Как видим, интенсивное военное проникновение США в Албанию шло параллельно с развитием общеюгославского кризиса, активизировалось во время войны в Боснии, а особенно после заключения Дейтонских соглашений.
Косовары же, не мелочась, охотно включились в игру "по-крупному", предлагая - в духе старой, доброй традиции - свою помощь в великом деле сопротивления "славянским варварам". Так, в 1995 году Форумом албанской интеллигенции (!) в Косово был принят Меморандум, направленный в адрес различных международных форумов, а также глав государств и правительств. В нем цитировались едва ли не в качестве девиза такие, к примеру, слова албанского писателя Исмаила Кадаре: "...Косово - край, где в раннем средневековье остановлено славянское нашествие (курсив мой - К.М.). Здесь были разрушены славянские грезы: завоевание и славянизация всего европейского полуострова" (Славенко Терзич, соч. цит.).
Соответственно, Косово и Метохия рассматривались как "последние славянские колонии в Европе". Обертоны, как видим, вполне тевтонские, и "албанская интеллигенция" не осталась без взаимности: уже в 1996 году глава МИД ФРГ Клаус Кинкель, а затем и канцлер Гельмут Коль выступили с заявлениями о том, что "права косовских албанцев не должны оставаться в тени Боснии". Разумеется, как и в случае Боснии, Германия пела не "соло", а в "концерте мировых держав", и ведущая партия, особенно после Дейтона, несомненно, принадлежала США. Уже к осени 1998 года США выступают в роли главного косовского "миротворца", инициировав обсуждение косовской проблемы в СБ ООН в форме обвинений Сербии в "геноциде косовских албанцев". Россия не воспользовалась своим правом вето, и результатом в конце сентября стала резолюция СБ ООН № 1199, требующая прекращения действий югославских войск в Косово против мирного населения. 2 октября последовала новая резолюция СБ, еще раз осуждающая указанные действия, требующая вывода югославских войск из Косово. Избежать санкции на проведение военной "миротворческой операции" удалось лишь за счет вето России и Китая, но это, как показало дальнейшее развитие событий, уже не имело особого значения. Послевоенный мировой порядок был разрушен, и "бомбы во имя мира" (чудовищный оксюморон, созданный спецпредставителем США на Балканах еще во время войны в Боснии) уже не нуждались даже в видимости юридической санкции ООН.
Разумеется, такую скоординированность активности США в СБ и обострения ситуации в крае трудно оценить иначе, нежели как доказательство существования общего плана, по которому дестабилизация и фактическое отторжение Косово от Югославии должны были последовать за достижением поставленных целей в Боснии и Герцеговине, ибо только при соответствующем решении проблемы Косово происходит качественный сдвиг к полноте их реализации. Одна из важнейших в ряду этих целей - создание второго, после Боснии, мусульманского государства на Балканах, что будет способствовать выстраиванию южной дуги напряженности вокруг России (без чего невозможна искомая реструктуризация Хартленда). А также - и успешной наркоторговле, крупные трассы которой уже пролегли через Албанию и Косово и контроль над которой к началу острой фазы конфликта уже крепко держала в своих руках Освободительная армия Косово (ОАК).
Впервые после Афганистана деятельность военных и политических ведомств США так тесно и так откровенно переплеталась со сферой интересов и действий "черного", криминального капитала, своим фундаментом имеющего именно наркоторговлю. И впервые это происходило в Европе, что бросает мрачный отсвет на весь уклад становящегося и в ней, и на планете в целом нового миропорядка.
Отсвет особо мрачный потому, что ни для кого здесь, как и в США, "наркотические" корни ОАК и такие же связи косоварской диаспоры не были тайной; а это значит, что творцы нового мирового порядка, в целях созидания его, готовы сотрудничать с самым преступным и кровавым дном мировой параполитики - как, уместно будет ввести здесь этот термин, и параэкономики. Еще весной 1997 года на слушаниях по внешней политике в парламенте в Италии было отмечено, что распространение албанской наркосети идет в мире за счет нелегального вывоза "беженцев", в том числе из Косово, под видом "спасения женщин и детей". Тогда же некоторые эксперты утверждали, что проблема дестабилизации Албании и Косово - это прежде всего проблема борьбы международных наркооружейных мафий за передел сфер влияния и контроль над наркопотоками в "постдейтонскую" эпоху. На счет "прежде всего" есть сомнения, но в том, что "наркофактор" вошел в число важнейших в игру вокруг Косово, сомневаться не приходиться.
Связи и не скрывались: 12 ноября 1998 года глава МИД ФРГ Йошка Фишер принял руководителей теневого правительства косовских албанцев "в изгнании" Б. Букоши и Ф.Агани, а буквально на следующий день комитет албанской диаспоры по сбору денег для ОАК установил минимальный уровень "дани", собираемой для косовской войны с зарубежных албанцев: 1000 швейцарских франков в год с человека в Швейцарии, 1000 марок в ФРГ, 1000 долларов в США и Канаде. Суммарный доход ОАК от этого "налога" составил около 3-4 млрд долларов в год (Ю. Бялый, соч. цит., с. 20-27). Таким образом, встреча Фишера с Букоши и Агани лишь вывела на поверхность (стесняться было уже не перед кем) то, что до сих пор происходило в тени: деятельное участие Запада (в начале в лице спецслужб, в частности, германских) в создании и пестовании ОАК. Именно под этой опекой албанская наркомафия, как утверждает западная пресса, стала одной из самых мощных в мире, тесно связанной и с колумбийскими наркокартелями, и с афганскими опийными плантациями талибов.
Сообщалось также, что нынешние лидеры ОАК Хашим Тачи и Якуб Красничи стали полевыми командирами, занимаясь наркобизнесом. И уже в мае 1999 года, когда агрессия НАТО стала фактом, японская "Саккэй ниппо", со ссылкой на источник управления по борьбе с наркотиками США, писала, что управляемые ОАК криминальные структуры ввозят в Европу по балканскому коридору (Турция - Болгария - Македония - Косово) не менее 6 тонн героина в месяц, быстро перехватывая значительную часть европейского наркорынка у сицилийских картелей. Примерно тогда же (точнее, 3 мая 1999 года, на следующий день после публикации в "Сакоэй ниппо") французское "Геополитическое обозрение наркобизнеса" заявило, что считает ОАК ключевым игроком в расширяющемся бизнесе "наркотики за оружие" и что последняя за истекший год (то есть за год наиболее активной, в том числе и вооруженной поддержки Западом "борцов за независимость") переправила в Европу героина на 2 млрд долларов. Через два дня подала голос и английская "Дейли Телеграф", поведав, что кабинет Блэра поручил спецслужбе МИ-6 расследовать сообщения печати о преступной деятельности ОАК и что начата проверка подозрительных банковских счетов в Швейцарии, через которые, как предполагается, в ОАК поступают деньги наркомафии.
Трогательная синхронность "беспокойств", жестов в сторону общественного мнения - и где же выводы? Под "крышей" НАТО ОАК легализовалась на Балканах, да и с самого начала и ООН, и СБ знали, кого берутся защищать. "Примкнувшая" же Россия теперь, делая ставку на совместную со США и Европой "борьбу с терроризмом" (который не существует без связей с наркомафией), рискует, с учетом ее положения в Чечне (о чем речь пойдет в последней главе), окончательно запутаться, если не погибнуть в дебрях этой черной параполитики. Как бы то ни было, уже 6 декабря 1998 года, ничуть не смущаясь донесениями всех спецслужб о присутствии в Косово пресловутого будто бы своего врага Бен Ладена, США обнародовали свой план мирного урегулирования в крае, где уже от себя заявили те же требования, что и албанские радикалы.
Тесная связь косоварской диаспоры с мировой наркоторговлей, львиная доля которой контролируется ЦРУ* , позволила, в случае Косово, превратить "борьбу за независимость" в канал для отмывания грязных денег - в частности, посредством введения для всех без исключения албанцев весьма существенного "налога на свободу". Уже в 1993-1994 годы в Косово потекли деньги, снаряжение и оружие, что позволило в 1996 году создать, а в 1998 году легализовать ОАК. Обратим внимание на эту синхронность быстрого становления подпольной армии, подпитываемой деньгами от наркоторговли, и активизации США в качестве ревностного покровителя "борцов за независимость". Если переход к эпохе пост-Ялты открыла агрессия США против Панамы, предлогом для которой стала до сих пор не доказанная причастность генерала Норьеги к наркоторговле, то ее апогей ознаменовался открытым союзом "единственной сверхдержавы" с террористами и наркоторговцами.
ОАК, бесперебойно снабжаемая деньгами и оружием, развернула в крае настоящий террор, на который власти в Югославии ответили ужесточением полицейских мер; были введены войска, вывода которых потребовали США, Англия, Франция, как никто осведомленные о темном "бэкграунде" ОАК, и, увы, примкнувшие к ним Россия и Китай. Политический стиль пост-ялтинской эпохи рождался на глазах у онемевшего общественного мнения.
Резолюции же СБ позволили странам атлантического Альянса занять вопиюще пристрастную позицию односторонней поддержки "жертв сербского полицейского террора" - даже тогда, когда речь шла о таких очевидных и циничных случаях, как гибель в перестрелке с полицией "семьи" (и в прямом, и в переносном смысле слова) местного наркобарона Адема Яшари. Запад сделал свой выбор.
2 октября 1998 года Мадлен Олбрайт и премьер Великобретании Тони Блэр заявили, что для начала операции НАТО в Косово согласия ООН не требуется, что вызвало некоторое замешательство и некий слабый, зачаточный раскол даже среди лидеров западных стран. Канцлер Австрии В. Клима заявил по итогам переговоров с большинством глав правительств стран ЕС, что все они, за исключением Блэра (который потом будет имитировать интерес к происхождению денег ОАК), "сошлись во мнении относительно военного вмешательства НАТО в Косово на основе соответствующей резолюции СБ ООН".
Даже Й. Фишер заявил, что партия "зеленых" ФРГ считает недопустимым вмешательство в Косово без мандата ООН. К этой точке зрения, в общем, присоединились и социал-демократы. В Брюсселе же на Совете НАТО по Косово идею нанесения бомбовых ударов не поддержала Греция. Мир был явно шокирован и даже напуган разнузданной американской инициативой, но для того, чтобы эта первичная реакция оформилась в связную, действенную политическую позицию, опять-таки не хватило "немногого": лидера, второго полюса мира. Россия яв