Справа от угонщика появилась ещё и женщина, сидевшая до этого в крайнем к проходу кресле в первом ряду, она была тоже с оружием в руках. Диверсант взял у неё пистолет и приказал помощнику пилота повернуться спиной. Соучастница достала шнур, напоминающий парашютные стропы, и принялась связывать ему руки. И в это мгновение Тимофей Ромашкин бросился вперёд. Женщина от удара упала, а мужчина отпрянул назад, одновременно стреляя из обоих пистолетов. Ромашкин получил ранения и медленно опустился на пол, а двое пилотов бросились на стрелявшего, выбили у него один из пистолетов, стали заламывать руки. Общими усилиями вырвали у него второй пистолет, свалили угонщика на пол и связали.
Только тогда появилась возможность осмотреть Ромашкина. Оказалось, что он успел потерять много крови и был очень слаб. Его осторожно приподняли и усадили на кресло, после чего перевязали раны. До Ленинграда было ещё далеко, а бортмеханику была нужна немедленная помощь. Командир Гаранин принял решение прервать рейс и вернуться на базу. Выключил автопилот и взял курс на свой аэродром. Доложил диспетчеру о случившемся, попросил вызвать скорую помощь и обеспечить самолёту безопасный подход к аэродрому.
Через 42 минуты после взлёта самолёт сел на то же поле, с которого недавно взлетал. Медицинские работники бережно перенесли Ромашкина в санитарную машину, а работники органов МГБ увели диверсантов.
К сожалению, врачи не смогли спасти раненого бортмеханика, и на следующий день он скончался в местной больнице. Его похоронили в столице Эстонии городе Таллине, наградив посмертно орденами Ленина и «Знак Почёта». В столице Белоруссии Минске установлен бюст Ромашкина.
Однако не все из тех, кто поменял тяготы построения коммунизма на западную свободу, выбрали себе эту судьбу осознанно и добровольно, есть в истории и такие случаи, когда «невозвращенчество» оказывалось шагом вынужденным, практически насильственным. Именно так произошло с группой моряков советского танкера «Туапсе», приписанного к Одесскому управлению пароходства «Совтанкер», который, выполняя рейс по доставке авиационного керосина в Шанхай, 23 июня 1954 года оказался захвачен гоминдановцами вместе со всем грузом и членами команды возле острова Тайвань.
Это было время, когда противник лидера Китайской Народной Республики Мао Цзедуна председатель партии Гоминьдан Чан Кайши вооружённым путём захватил остров Тайвань и создал там свою независимую республику, которую в пику Советскому Союзу энергично поддерживали Соединённые Штаты Америки. Захватывая танкер «Туапсе», чанкайшисты, во-первых, наносили удар по боевой мощи КНР, оставляя её самолёты без того горючего, который доставлялся для них советскими моряками «Туапсе», и этим самым как бы дразнили Мао Цзедуна, демонстрируя ему свою безнаказанность. А во-вторых, этим актом власти Тайваня выслуживались перед США, зная, что ими будет одобрена любая неприятность в адрес их заклятого врага – СССР. Военно-морской флот США хотел единолично контролировать морские воды, отделяющие остров Тайвань от КНР, поэтому США протестовали даже против того, чтобы Дания продавала танкер СССР, боясь, что он как раз и будет использован для транспортировки горючего в Китай. Понятно, что без американского одобрения, а возможно, и прямого их науськивания, чанкайшисты никогда бы на такую авантюру самостоятельно не решились.
Судно и груз они конфисковали, а моряков объявили военнопленными. Причину захвата объяснили тем, что СССР якобы нарушил блокаду Китая, которую объявил Чан Кайши.
Более тринадцати месяцев члены экипажа танкера «Туапсе» провели в застенках Тайваня, где их угрозами, побоями, голодом, хитростями и обманом пытались вынудить к отказу от советского гражданства. И только 25 августа 1955 года под давлением советского правительства и мирового сообщества первая партия моряков танкера в составе 29 человек была освобождена из гоминдановского плена и доставлена сначала в Пекин, а оттуда самолётом в Москву.
Судно же так и осталось на Тайване в качестве пиратского «трофея». Там же остались и некоторые из членов экипажа, не выдержавшие испытаний и подписавшие прошения по предоставлению им политического убежища. Они вернулись уже гораздо позже, в разное время, а некоторые не вернулись никогда.
Из воспоминаний моториста Виктора Ляховского:
«Это были страшные дни… Меня допрашивали, били… Пытались вербовать… Чанкайшисты были большими мастерами издеваться.
Может быть, даже подмешивали какие-то наркотические добавки. Они могли вызвать, например, непрекращающийся смех, плач, рыдания. Как я потом понял, они хотели нас сломать прежде всего морально…»
Вспоминает матрос Николай Фёдоров:
«После захвата всех разбили на три группы. Мы требовали соединить весь экипаж, но никто на это не реагировал. Тогда объявили голодовку, голодали дней пять-шесть… Группы тасовали, людей били, бросали в одиночные камеры… Начались допросы. Меня навещал господин Соколов – русский «специалист» по агитации за измену Родине. Приходил ежедневно. Пояснял, как у нас плохо и как будет хорошо тем, кто останется… Я твердил одно: «Нет! Нет! Об этом и разговора не может быть». Угрозы, шантаж, посулы, избиения… И так изо дня в день. И полная изоляция от внешнего мира. Воображение рисовало самые мрачные перспективы. Кто-то пустил слух, что началась третья мировая война… В конце концов, экипаж разделился на две части. 20 человек из 49 не выдержали: дали согласие остаться в «свободном» мире. Изменниками они себя не считали, полагали, что, вырвавшись из тайваньских застенков, смогут через третьи страны, так сказать, кружным путём, вернуться на Родину. Почти все из 20 «отказников» так и поступили: правдами и неправдами добились через некоторое время возвращения в СССР. Но советская Родина их уже не ждала: все они были осуждены как изменники…»
Представители старшего поколения помнят, что в 1958 году на экраны страны вышел фильм Виктора Ивченко «Чрезвычайное происшествие», посвящённый героической судьбе экипажа танкера «Туапсе». Главного героя, молодого корабельного кока Райского, прекрасно сыграл в этом фильме актёр Вячеслав Тихонов. В титрах указана якобы настоящая фамилия моряка. Однако она не имеет ничего общего с фамилией человека, пережившего захват, ужасные пытки и издевательства в китайской тюрьме.
Оставшихся на острове 20 моряков «Туапсе» пытали, применяя древние методы истязания. Вставляли между пальцев четырехгранные палочки и потом сжимали. Человек от боли терял сознание. Пропускали через тело электрический ток. Устраивали имитацию расстрела возле вырытой ямы. Сажали людей в яму и мочились на них сверху. Подкладывали в еду возбуждающее, чтобы сильнее хотелось женщину, чтобы было ещё тяжелее. И всё это с одной целью – добиться отречения от СССР. Люди держались, не зная, что сам СССР уже давно от них отрёкся.
В конце концов, не выдержав мучений, некоторые моряки пошли на компромисс, поставили свои подписи на бумажке и уехали – кто в Америку, кто в Бразилию, кто в Израиль. И только один из всех говорил: «Я поеду только домой. Меня там ждут жена и дочь», – и отказывался ставить свою подпись под какими бы то ни было бумагами. Его звали Сева, и в Одессе его ждали любимая им красавица жена Элла и дочка Лена. За десятки лет в тюрьме он пережил два инсульта. После первого его парализовало, три года лежал бревном в комнате без окон, в которой стояла сумасшедшая жара. Изредка приходил солдат, тряпкой обтирал его и, как собаке кость, бросал еду. Потом на нервной почве, исключительно на энергии протеста, Сева поднялся на ноги – пока его не свалил второй инсульт.
Когда через 39 лет гоминданского плена он всё же возвратился домой, он не мог двигаться, у него была нарушена, практически отсутствовала речь. Постаревшая, но дождавшаяся в одиночестве Элла заново учила его говорить и немножко ходить.
Он так ничего и не подписал и пробыл в неволе дольше всех пленников. Практически – всю жизнь. Не заслужив за это ни наград, ни благодарности Родины, ни даже пенсии…
Фильм «Чрезвычайное происшествие» он смотреть не хотел. Не мог. Прототипом моряка, сыгранного Тихоновым, был он, а в титрах была указана фамилия совсем другого человека. Человек, перенёсший 39-летний плен, не нуждался в этой печальной славе, ему нужна была правда.
Он умер в 1998 году. У него было очень плохое зрение и высоченное давление. Но он никогда не жаловался, как бы ему ни было плохо. Даже когда его настиг третий инсульт, на вопрос жены: «Что у тебя болит?» – он мужественно ответил: «Ничего».
Начавшаяся в 1954 году история оказалась невероятно долгой. До самых последних лет оставалось не снятым обвинение в измене Родине с бухгалтера танкера «Туапсе» Николая Ивановича Ваганова, сумевшего возвратиться в 1956 году в СССР кружным путём через Америку и арестованного через семь лет в его собственном доме в присутствии жены и маленького сына. Полгода его держали в одиночке, чуть ли не каждый день таскали на допросы и, наконец, 31 марта 1964 года два следователя и начальник Управления КГБ по Горьковской области подписали обвинительное заключение, в котором, в частности, сказано следующее:
«Ваганов, являясь бухгалтером советского танкера «Туапсе», следовавшего с грузом осветительного керосина в Китайскую Народную Республику и 24 июня 1954 года незаконно захваченного чанкайшистами в открытом море, в период нахождения на острове Тайвань и в США, изменил Родине и до возвращения в СССР в апреле 1956 года занимался активной враждебной деятельностью против Советского Союза.
Поддавшись антисоветской обработке, проводившейся группой чанкайшистских разведчиков во главе с генералом Пу Дао-Мином, Ваганов отказался от возвращения в Советский Союз и написал на имя Чан Кайши заявление с просьбой предоставить ему политическое убежище на Тайване с последующим выездом на постоянное жительство в США».
То, что Николай использовал своё письмо к Чан Кайши как хитрую уловку, позволившую ему выскользнуть из лап чанкайшистских палачей и вернуться в Советский Союз, никого не интересовало. По меркам того времени советский человек, два года проживший за границей, просто не мог не стать вражеским шпионом – это людям с Лубянки было известно наверняка. И, исходя из этого, Горьковский областной суд без малейших колебаний влеп