В контексте процессов, развивающихся на Балканах и на западном рубеже бывшего СССР, было бы легкомысленно воспринимать подобные декларации как всего лишь проявления мегаломании. События последнего десятилетия в этом регионе показали, что новые его контуры прочерчиваются по геостратегическим лекалам Третьего рейха; и это не только не скрывается, но даже с вызовом подчеркивается на уровне символики, топонимики, жестов и дат. И как раз в том же 1992 году, но несколькими месяцами раньше войны в Абхазии, такой контур процесса отчетливо обозначился на берегах Днестра.
Глава III
На западном рубеже
От проливов до пролива
Занятое Кавказом, а на Кавказе почти исключительно Чечней, российское общественное мнение в последние годы быстро утрачивает интерес к процессам, развивающимся по западному и юго-западному рубежу бывшей Империи.
В сознании не только рядовых граждан, но и политиков, и даже военных еще кое-как присутствует Белоруссия; но потускнел даже Крым. Что же до крошечного Приднестровья, то, боюсь, не ошибусь, сказав, что немалая часть граждан РФ вряд ли уже может припомнить, где, собственно, оно располагается и в какой связи находится с Россией. А это - несомненный признак узости, ущербности того государственнического и оборонного сознания, которое в известной мере пробудилось в стране с началом второй чеченской кампании. Потому что точечная фиксация на одном направлении, при нежелании замечать другие, отнюдь не менее важные, говорит, увы, о заметной утрате способности мыслить системно и видеть геостратегическую целостность, которую так хорошо видит другая сторона.
Между тем элементарного знания истории, в частности истории русско-турецких войн, было бы довольно, чтобы понимать шаткость надежд России удержаться на Кавказе при прогрессирующей сдаче своих позиций на Черном море и на Балкано-Карпато-Дунайском направлении. Впрочем, еще с 1557 года (если ограничиться лишь рамками Нового времени), когда под руку Москвы добровольно попросилась Кабарда и за влияние на нее с тогда еще Московским царством упорно боролись Турция и ее вассал Крымское ханство, триада Крым, Кавказ и Черное море с прилегающим к нему Причерноморьем и устьями европейских крупных рек (Днепра, Днестра, Дуная) выступала как единое целое. А позже их связь получила великолепное поэтическое выражение в оде Державина "На взятие Измаила":
О, кровь славян! Сын предков славных,
Недосягаемый колосс!
Кому в величестве нет равных,
Возросший на полсвета росс!
Твои коль славны древни следы!
Громчай суть нынешней победы:
Зрю вкруг тебя лавровый лес;
Кавказ и Тавр ты преклоняешь,
Вселенной на среду ступаешь
И досязаешь до небес.
(1791)
Слова "Кавказ и Тавр" выделены мною, но точно так же я могла бы выделить строку "Вселенной на среду ступаешь" как поэтическую метафору маккиндеровского Хартленда, о котором шла речь в первой главе. Пересмотр итогов "Ялты и Потсдама", а затем и стремительный распад СССР вернули в свет рампы, казалось, давно решенный вопрос о Крыме. Геополитическое значение полуострова таково, что еще с древности переход его из одних рук в другие всегда знаменовал резкое изменение баланса сил между претендующими на первые роли державами, свидетельствуя о закате одних и восхождении других.
Именно такой сдвиг зафиксировал Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года: окончательное превращение России в державу, без которой "ни одна пушка в Европе не стреляла", и начало заката Османской империи* . Здесь уместно будет напомнить, что Крымское ханство, возникшее в 1443 году, после распада Золотой Орды, с 1475 вплоть до 1783 года, то есть до окончательного вхождения Крыма в Россию, не было вполне самостоятельным, но находилось в вассальной зависимости от Османской империи (а Южный берег вообще являлся личным владением турецкого султана). Так что идея каких-то особых государственных прав крымских татар на полуостров никак не соотносится с исторической правдой и лишь затемняет простой и ясный факт бесспорности принадлежания Крыма, начиная с 1774 года, только России. Факт, который никем (кроме самых крайних украинских самостийников) не ставился под сомнение на протяжении двухсот лет - ни после поражения России в Крымской войне, ни в бурные годы распада Российской Империи и Гражданской войны. Бесспорная принадлежность Крыма России не ставилась под сомнение и Центральной Радой, знаменитый "Универсал" №1 которой перечислял среди земель, считавшихся УНР (Украинской Народной Республикой), "Киевщину, Волынь, Черниговщину, Харьковщину, Полтавщину, Екатеринославщину, Херсонщину, Таврию без Крыма" (курсив мой - К.М.).
Передача Крыма от РСФСР к УССР в 1954 году в международно-правовом плане не изменила ситуации, так как внешними являлись только границы СССР. Однако когда после его распада международными стали границы бывших союзных республик, положение сделалось кардинально иным. Вопрос о принадлежности Крыма впервые за 200 лет вновь выдвинулся на первый план, а способ, которым он оказался в конечном счете решен, по сути, аннулировал Кючук-Кайнарджийский договор, что, по мнению некоторых экспертов, в перспективе может возыметь далеко идущие последствия.
Юридическая процедура такого решения вопроса о Крыме и, особенно, о Севастополе остается далеко не бесспорной, так как при подписании летом 1997 года Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Россией (именуемого "Большим договором") президентами Б. Ельциным и Л. Кучмой и при ратификации его Госдумой 25 декабря 1998 года были проигнорированы два основополагающих документа разогнанного в октябре 1993 года Верховного Совета РФ. А именно: Постановление Верховного Совета РФ от 21 мая 1992 года (№2809-1) об антиконституционности решения Президиума ВС РСФСР о передаче Крыма Украине в 1954 году и Постановление ВС РФ от 9 июля 1993 года (№5359-1) о российском статусе города Севастополя. Они никем не отменялись и, стало быть, сохраняют свою силу, что вынужден был признать и Президент РФ своим Указом от 7 октября 1993 года (№1598) подтвердивший "действие на всей территории Российской Федерации принятых Верховным Советом Российской Федерации до 21 сентября 1993 года постановлений Съездов народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации".
Кроме того, 5 декабря 1996 года Совет Федерации РФ сделал заявление о том, что "односторонние действия украинской стороны, направленные на отторжение части российской территории (то есть Севастополя - К.М.), не только незаконны с точки зрения международного права, но и наносят прямой ущерб безопасности России".
Проигнорировав все это, и Президент РФ, и Госдума превысили свои полномочия, а это значит, что у России есть юридические основания вернуться - хотя бы в перспективе - к вопросу о Крыме и, тем более, Севастополе. Однако такая перспектива на сегодняшний день является вполне гипотетической, и Россия, уже к концу XIX века владевшая тремя пятыми частями береговой линии Черного моря, свои позиции здесь утратила, что можно считать колоссальным шагом на пути к реализации доктрины Мэхена-Маккиндера-Бжезинского. Простого взгляда на карту и элементарного знания истории достаточно для того, чтобы понять неосуществимость озвученного Бжезинским еще в 1970-е годы замысла "дуги нестабильности" от Средиземного моря до Тихого океана без контроля над Черным морем. В свою очередь, невозможного без контроля над Крымом, этим "непотопляемым авианосцем", с его "командным пунктом - Севастополем" (выражение адмирала Калинина).
И хотя новая ситуация, возникшая в черноморской акватории вследствие утраты Россией Крыма и ее опорного пункта, Города Славы, в строгом смысле и, конечно, к счастью - не явилась результатом военных действий, то есть войны "горячей", ее, несомненно, можно считать одним из горьких плодов того способа, которым Горбачев и Ельцин закончили "холодную войну". А потому, с учетом продвижения НАТО на Восток, новых контуров, оформляющихся на Кавказе, возрастающего значения Малой Азии и Ближнего Востока и громадных перемен на Балканах, мне представляется совершенно необходимым хотя бы вкратце коснуться истории процесса, приведшего к столь резкому ухудшению положения России на этом, на протяжении веков сверхценном для нее направлении.
"Природа, - пишет адмирал Калинин, - распорядилась так, что Севастополь занимает доминирующее положение в Черном море, нависая над угрожаемым направлением вторжения - проливом Босфор. Более того: все основные направления равноудалены от Севастополя, и силы, базируясь здесь, могут держать под контролем весь регион" ("Советская Россия", 25 апреля 1995 года). Сегодня Россия утратила такой контроль. Теперь она арендует Севастополь, притом на чрезвычайно выгодных для Украины условиях.
Денежные вливания будут поступать в Киев в течение 20 лет с автоматическим пятилетним продлением срока аренды - если стороны не будут возражать. Очень существенное "если". Ведь российский Черноморский флот теперь представляет "иноземные вооруженные силы", а действующая Конституция Украины запрещает "размещение иностранных военных баз" на территории страны (статья 17). Иными словами, заключенные соглашения по ЧФ могут быть в любой момент в одностороннем порядке денонсированы Украиной, ее Конституциональным судом, и сам Севастополь в качестве "базы" передан любой другой стране - будь то Турция, Великобритания или США. Иными словами, присутствие российского ЧФ здесь теперь оказалось в прямой зависимости от политической ситуации на Украине, а она являет пучок разнонаправленных и даже полярных возможностей.
Сама же Россия, в обмен на платежи Украине* , получила право на размещение в Севастополе 31 испытательного центра, Гвардейского аэродрома, а также пунктов ВЧ связи в Ялте и Судаке. При этом Россия обязуется не размещать на Украине ядерное оружие, а порядок использования черноморской флотилией большинства флотских объектов устанавливает Киев. Впрочем, маршруты передвижения моряков и их техники также определяются местными властями.