ошла для Народноосвободительной армии Китая бесследно: устаревшее оружие, устаревшая тактика, нехватка опытных бойцов и командиров.
Армии вторжения противостояли всего две вьетнамские дивизии, основные силы находились в Камбодже. Но вьетнамцы, накопившие большой боевой опыт, легко отразили нападение.
За две с небольшим недели китайские войска опустошили район севернее Ханоя, писал американский политолог (и будущий заместитель госсекретаря) Строуб Тэлботт: «Они временно заняли несколько городов и затем сделали то, что предлагали некоторые американцы во время военных действий США во Вьетнаме: Китай объявил себя победителем и ушел. Советский Союз не вмешался, не предпринял ни отвлекающих, ни карательных действий на северной границе Китая».
Кремль ограничился массивными морскими поставками Ханою оружия и предупреждениями, чтобы «китайцы остановились, пока не поздно». Хорошо помню, как в феврале 1979 года честолюбивые коллегижурналисты ездили в ЦК, просили командировать их во Вьетнам, мечтали о славе военных корреспондентов… Им отвечали: продолжайте спокойно работать, этот конфликт долго не продлится.
19 февраля группа советских военных советников во главе с генералом армии Геннадием Ивановичем Обатуровым прилетела в Ханой. Обатуров командовал войсками Прикарпатского военного округа, с 1973 года был первым заместителем главного военного инспектора Министерства обороны. Ему было шестьдесят четыре года, но он занимался гимнастикой по системе йогов, стоял на голове, крутил «солнце» на турнике, играл в теннис. На курсах «Выстрел» сам водил танк и боевую машину пехоты, стрелял из стрелкового оружия. В Ханое его назначили главным военным советником при министре национальной обороны.
«Утром будит звонок дежурного коменданта: «Посол вызывает» — вспоминал Александр Минеев, руководивший в Ханое корпунктом ТАСС. — Для советских людей за границей посол был высшим начальством. Борис Николаевич Чаплин разъярен: «Сегодня Обатуров мне скандал закатил. Он, мол, вьетнамцам план обороны составляет, а копия уже, наверное, в китайском генштабе».
В кабинет зашел маленький худой старичок с рубленым крестьянским лицом, и посол кивком указал на меня. Передо мной стоял человек, который освобождал Европу от нацизма, в 1956‑м давил танками восставший Будапешт, а в 1968‑м — весеннюю Прагу. Теперь он отчитывал меня за телетайписток.
В ханойском отделении ТАСС работали две девушки. Была у них подружка, красавица–брюнетка, машинистка аппарата военного советника. Познакомились с молодым дипломатом–сербом, и он их пару раз всех троих приглашал к себе… С подачи генерала армии красавицу этапировали в Москву первым же рейсом, а моим телетайписткам не продлили командировки. Связь с иностранцем…»
Советские войска на Дальнем Востоке были приведены в состояние полной боевой готовности, но с места не сдвинулись. Ограничились отправкой боевых кораблей в Южно–Китайское море и поставками Ханою оружия по воздуху. Воздушно–десантную дивизию перебросили в Монголию, поближе к КНР.
В апреле 1979 года в Китае подвели итоги вьетнамской войны:
– Советский Союз не посмел двинуться с места.
Генри Киссинджер полагает, что таков излюбленный китайский прием.
Когда китайцы чувствуют, что сила противника растет, они отвечают тем, что подрывают уверенность противника в себе и получают право заявить о своей психологической победе. Вьетнам постоянно должен был находиться в напряжении, думать о возможности второй войны, держать на северной границе большую группировку войск… Эпоха вражды между двумя странами завершилась только в 2000 году, когда президент Вьетнама Чан Дык Лыонг приехал в Пекин, чтобы встретиться с главой Китая Цзян Цзэминем. Встречу назвали исторической.
А тогда премьер–министр Сингапура Ли Куанъю высказал свою точку зрения:
– Западная пресса назвала китайскую акцию провалом. Я думаю, она изменила историю Восточной Азии.
Эта война стала пиком американо–китайского сотрудничества. Началась продажа американского снаряжения военного назначения в Китай. Но в Вашингтоне явно зашли дальше, чем следовало бы. Получилось, что не только Китай, но и США помогают красным кхмерам, кровавым палачам, которые теперь красиво именовались участниками камбоджийского сопротивления.
Есть еще одно важное обстоятельство. Разумную сдержанность Москвы многие назвали пассивностью, признаком ослабления СССР в конце холодной войны. Все эти неприятные разговоры явно подействовали на советских вождей. В таком случае не стал ли ввод советских войск в Афганистан в конце того же года попыткой реваншироваться за вялую поддержку Вьетнама?..
– Мы не знаем, какого следующего шахматного хода ждать от китайской стороны, — внушал министр иностранных дел Андрей Громыко своим подчиненным. — Средняя норма терпения, умноженная на тысячу, — вот, что нам нужно. Этот запас выдержки у нас есть. Не следует поддаваться наскокам, личным выпадам. Эта линия остается в силе.
Зато очевидная слабость Народно–освободительной армии Китая несколько успокоила советских генералов, встревоженных ростом военных расходов КНР. В Министерстве обороны предлагали развернуть на Дальнем Востоке мощную группировку сухопутных сил и построить там сеть укрепленных районов. Осуществление этого проекта потребовало бы от десяти до двадцати миллиардов долларов — непосильные деньги для советского бюджета.
«Ученые Академии наук, — вспоминал профессор Георгий Геннадьевич Малинецкий, заместитель директора Института прикладной математики имени М. В. Келдыша (научный центр, работавший на оборону), — проанализировав экономику, демографию, военно–стратегический потенциал страны, пришли к выводу, что до 2000 года развитие Китая не позволяет создать угрозу, устранение которой потребовало бы предложенных военными мер. Результаты математического моделирования исторических процессов в Кремле приняли во внимание, что позволило избежать неоправданно огромных затрат».
Но почему вообще возникло противостояние Москвы и Пекина, ведь Мао Цзэдун начинал как пламенный марксист и поклонник Ленина?
Таланты фокусника
После образования народного Китая в 1949 году Мао телеграфировал в Москву, что намерен посетить Советский Союз. Он хотел приехать на три месяца. У него были большие планы. Первый месяц — переговоры со Сталиным и заключение нового договора. Второй месяц — поездка по Восточной Европе. Третий — отдых и лечение на юге СССР.
Еще за два года до этого советский вождь изъявил желание познакомиться с главой китайских коммунистов. 15 июня 1947 года Сталин отправил шифротелеграмму своим людям в Китай с приглашением Мао:
«Передайте Мао Цзэдуну, что ЦК ВКП(б) считает желательным его приезд в Москву без какого–либо разглашения об этом. Если Мао Цзэдун также считает это нужным, то нам представляется, что это лучше всего сделать через Харбин. Если нужно будет, то пошлем самолет. Телеграфьте результат беседы с Мао Цзэдуном и его пожелания».
Это произошло после того, как правительственные войска заняли город Яньань, где десять лет располагалось руководство компартии. Но Мао отказался от приглашения. А на следующий год уже сам захотел побывать в Москве.
29 апреля 1948 года Сталин дал согласие. А 10 мая передумал и телеграфировал: «Мы считаем целесообразным временно отложить поездку Мао Цзэдуна». Сталин сослался на предстоящие военные операции коммунистов — Мао не стоит оставлять свои войска…
Наконец, 6 декабря 1949 года Мао уже в роли хозяина Китая отправился в долгий путь на поезде — договариваться со Сталиным об основах взаимоотношений и перенимать советский опыт. Он поехал один без соратников. Возможно, боялся унижений со стороны Сталина и не хотел, чтобы это кто–то видел.
А советский вождь, похоже, не очень знал, как ему вести себя с Мао. Китай — слишком большая держава, чтобы Мао можно было командовать, как восточноевропейскими руководителями, которых Сталин сам же и назначил.
24 декабря 1949 года отправленный в Пекин главным советником при ЦК компартии Китая Иван Владимирович Ковалев, недавний нарком путей сообщения, докладывал Сталину:
«В рядах партии, в том числе и среди членов ЦК, имеются люди, настроенные в прошлом проамерикански и антисоветски, которых руководство ЦК сейчас поддерживает…
Сколько–нибудь активной работы по привлечению рабочих в ряды партии не ведется. Партийные организации в значительной степени засорены помещичье–кулацкими и буржуазными элементами, причем прием в партию в ряде районов проводится огульно».
Нелепо, конечно, полагать, будто Сталин не был рад победе коммунистов в Китае. Но в принципе Чан Кайши дал ему все, что он хотел. Договор, подписанный с китайским президентом 14 августа 1945 года, был крайне выгоден нашей стране. Советский Союз получил железную дорогу, которая через китайскую территорию вела к Тихому океану — теперь она называлась Китайско–Чанчуньской, и две незамерзающих гавани — Порт–Артур и Дальний.
Сталин хотел сохранить военно–морскую базу в Тихом океане и ведущую к ней дорогу. Но с Мао пришлось договариваться заново, потому что он заговорил о том, что договор, который Москва заключила с Чан Кайши, китайское общественное мнение считает утратившим свое значение.
Сталин его прервал:
– Этот договор заключен между Советским Союзом и Китаем в соответствии с ялтинскими соглашениями стран антигитлеровской коалиции, поэтому мы решили временно не менять никаких статей этого договора.
Сталин не хотел нового договора. Мао был разочарован и разгневан. Он показал характер — отказался от поездки по Советскому Союзу, заявив, что намерен «отоспаться на даче».
Навещавшим его советским товарищам Мао говорил:
– Состояние моего здоровья после двухнедельного отдыха стало лучше. Последние четыре дня я уже сплю нормально, по восемь часов в сутки, не принимая специальных для сна лекарств. Чувствую себя гораздо бодрее, но, выходя на прогулку, не могу пробыть на воздухе больше четверти часа — кружится голова. В связи с этим я намерен отдохнуть еще одну неделю в полном покое и окончательно восстановить нормальный сон.