Творения Конфуция для китайцев — смесь Библии с конституцией. В императорские времена знание трудов Конфуция было обязательным для государственной карьеры.
Китайцы ответственно относятся к своему делу. Они думают о необходимости добиваться успеха. Они дисциплинированны. Они соблюдают иерархию и почтительны к старшим. Они согласны идти на жертвы ради семьи и будущего. Внутренне готовы к аскетизму, осуждают излишнее потребление, что помогает накапливать средства и вкладывать их в производство. Они хотят работать и зарабатывать и привыкли рассчитывать только на самих себя.
— Мне многие китайские друзья, — рассказывал профессор Евгений
Бажанов, который работал в нашем посольстве в Пекине, — говорят, что
в России все очень любят рассуждать о политике. Приходишь в кафе или на стадион, — обсуждают политические темы… У китайцев это не принято. Идешь по китайской улице и слышишь, о чем люди говорят. Звучат ключевые слова: юань, доллар, купил, продал… Вот, чем они заняты, хозяйственными делами и бизнесом. Они нам говорят: вы слишком много времени тратите на болтовню, на споры, кто прав, кто виноват. А китайцы друг друга спрашивают: за сколько продашь? За сколько купишь?..
Почему Юго–Восточная Азия стала примером экономического успеха, а Африка так и осталась голодной и нищей, живущей за счет финансовой помощи Запада? Почему в Юго–Восточной Азии создаются современные телекоммуникационные системы, а в Африке соседу не позвонишь домой? Почему руководители стран Азии сражаются за отмену торговых барьеров, а африканские лидеры перерезают горло соседям, потому что те принадлежат к другому племени?
Такие африканские страны, как Уганда, в момент получения независимости в начале шестидесятых годов ХХ столетия были на пороге экономического подъема, по уровню жизни опережали некоторые азиатские государства. Но африканские правители довели эти благополучные страны до катастрофы. Статистика: больше всего детей в возрасте до пяти лет умирает в Африке. Здесь больше всего болеют заразными заболеваниями, здесь меньше всего людей доживает до пятидесяти и меньше всего учатся. Часть мирового рынка, которая приходится на долю африканских стран, упала вдвое с семидесятых годов ХХ века.
Малайзия и Сингапур тоже были колониальными державами, но это не помешало им добиться успеха. Что толку вспоминать колониальное прошлое Африки?.. Не хватает ресурсов? В Сингапуре вообще ничего нет.
Есть более простые объяснения неудач. Китай сильно поражен коррупцией, но за Африкой ему не угнаться. В Азии любят рассказывать такой анекдот. Африканец и азиат когда–то учились вместе. Через много лет африканец приезжает к гости к азиату. Видит прекрасный дом, «мерседес», плавательный бассейн и слуг. Удивляется:
– Как тебе это удалось?
Азиат подводит африканца к окну и говорит:
– Видишь эту дорогу?
Тот видит прекрасную современную дорогу. Азиат скромно говорит:
– Десять процентов ассигнований мои.
Через год азиат навещает африканца. Видит огромное поместье, дюжину «мерседесов», армию слуг.
– Как тебе все это удалось?
Африканец подводит азиата к окну:
– Видишь дорогу?
Азиат изумленно говорит:
– Но здесь нет никакой дороги!
– Верно, — говорит африканец, — все сто процентов мои…
Африканцы, объясняя свои неудачи, жалуются на наследство колониализма, апартеид и холодную войну. Африканцы считают, что белые у них в неоплатном долгу, и все ждут, что долг им вернут. Но не хотят смотреть в глаза реальности. Неуспехи и конфликты на континенте — это творение их собственных рук. Африке не хватает честности и открытости в деятельности властей.
– Мой опыт управления Сингапуром, — сказал Ли Куанъю, открывая в 1994 году международную конференцию, посвященную 2545-летию Конфуция, — особенно в трудные годы, убедил меня, что мы не смогли бы преодолеть наши трудности и препятствия, если бы подавляющая часть населения Сингапура не вдохновлялась конфуцианскими ценностями.
Что же он понимает под конфуцианскими ценностями?
Ли Куанъю объяснял:
– Отношения между отцом и сыном базируются на любви; отношения между правителем и министром должны базироваться на справедливости; муж и жена должны с вниманием относиться к сфере деятельности друг друга; отношения между старыми и молодыми должны находиться в надлежащем порядке; отношения между друзьями базируются на верности. Жители Сингапура считали, что интересы общества выше их собственных интересов.
Сингапур и Тайвань, где живут китайцы, десятилетиями демонстрируют фантастические успехи в экономике. В основе — сформированные китайским сообществом ценности. Например, и для Тайваня, и для Сингапура характерны необычайно высокие темпы роста сбережений. Люди откладывали на будущее треть заработанного.
Ли Куанъю, тогда еще премьер–министр Сингапура, в 1976 году впервые побывал в Китае. Вернувшись, с горечью заметил:
– Если бы вы тоже увидели сейчас землю наших предков, то, вернувшись домой, целовали бы сингапурскую землю.
С тех пор многое изменилось в Китае. Людям дали возможность работать и зарабатывать. Все государства, входящие в конфуцианский мир, невероятно преуспели. Страны Юго–Восточной Азии за последние полвека от нищеты перешли к процветанию и вошли в круг развитых государств.
И генеральный секретарь, и премьер–министр сознают, что способность партии остаться у власти зависит от умения обеспечить народу достойный уровень здравоохранения, образования, охраны окружающей среды. Добиваться экономического развития при сохранении социальной гармонии. Теперь повсеместно изучаются идеи Конфуция. В январе 2011 года в центре Пекина ему поставили памятник.
Главный вопрос: сможет ли компартия продолжать управлять огромной страной, не меняясь сама? Или же коммунистическая система рухнет, будучи не в силах разрешить внутренние проблемы: невероятное неравенство между бедными и богатыми, чудовищное загрязнение окружающей среды, возмущение национальных меньшинств: тибетцев, уйгуров и монголов?
Дэн Сяопин пытался побороть коррупцию, ему это не удалось. А кому это по силам? Коррупция была и при императорах, и при гоминдане, и при компартии. Видно это неизбежно, если страной бесконтрольно управляет огромная бюрократия.
Как от этого спастись? Китайцы отвечают:
– В Сингапуре же нет коррупции. Это пример для нас.
Внутри руководства явно существуют разные мнения. Одни — сторонники более открытой системы, говорят:
– Движение к демократии неостановимо. Свобода слова необходима.
Другие так не считают:
– Многопартийная система не нужна Китаю. Мы потеряем то, что создали.
Одни синологи уверены, что нынешняя политическая система обречена:
невозможно остановить историю. Другие предполагают, что страна вступает в длительный период стагнации. Третьи видят признаки серьезных перемен внутри компартии. Вместо маоизма цементирующей общество идеологией становится национализм.
С 2002 года богачи тоже могут вступать в компартию. Каждый третий китайский миллиардер — член партии. Многие из них избраны в состав Всекитайского собрания народных представителей (аналог парламента). В конгресс США таких богатых людей не выбирают. В Китае больше восьмисот долларовых миллиардеров (в США значительно меньше) и шестнадцать с половиной миллионов долларовых миллионеров! Целый город миллионеров…
Есть ли смысл столь преуспевшим людям так уж рьяно требовать политических перемен с неясным результатом? Свобода много зарабатывать и тратить деньги по собственному усмотрению, устраивать свою жизнь комфортно для многих важнее туманной перспективы многопартийной демократии и разделения властей…
Считалось, что по мере того, как Китай станет богаче, политические перемены станут неизбежными, люди потребуют реформ, и элита, понимая необходимость перемен, пойдет обществу навстречу… Китай становится богаче, но пока что нет признаков политических реформ.
Пока руководство страны обеспечивает высокий уровень экономического роста и сдерживает инфляцию, система остается стабильной. С чем же сравнить китайскую компартию, демонстрирующую уникальные способности к адаптации и выживанию? Может быть, с католической церковью?
Наследство и наследники
Постоянный комитет политбюро ЦК компартии Китая по–прежнему заседает в Запретном городе, в бывшем императорском дворце, где когда–то плели интриги наложницы и евнухи. И сегодня заседания проводятся в секрете. Членам политбюро не нужно выходить на публику, давать интервью и рассказывать о принятых решениях.
Текущую политику определяет постоянный комитет политбюро из семи человек. Эти семеро управляют страной. Они, как когда–то советское политбюро, одеты почти одинаково. На торжественных заседаниях они даже хлопают в унисон.
Генеральный секретарь, становясь главой партии, получает огромную власть. Но и он зависит от мнения других членов партийного руководства, в постоянном комитете политбюро всегда находятся сильные фигуры со своим мнением. Генсек не подписывает важных бумаг, не получив согласия других членов постоянного комитета политбюро.
В политбюро не голосуют. На советский манер решения принимаются только консенсусом, так что у каждого фактически есть право вето. На позиции членов политбюро влияют не политические симпатии и антипатии, а ведомственные интересы.
Глава Китая придает большое значение расстановке высших кадров. Как говорит председатель Си Цзиньпин, жизнь похожа на рубашку:
неправильно застегнешь верхние пуговицы, и все остальные пойдут наперекосяк.
В конце 2012 года прошел XVIII съезд компартии Китая. Ху Цзиньтао ушел на покой. 15 ноября партию возглавил Си Цзиньпин. 14 марта 2013 года на сессии Всекитайского собрания народных представителей его избрали еще и председателем Китайской Народной Республики, иначе говоря, президентом страны.
Говорят, что Си Цзиньпин считает, что именно люди его поколения, дети видных революционеров — «законные наследники» традиций и достижений своих родителей и потому должны управлять Китаем. Вроде бы он пренебрежительно относится к тем, кто происходит не из семей старых революционеров и заслуженных партийцев. Воспринимает их как «сыновей лавочников», ведь их родители не сражались и не умирали за революцию.