большую политику в книге «Стратегическая глубина», которая в Турции выдержала около 40 изданий. Эта книга была переведена на греческий, что с учетом истории отношений Греции и Турции выглядит как прозрачный намек, но, исходя из присущей автору осторожности, не издана на английском или русском. Входящие в правящий триумвират премьер Эрдоган и президент Гюль последовательно воплощают в жизнь теорию Давутоглу. Турция, политическая система которой проходит трансформацию от светского кемализма к политическому исламу, – один из главных бенефициаров волнений на БСВ, охватывающих страну за страной. Она выигрывает от ослабления влиятельных региональных игроков. Один из наиболее опасных в недавнем прошлом соседей – Ирак слаб и расколот. Позиции Ирана на Западе осложнены его противостоянием с мировым сообществом по ядерной проблеме, а в регионе – борьбой с Израилем и Саудовской Аравией. Израиль сосредоточен на проблемах собственной безопасности. Египет пережил расцвет внешнеполитического влияния во времена Насера, Садата и Мубарака. Саудовская Аравия, продолжающая оставаться источником финансирования и организующим центром суннитских радикалов, нейтрализована противостоянием с Ираном. Сирия при Хафезе Асаде оспаривала у Турции Александреттский санджак, конфликтовала с ней из-за распределения вод Евфрата, свободно действовала в Ливане и подавляла суннитских исламистов на собственной территории. Однако при Башаре Асаде в этих вопросах она либо приняла турецкую позицию, либо вынуждена с ней считаться. Инициативы Ливии в Африке более не конкурируют с турецкими, а участие Турции в коалиции, действовавшей против Каддафи, объяснено Анкарой как стремление защитить мусульман от современного империализма.
Руководство Турции демонстрирует прагматизм, гибкость, готовность к любым тактическим союзам, которыми оно без колебания жертвует в случае необходимости, и пересмотру любых соглашений в момент, когда полагает это целесообразным. Инструментарий турецкой политики включает пантюркизм в Центральной Азии, Закавказье и Поволжье и «мягкий ислам» в экспортном исполнении, в том числе в России и на Украине. Безвизовый и «особый пограничный» режим с «историческими провинциями» включил Сирию, Ливию, Армению, Болгарию и другие государства, вовлекаемые в орбиту турецкой экономики. Экономический кризис, повысив значение турецкого рынка для европейских инвесторов, открыл для Анкары новые возможности в Ираке, Иране и традиционно враждебной Греции. Участие в миротворческих операциях ООН, НАТО и военно-политических коалициях, в том числе в Афганистане и Ливии, позволило поддерживать военное сотрудничество с Западом. Оккупируя Северный Кипр, Турция заключает договора с ЕС и отдельными европейскими странами, ослабляя Францию и усиливая влияние на Германию. Положение нефтяного и газового транзитера позволяет ей играть на противоречиях ЕС с Ираном и Россией. Роль посредника в конфликтах на Балканах и в Закавказье обеспечивает влияние в этих регионах. Контроль над истоками Тигра и Евфрата – в Двуречье. Борьба с курдским сепаратизмом объединяет с Ираном и Сирией. Поддержка ХАМАСа – с Ираном, Сирией и «Братьями-мусульманами». Выступления в защиту сирийских исламистов – с Саудовской Аравией, Катаром, «Братьями-мусульманами» и Западом. Демонстративная критика Израиля – со всем исламским миром. «Особые отношения» с США она сочетает с привилегированным торговым партнерством с Россией.
Турецкая армия – одна из наиболее сильных в регионе и может быть использована за пределами страны. Неоднократные в прошлом военные перевороты в настоящее время исключены. Курс на охлаждение отношений с Израилем снизил военно-технический потенциал турецкой армии, но в исламском мире она не имеет реальных противников. Сравнимые с ней по численности, профессиональной подготовке и мотивации армия и Корпус стражей исламской революции Ирана слабее вооружены и нацелены на противостояние с Израилем, монархиями Залива и поддерживающими их США и Великобританией. Армия Пакистана равноценна турецкой по оснащению и подготовке, имеет больший боевой опыт, и на ее вооружении стоит ядерное оружие, однако ни один сценарий региональных конфликтов не предусматривает столкновения интересов Анкары и Исламабада.
17 мая 2010 г. главы МИДов Турции, Ирана и Бразилии подписали в Тегеране соглашение по обмену иранского низкообогащенного урана на высокообогащенное – до 20 % топливо для тегеранского научно-исследовательского реактора. Соглашение обозначило возникновение «ядерной тройки», способной в экономической и военной сфере составить конкуренцию «ядерному клубу». В ходе визита президента Дмитрия Медведева в Турцию в мае 2010 г. было подписано 16 соглашений, важнейшим из которых стал документ о строительстве и эксплуатации в 2017–2020 годах атомной электростанции «Аккую», которой будет управлять проектная компания, на 51 % принадлежащая России. Как следствие, Москва получила зарубежный ядерный объект для «Росатома», а Турция – атомный проект стоимостью около $ 20 млрд, в который не будет вкладывать собственные средства. В июне того же года в Стамбуле, на 3-м саммите глав государств и правительств Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии, было объявлено о намерении России и Турции увеличить товарооборот в 5 раз – до $ 100 млрд. На конец 2011 г. Россия была главным внешнеторговым партнером Турции, а та – четвертым по объему внешней торговли партнером России.
Турция, поддерживающая с Грузией безвизовый режим, чьи позиции в Тбилиси осложняют лишь проблемы лазов и турок-месхетинцев, выступила посредником между Россией и НАТО в ходе российско-грузинского конфликта 2008 г. Москва, в преддверии введения безвизового режима с Анкарой, поддержала турецкий проект «Черноморская гармония», укрепив перспективы совместной военно-морской группы «БЛЭКСИФОР». При этом Турция жестко контролирует черноморские проливы, объединенный флот Украины и России в разы слабее военно-морского флота Турции, а 600-тысячные турецкие вооруженные силы – вторая по численности и третья по боевой мощи армия НАТО, доминируют в регионе. Гипотетическое столкновение России и Турции может быть решено в пользу Москвы лишь в случае применения ядерного оружия. На практике это маловероятно: никакие разногласия не стоят применения оружия массового уничтожения против страны, являющейся деловым партнером такого масштаба, каким Турция является для России. Участие России в объектах энергетической инфраструктуры на турецкой территории и ядерном проекте создает взаимозависимость Анкары и Москвы на десятилетия.
Турция, не входящая в G-8, но являющаяся, как и Россия, членом G-20, успешно диверсифицирует источники поставок нефти и газа. Анкара эксплуатирует нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан, подписала с Азербайджаном соглашение по газовому проекту «Шах-Дениз 2», открывшему дорогу проекту «Набукко», в рамках которого природный газ Прикаспия и Центральной Азии будет экспортироваться в Европу в обход России, и ведет переговоры с Россией по газопроводам «Голубой поток» и «Южный поток» и нефтепроводу Самсун – Джейхан. Дополнительные возможности открывает перед Турцией соглашение с Грецией о прокладке и вводе в строй в 2012 г. газопровода «ITGI» (Турция – Греция – Италия), в продолжение газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум.
Согласно действующей «Стратегии национальной безопасности», вооруженные силы Турции должны быть готовы к «полутора войнам»: одновременной войне с внешним противником и масштабным боевым действиям против сепаратистов внутри страны. Угрозу с турецкой точки зрения представляют: Россия, Болгария и Украина как союзники России; Армения, Ирак, Иран и Сирия как исторические региональные противники; страны бывшей Югославии в случае преследования местных мусульман и Греция из-за территориальных споров. «Нулевые проблемы с соседями», «многовекторность внешней политики», «мягкая мощь», «региональная сверхсила» – не просто словосочетания, употребляемые турецкими лидерами, но элементы продуманной и последовательно реализуемой политики, которая должна закрепить за Турцией роль региональной сверхдержавы – ключевого звена в системе энергетических потоков Евразии. Отношения с Россией и ЕС, США и исламским миром – основа турецкой стратегии. Пантюркистские и межцивилизационные проекты, наподобие испано-турецкого «Альянса цивилизаций» под эгидой ООН, а также продвижение турецкой версии ислама движением «Нурджулар» Фетуллы Гюлена – ее составная часть.
При этом ни одно направление турецкой внешней политики не обходится без проблем. Экономическая нейтрализация России – единственной страны региона, вооруженные силы которой не могут быть полностью подавлены турецкой армией, не исключает конфликтов в зонах пересечения интересов. Ни совпадение интересов по широкому спектру проблем международной политики, ни российско-турецкое военно-техническое сотрудничество, столь перспективное для «Рособоронэкспорта», не гарантируют отсутствия противоречий в будущем. Импортируя 98 % потребляемых ежегодно 32 млрд кубометров природного газа (три четверти его поступает из России) и 92 % из 30 млн т нефти, Турция планирует сократить долю российского газа наполовину после ввода в строй в 2014 г. трубопровода «Набукко». В долгосрочной перспективе Турция, на модернизацию армии которой до 2020 г. планируется выделить $ 120 млрд, видит Россию демографически ослабленной и потерявшей технологическое преимущество. Первое из этих утверждений имеет под собой основу: в 1950 г. население России составило 102 миллиона человек, а Турции – 21 миллион, в 2010 г. – 139 и 78 миллионов, а в 2050 г. по прогнозу ООН оно составит 109 и 114 миллионов человек соответственно. Второе сомнительно: разрыв стратегического альянса Турции с Израилем, следствие которого – отмена турецких контрактов израильского военно-промышленного комплекса и перспектива сотрудничества России с Израилем в модернизации Российской армии могут изменить сценарий Анкары с точностью до противоположного.
Присоединение к ЕС для Турции – перестав быть самоцелью, превратилось в процесс с обещаниями «завершения не ранее 2013–2018 годов», во многом из-за обструкции Франции и Германии, а точнее Николя Саркози и Ангелы Меркель. Парижу Турция в партнерстве с Сирией осложнила создание «средиземноморского сообщества», планы которого по транспортировке углеводородов Магриба в страны ЕС противоречат турецким интересам. От Берлина потребовала открыть в Германии турецкие школы – в 2008 г. премьер-министр Эрдоган со свойственной ему экспрессивностью назвал ассимиляцию турок в Германии «преступлением против человечества». Самоизоляция турецких общин с 1961 г., когда началась массовая иммиграция турок в Германию, привела к тому, что школу оканчивает лишь 16 % из них, в «турецких гетто» популярны идеи «Аль-Каиды», а в Ираке, Афганистане и Пакистане появились боевые подразделения моджахедов, состоящие из этнических турок.
В 1992 г. Турция объявила себя «старшим братом» – «агабейлик» тюркских государств, создав при турецком МИДе «Агентство по тюркскому сотрудничеству и развитию». В 1993 г. идея Великого Турана легла в основу создания «Организации дружбы, братства и сотрудничества тюркоязычных стран и общин». Однако рост цен на энергоносители укрепил Азербайджан, Казахстан, Узбекистан и Туркменистан, побудив их отстаивать собственные интересы. Лидеры правящей в Турции Партии справедливости и развития использовали «копенгагенские критерии» вступления в ЕС против армии, отстраняя ее от участия в политике «в рамках продвижения демократии», однако отказали Брюсселю в политических требованиях, связанных с геноцидом армян, который признают десятки государств мира, включая Россию, Европарламент и Всемирный совет церквей. Турция продвигает на Балканах идею «Великой Албании» и держит на оккупированном севере Кипра 30-тысячную группировку вооруженных сил. Хотя напряженность в акватории Эгейского моря снизилась, диалог с Грецией ведется ею с позиции силы. Подписание 10 октября 2009 г. цюрихских протоколов «Об установлении дипотношений» и «О развитии двусторонних отношений» с Ереваном напрягло отношения Анкары с Баку. Поддержка Азербайджана в вопросе статуса Нагорного Карабаха заблокировала нормализацию отношений с Арменией и привела в марте 2010 г. к заявлению Эрдогана о возможной депортации из Турции 100 тысяч граждан Армении. Давление Турции на Азербайджан в попытке добиться охлаждения его отношений с Израилем и США и заявления Анкары о возможной «поддержке азербайджанской оппозиции» спровоцировали резкую ответную реакцию Баку.
Армянская проблема и демонстративная независимость в военной стратегии и принятии политических решений смягчается Анкарой в отношениях с Вашингтоном подготовкой военных кадров в Албании, Азербайджане, Грузии, Казахстане и ОАЭ, а также участием турецких войск в миссии НАТО в Ливии и миротворческих миссиях в Афганистане, Македонии, Боснии и Герцеговине. Военная база в Инджирлике и размещенные в Турции американские тактические ядерные ракеты укрепляют этот альянс. Планы президента Обамы и премьера Эрдогана ограничить региональное влияние ЕС и Израиля сближают этих политиков, хотя попыткам давления на Иран – второй после России источник энергоносителей для Турции, она противодействует, одновременно разрешая разместить на своей территории элементы американской системы противоракетной обороны, направленной против Ирана и, не исключено, против России.
В рамках развития отношений с Ираном Турция планирует увеличить объем торговли с ним до $ 30 млрд, сформировав общую транспортную инфраструктуру, и создать на границе зону свободной торговли. Согласно ирано-турецкому договору 2007 г. Турция будет добывать газ на месторождении «Южный Парс» для собственного потребления и на продажу. Эти же возможности она будет иметь в отношении 15 % объема газа, экспортируемого Ираном в рамках проекта «Набукко», который по его завершении предоставит Анкаре инструмент эффективного давления на Европу. По мнению ряда экспертов, Иран и Турция согласовали вопрос раздела зон ответственности в Ираке после ухода оттуда американских войск. Эти договоренности подтверждает дипломатическая активность Турции, которая, кроме посольства в Багдаде и генконсульств в Мосуле и Басре, согласовала с иракским правительством открытие генконсульства в Эрбиле – административном центре Курдской автономии. Помимо интереса к иракской нефти и борьбы с сепаратистами Рабочей партии Курдистана, Турция лоббирует интересы туркоманов Киркука и, вложив в регион более $ 10 млрд, постепенно берет под контроль экономику иракского Курдистана.
Курдский вопрос для Турции – бомба замедленного действия. В последнее время правительство смягчило антикурдскую политику, но десятилетия подавления не только сепаратизма, но и любых проявлений национальной культуры, включая язык и алфавит, пользование которым в Турции запрещено, породили жестокую ответную реакцию курдов. За 23 года вооруженного конфликта от рук бойцов РПК в Турции погибло более 30 тысяч человек, а контртеррористические операции стоили Анкаре более $ 130 млрд. Согласно оценке турецкого генштаба, число боевиков РПК составляет 500–600 человек в Турции и 5,0–5,5 тысячи за рубежом (до 3,5 тысячи – в Ираке). Операции против них в 11 вилайетах Турции ведет 60-тысячная армейская группировка и 70 тысяч членов местных полувоенных формирований. В Ирак из-за РПК в 1982–1999 годы Турция вводила войска 24 раза. В феврале 2010 г. эта практика была возобновлена: 10 тысяч турецких солдат при поддержке авиации провели в Ираке операцию, призванную уничтожить инфраструктуру РПК. В то же время турецкие военные не могут добиться решающей победы над боевиками. Непоследовательная и половинчатая политика руководства страны, позволившего легализовать курдские партии и открыть вещающий на курдском языке телеканал, критикуется кемалистской оппозицией, использующей в противостоянии с ПСР профсоюзы и студенческие объединения.
В арабском мире Турция претендует на роль универсального посредника. После войны в Персидском заливе, в ходе которой Кувейт был освобожден от иракской оккупации, финансовую помощь Анкаре, компенсируя ее участие в войне, оказали Саудовская Аравия, ОАЭ и Кувейт. Премьер-министр Эрдоган в ходе визита в КСА получил одну из наиболее престижных арабских наград – Международную премию имени короля Фейсала «За служение исламу». В то же время попытка Эрдогана договориться о возвращении Израилем Сирии Голанских высот сорвалась. Не исключено, что этот провал планов турецкого премьера и привел к кризису в израильско-турецких отношениях. Снижение уровня дипломатических отношений до минимума, воинственные заявления турецкого руководства в адрес еврейского государства и решение о переводе в Средиземное море части турецкого военно-морского флота для «деблокирования Газы» усилили влияние Турции в мире ислама. Ультиматумы в отношении ЕС по проблеме председательства в этом альянсе Кипра и самого Кипра в связи с началом бурения на его газоносном шельфе позволяют предположить, что политическое и военное давление Турции на Израиль служит прикрытием для разворачивания системы турецкой гегемонии в Восточном Средиземноморье.
Один из наиболее важных инструментов турецкого влияния на Сирию и Ирак является вода. Отсутствие признанного международно-правового статуса Тигра и Евфрата позволяет Турции утверждать, что эти реки – не международные, а трансграничные потоки, и она свободна в строительстве гидроузлов на их истоках, учитывая интересы стран, лежащих ниже по течению, «насколько возможно». Нормализуя отношения с Сирией, Турция объявила о начале строительства в 2010 г. на реке Аси, на турецко-сирийской границе, «Плотины дружбы».
Исламизация Турции и ее интеграция в мусульманский мир имеют свою цену. Ветераны войн в Афганистане, Боснии и Чечне образовали в стране исламистское террористическое подполье, самой известной частью которого является созданный в 1984 г. «Фронт исламских завоевателей Великого Востока». В отличие от этой антиправительственной организации, радикальный Фонд гуманитарной помощи (ФГП), с 1992 г. действующий в 120 странах как консультант Экономического и социального совета ООН, член Объединения неправительственных организаций исламского мира и Гуманитарного форума Организации исламская конференция, был поддержан турецким руководством в ходе организации «Флотилии свободы». Попытка ФГП «прорвать блокаду Газы» позволила руководству Турции начать процесс охлаждения отношений с Израилем, но вызвала критику влиятельного турецкого религиозного деятеля Фетуллы Гюлена, число последователей которого в 100 странах мира превышает 6 миллионов человек. Раскол между исламскими радикалами, на защиту которых встало руководство Турции, и умеренными исламистами движения «Нурджулар», возглавляемого Гюленом, опасен для правящей ПСР, поскольку за Гюленом стоит «исламистский капитал» Турции, контролирующий не менее трети экономики страны. Финансовые активы общины Гюлена с 80-х годов до настоящего времени выросли до $ 50 млрд, позволив ему создать более тысячи учебных заведений в 65 странах мира, включая Турцию, Малайзию, Индию, Пакистан, США, Россию, страны Центральной Азии и ЕС.
Дистанцирование нурсистов от правящей ПСР было так же показательно, как и «резкие повороты» руководства страны в преддверии референдума об изменении конституции в сентябре 2010 г. Выиграв его, ПСР покончила с политической ролью армии, подорванной арестами по делу «Эргенекон». В противном случае будущее партии было туманным – Конституционный суд Турции с 1963 г. закрыл 24 партии, 4 из которых были близки ПСР, причем Партия благоденствия и Партия добродетели были запрещены в 1998 и 2001 годах. Положение Эрдогана внутри страны осложняет доминирование в кругах молодежи марксистских, ультракемалистских и левых идей. Среди 2,5 миллиона турецких студентов популярны Федерация Клубов идей кемализма, Союз молодежи Турции, Движение патриотической демократической молодежи, группы «Молодежь Партии спасения» и «Революционная молодежь», молодежные и студенческие организации Компартии. Националисты представлены в университетах организациями Партии националистического движения. ПСР опирается только на объединения «Исламистская молодежь» и «Мусульманская молодежь», находящиеся под влиянием Гюлена.
Групповые и секторальные интересы усиливает экономическим кризисом и проблема меньшинств, являющихся фактором нестабильности, который зависит от турецко-курдского противостояния. Популистские шаги правительства в адрес христианских общин сопровождаются убийствами священников и агрессивной риторикой лидеров страны в отношении христианства, а призывы к изоляционизму и культивированию турецкого национализма, обращенные к многомиллионной турецкой диаспоре, носят провокационный характер. Исследование этнического состава населения, проведенное Советом национальной безопасности, вопреки теории «единой турецкой нации» показало, что общее число представителей тюркских групп в стране – чуть более 50 миллионов человек. Курдов в Турции более 12,6 миллиона, черкесов – 2,5, боснийцев – около 2, албанцев – более 1,3, арабов – 870 тысяч, цыган – 700, армян – 60, евреев – 20, греков – 15, амшенов и сирийцев – 13. При этом 85 % населения сунниты. Большинство остальных – шииты, алавиты и йезиды.
В среднесрочной перспективе политическое противостояние Турции и Израиля представляется достаточно устойчивым фактором, особенно в случае проведения Иерусалимом военных операций в Газе и Южном Ливане, а также столкновения с Тегераном, хотя его военный конфликт с Анкарой маловероятен и в любом случае будет носить ограниченный характер. Восстановление отношений между ними, несмотря на популистские заявления лидеров израильской оппозиции, еще менее вероятно. Практически неизбежно в перспективе столкновение интересов Турции с Ираном из-за борьбы за гегемонию в исламском мире и противоречий в Армении, Азербайджане, Сирии, Ливане и Ираке. Вероятность того, что к 2030 г. Турция займет место в числе ведущих государств мира, как это декларируют ее лидеры, высока – демография и экономика способствуют этому, хотя поляризация общества по мере расширения сферы действия исламских норм и опасность раскола страны сдерживают ее развитие. Но это будет мир Ахмеда Давутоглу, где Запад не будет доминирующей силой.