«Мы точно будем воевать с Китаем», – уверяет директор Института политического и военного анализа Александр Шаравин, считающий, что у Китая есть вполне объективные причины для «броска на Север». Политика жесткого ограничения рождаемости, обусловленная недостатком территории и природных ресурсов, губительна для нации и не может проводиться долго. Кроме того, миллиард китайцев живет в нищете. ВВП на душу населения в Китае вдвое ниже, чем в России, а уровень безработицы в некоторых районах достигает 70 %. По оценкам специалистов, экономика Китая является второй в мире после американской (российскую же она превосходит в четыре с лишним раза) и при этом продолжает расти. Вместе с тем она остается экстенсивной и высокозатратной, требующей все больше и больше ресурсов, а они у Китая практически исчерпаны. Природные ресурсы же Сибири и Дальнего Востока – почти неисчерпаемы[211]. Таким образом, как говорится, «достаточно малейшего толчка…»
Параноидально помешан на теме «китайской угрозы» политолог Александр Храмчихин, оценивающий вероятность нападения Китая на Россию в 95–99 %[212]. Вот заголовки лишь некоторых из его многочисленных статей: «Как Китай раздавит Россию» (2007); «Дележ России. Будут ли Пекин и Вашингтон делить мир?» (2009); «Китайцы – хозяева российских рабов» (2009); «Китай против России: победа будет не за нами» (2010 «Китай готов к большой войне» (2013). Впрочем, подобных паникеров и китаефобов, живущих на западные гранты, слушают в последнее время все меньше.
Китай издавна подозревали в том, что он держит камень за пазухой. XX век начинался с истерии по поводу «желтой опасности», который не обошел и нашу страну. «Китаец противен ни чем иным, как лишь своим китаизмом – желтой кожей, косыми глазами, запахом, манерами, – писал в 1911 г. идеолог русского национализма Михаил Меньшиков. – Азиатский наплыв идет днем и ночью и подмывает самые устои нашего царства»[213]. Многие «эксперты» писали о бесчисленной китайской орде, которая сметет с лица Земли и Россию, и вслед за ней все другие страны, однако воевать в XX в. нам пришлось не с Китаем, а с Германией и Японией.
Так не преувеличена ли опасность, исходящая из Китая?
В доказательство дурных намерений Китая часто приводят аргумент о стремительном перевооружении китайской армии. Только с 2003 по 2012 г. расходы Китая на оборону выросли на 175 %. В 2014 г. они составили 129,4 млрд. долларов (против 581 млрд. у США и 70 млрд. у России). В ежегодном справочнике по вооруженным силам стран мира The Military Balance 2015, издаваемом влиятельным лондонским Международным институтом стратегических исследований (IISS), с тревогой отмечается рост доли Китая в общих военных расходах Азии – с 28 % в 2010 г. до 38 % в 2014 г. В связи с этим, официальный представитель китайского МИДа Хуа Чуньин сообщил, что доля военных расходов в ВВП Китая не только ниже этого показателя среди основных стран мира и среднего мирового уровня, но и оборонные расходы страны на душу населения составляют лишь 1/22 этого показателя у США, 1/5 – у Японии[214].
Расходы на оборону крупнейших военных держав в 2014 г. (По данным Международного института стратегических исследований)[215].
Особенно пугает США стремление Китая строить военный флот, на воду уже спущен сверхсовременный авианосец, на подходе еще несколько. И НОАК развивает не только свои военно-морские возможности, но и приобретает современные боевые самолеты дальнего радиуса действия, совершенствует средства дозаправки в воздухе.
Пекин обладает самой многочисленными вооруженными силами в мире, хотя они и постепенно сокращаются (со времен холодной войны – с 4 до 2,5 млн. человек). При этом Китай способен отмобилизовать армию, превосходящую по численности все население, например, Японии (в случае войны практически любое государство мобилизует армию, составляющую примерно 10 % населения – для Китая это минимум 130 млн. человек).
Зачем он вооружается? – риторически вопрошают западные аналитики. – Не для того ли, чтобы показать зубы?
Китайцы видят, что США снабжают Индию и Тайвань оружием, держат свои войска на базах в Японии и Южной Корее, провоцируют конфликты в Южно-Китайском море. И их модернизирующаяся армия – лишь гарантия невмешательства недружественных стран в их внутренние дела.
Но у китайцев иное видение мира. Они видят, что США снабжают Индию и Тайвань оружием, держат свои войска на базах в Японии и Южной Корее, провоцируют конфликты в Южно-Китайском море. Неудивительно, что китайцы считают себя во враждебном окружении. И их модернизирующаяся армия – лишь гарантия невмешательства недружественных стран в их внутренние дела. Даже пресловутый ракетно-ядерный потенциал, который так пугает весь мир, уступает российскому и американскому во много раз – он ровно такой, чтобы сдержать возможную агрессию, но не более того.
Задачей ядерных сил Китая на военное время является сдерживание перерастания обычной войны в ядерную. Исходя из этого ядерные силы КНР включают 250 ядерных боеприпасов, в том числе несколько десятков на МБР, остальные – на ракетах среднего и малого радиуса действия, а также на самолетах тактической авиации. В КНР достаточно давно отказались от попыток добиться ядерного паритета с Соединенными Штатами и Советским Союзом (Российской Федерацией). Это нашло свое отражение в принятой еще в 1980-е гг. концепции «ограниченного ядерного контрудара в целях самозащиты»[216].
Совершенно не вяжется с мифом о пресловутой «китайской угрозе» решение руководства Китая о сокращении состава Народно-освободительной армии на 300 тысяч человек, озвученное Си Цзиньпином в сентябре 2015 г. «Каким бы мощным Китай ни стал, он никогда не будет желать гегемонии или расширения», – заявил председатель КНР в речи, посвященной 70-летию победы во Второй мировой войне[217].
Символом китайской стратегии выживания является Великая стена, с помощью которой страна отгораживалась от опасности. Противники – маньчжуры, уйгуры, монголы, тибетцы – часто были лучше вооружены и гораздо более воинственны, и именно Стена позволяла реализовать излюбленную китайскую военную стратегию: «Лучший бой – это тот, который не состоялся».
Профессор Пекинского университета Сю Яньчун в своей работе «Восток и Запад» указывает на одно фундаментальное различие между культурой Запада и Китая. Ссылаясь на древнекитайскую литературу, он подчеркивает, что для последней характерна склонность к миру, к невоенному решению конфликтов. Запад же, напоминает он, со времен Гомера, наоборот воспевал героев-воинов, т. е. силу. Разницу между двумя культурами, по мнению Сю Яньчуну, можно представить в формулировке, которую когда-то использовал великий китайский философ Фэн Юлань, а именно: «традиция vs мощь» ("rite vs might"). Традиция предполагает упорядоченность во Вселенной, в то время как мощь – категория Запада – ориентируется на силу, которая всегда права ("might is right").
Недовольство китайцами – всегда результат политических проблем. В 1965 г. индонезийские военные заявили, что китайцы готовят государственный переворот и устроили резню. Во Вьетнаме во время конфликта с Пекином китайцев считали пятой колонной. В США же склонны списывать на козни Китая собственные экономические проблемы.
Так, большой для себя проблемой в США считают искусственно заниженный курс юаня. По некоторым оценкам, юань, курс которого жестко привязан к курсу доллара (кроме того, Китай запрещает обращение своей валюты за пределами страны), недооценен на 30–40 %. Это поощряет китайский экспорт и, наоборот, негативно отражается на импорте.
В последнее время США активно призывают к девальвации юаня, однако с другой стороны, многие экономисты считают, что девальвация может негативно отразиться на американской экономике. Дело в том, что Китай является одним из крупнейших держателей американской валюты и ценных бумаг. Если юань будет девальвирован, и Китай начнет избавляться от долларов, это нанесет непоправимый ущерб американской экономике.
Как известно, США – самый крупный должник на планете. На начало сентября 2016 г. национальный долг Соединенных Штатов составлял 19,5 трлн. долларов[218]. Для большинства из нас эту куча триллионов – абстрактная цифра. Но что такое 19,5 трлн. долларов?
На эту сумму все население США может жить при нынешнем уровне потребления около 7 лет. А население Индии, вчетверо большее, чем американское – более двадцати. Это стоимость всех подтвержденных запасов нефти Саудовской Аравии, страны, занимающей по этому показателю первое место в мире. Это втрое больше рыночной стоимости всего золота, добытого за всю историю.
Если собрать в одну стопку стодолларовые купюры на сумму 18,6 млрд, ее высота будет на три тысячи километров больше, чем диаметр земного шара.
За время, пока вы читали эту книжку, долг США вырос еще на десять миллиардов!
Среди кредиторов США – все индустриально развитые страны, а также нефтяные магнаты Ближнего Востока. На планете, пожалуй, не осталось ни одного государства, которое не владело бы облигациями американского госдолга. Самые крупные держатели этих пока еще ценных бумаг – Китай, Япония и Россия. Экономисты знают: эти обязательства не обеспечены ничем. По сути, вся финансовая система США – это «экономика на доверии». Как только держатели облигаций перестанут верить в устойчивость американской экономики, эта пирамида рухнет!
Стремление США решить проблемы за счет других вполне естественно – там, за забором, хоть трава не