На самом-то деле именно Преображенские, Борментали и прочая интеллигенция были в России главными носителями радикальных взглядов! Именно они вовсю ратовали за «свободу, равенство, братство». За гражданские права якобы ущемленных Швондеров. Кого же было винить, что «свободы» оказались не только для них самих — свободы крушить «реакционеров», царя, правительство? Пришли свободы и для Швондеров — свободы оскорблять и третировать вчерашних ниспровергателей. Свободы отбирать собственность, гадить по подъездам и горланить революционные песни. Вот оно и есть, «равенство и братство»! Получили то, к чему стремились. Только представляли себе это иначе.
Да и Шариковых действительно создали наши интеллектуалы! Разумеется, создали не из собак. В собачьей аллегории выразилось оскорбленное самолюбие автора. Шариковых создали из простых русских людей — которые прежде были честными, добрыми, богобоязненными… Напомним, первый заряд атеизма и «прогрессивных» взглядов детишки получали еще в школах. Ну а потом эти же мальчики и девочки взрослели. Вступали в отряды Шариковых, брали винтовки, чтобы «все взять и поделить». Из особо рьяных безбожников формировались когорты палачей, развернувших кампании «красного террора», массовые казни «буржуев» — то есть интеллигенции. Той же самой интеллигенции! Учителей, журналистов, чиновников. Но ведь и в Евангелии сказано: «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы ему повесили мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» (Мф. 18,6; Мр. 9, 42; Лк. 17,1). Так оно и случилось — с соблазнителями…
В древние времена, описывая те или иные бедствия, русские летописцы не искали виновных где-нибудь на стороне. Причину они формулировали однозначно: «по грехам нашим». Для объяснений катастроф ХХ века подобное определение тоже оказывается самым точным. Россия фактически отреклась от царя. Его поливали грязью и сплетнями, рассуждали, как чудесно жилось бы без его «гнета». А кто-то думал иначе, но спорить не стал. Во всяком случае, никто не выступил в поддержку государя. Даже среди белогвардейцев монархистов было очень мало. Ну что ж — если не захотели законного царя, попали под власть узурпаторов. Вынуждены были терпеть такой гнет, какого раньше и представить себе не могли.
Образованная часть российского общества брезгливо кривилась от отечественных порядков, мечтала жить, «как за границей». Эта мечта также исполнилась. 2 млн человек очутились в эмиграции, получили заграничный «рай» со всеми «свободами» и «прогрессом». Правда, до революции русские интеллигенты и предприниматели видели Европу из окон комфортабельных отелей, пансионатов, через призму книг и газет. А теперь им пришлось зарабатывать на хлеб грузчиками, судомойками, чернорабочими, проститутками… Но темная сторона западной жизни существовала и раньше! Значит, мечтали как раз об этом, только для себя предназначали иную роль.
Крестьяне с энтузиазмом громили помещичьи и «кулацкие» хозяйства, захватывали чужую землю, имущество. А в итоге сами подверглись раскулачиваниям и коллективизации. Палачи, расплескавшие по России дикий террор, через пару десятилетий попали под репрессии. «Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7,2; Мр. 4, 24; Лк. 6,38).
В 1922–1923 гг. большевики нанесли сокрушительный удар по Православной Церкви. Закрывали и грабили храмы, монастыри. Казнили 15 тыс. священников, монахов, мирян. Тысячи людей разослали по тюрьмам… Но Церковь одной из первых отреклась от Царя, Помазанника Божия, своего защитника! Получается — сама на такое напросилась.
Впрочем, основная-то масса прихожан, миллионы людей, к антицерковной вакханалии руку не прикладывали. Но и не пытались защищать свои храмы, своих батюшек. Прикинули, что их хата с краю. Зато в июне 1941 г. в армии оказались солдаты 1922–1923 гг. рождения. Ровесники разгрома Церкви! Дети, появившиеся в свистопляске кощунства, от блудных невенчанных связей, некрещеные. А командовали ими вчерашние активисты, взрывавшие и закрывавшие храмы, забрасывавшие камнями крестные ходы. Именно это поколение попало под первый, самый страшный удар врага и было стерто почти полностью. Как видим, все закономерно. Отвечать пришлось и Преображенским — за то, что произвели Шариковых, и Шариковым — за все, что они натворили.
Цареубийство. Кровавый английский след
Сейчас уже известны свидетельства, что заговор по свержению Николая II организовала Великобритания. В свое время об этом доносила даже французская разведка (очень встревоженная, что англичане осуществили собственную подрывную операцию, как бы они не ущемили интересы Франции). А 6 апреля 1918 г. Свердлов от имени Президиума ВЦИК подписал решение о переводе царской семьи в Екатеринбург. И снова совпадение. Для содержания узников выбрали дом Ипатьева, который располагался по соседству с резиденцией британского консула Томаса Престона, просматривался из его окон.
Екатеринбург был «вотчиной» Свердлова, бывшего вожака уральских боевиков, здесь верховодили его подручные Белобородов, Голощекин, Войков, Юровский, Сыромолотовым и др. А фигура консула Престона весьма любопытна. Всю революцию 1905–1907 г. он провел служащим горнодобывающей компании в Батуме. Известно, что здешний британский консул Патрик Стивенс активно шпионил и подыгрывал смутьянам. Через Батум завезли 8,5 тыс. винтовок на английском пароходе «Сириус». Груз был конфискован, но за взятки все равно попал к революционерам. После этого Престон закончил Кембридж и в 1913 г. приехал дипломатом в Екатеринбург. Но не отрывался и от прежней специальности. Обеспечивал интересы британских горнопромышленников на Урале.
При советской власти у Престона установились отличные отношения с руководителями Уральского Совета, особенно близко он сошелся с Сыромолотовым, которого знал и раньше. На это тоже стоит обратить внимание. Сыромолотов в первую революцию руководил у Свердлова дружинами боевиков. Кроме того, он был женат на первой супруге Троцкого. А в начале 1918 г. именно ему было поручено произвести национализацию Русско-Азиатского банка (один из владельцев — дядя Троцкого Животовский). Значит, он входил в круг очень доверенных лиц. Впрочем, в дружбе британского консула с большевиками вообще не было ничего удивительного. Ведь те же Троцкий и Свердлов, невзирая на гражданскую войну, оставались главными проводниками влияния США и Англии в советском правительстве.
При переезде царской семьи из Тобольска были освобождены воспитатели детей, иностранцы Жильяр и Гиббс. Они сразу же кинулись к Престону, умоляя спасти государя и его близких, но получили ответ — по британским данным, положение Романовых «не является угрожающим». Хотя американский историк Ричард Спенс сообщает: один из лучших английских разведчиков в России, майор Стивен Аллей, получил задание — якобы подготовить операцию по спасению царя. Он собрал в Екатеринбурге группу из шести «русскоговорящих» агентов, за домом Ипатьева установили наблюдение. Но в мае без объяснения причин операция была прекращена.
Это вызывает множество вопросов. Престон позже силился доказать, будто усилия к спасению все-таки предпринимались, но нигде на эту операцию не ссылается. А Аллей нигде не упоминает Престона. Хотя обойтись без контактов они никак не могли. Лучшим местом для наблюдения был как раз дом консула. Престон сам каждое утро смотрел с чердака на прогулки императора, информируя других иностранных дипломатов: «Груз еще здесь». Но свидетельство об операции Аллея дает нам немаловажную информацию: в Екатеринбурге присутствовала команда британских разведчиков.
Многие лица под разными предлогами получали разрешения на свидание с царем — сотрудники Красного Креста, дипломатические представители, сербский офицер Мичич. Сербская принцесса Елена с Жильяром и Гиббсом постоянно приходила к Престону, обсуждали, как помочь. Но сам консул союзной державы не навестил государя ни разу. Правда, в своих отчетах и последующих интервью он указывал, что «почти каждый день» бывал в Уральском Совете, хлопотал об «облегчении участи» царя, и ему за это даже угрожали расстрелом. Но это явная ложь, местные руководители даже заискивали перед ним! Сибирский исследователь Станислав Зверев, изучивший множество документов, приходил к выводу: «В Екатеринбурге советские власти скорее лебезили перед Престоном, чем угрожали ему». И это не удивительно. В советском правительстве уже тогда прорабатывались проекты передачи предприятий в концессию иностранцам, в июле 1918 г. Москву посетила британская экономическая миссия, ей наобещали широчайшие перспективы. А ходатайств от англичан о судьбе государя и его семьи не зафиксировано ни одного. Ни в советских, ни в британских архивах таких документов не обнаружено.
Зато со стороны Германии они были. В Берлине в это время родился план: поддержать русских монархистов и избавиться от большевиков. Если даже немцы проиграют войну, Россия превратится в их друга, позволит внедриться в свою экономику.
24 июня советский полпред в Германии Иоффе доложил Ленину: министр иностранных дел Кюльман предупредил, что гибель Николая II «страшно повредит» большевикам. Иоффе настаивал: если «что-то произойдет», необходимо показать «нашу непричастность». А германский посол в Москве Мирбах потребовал очной ставки с императором. Но вскоре после этого он был убит в ходе провокации «левоэсеровского мятежа». По данным профессора Р. Спенса, теракт был организован Дж. Хиллом, капитаном британской разведки и советником Троцкого (исполнителем, как известно, являлся Блюмкин — будущий начальник охраны Троцкого).
А донесения Престона в Лондон сейчас рассекречены. Он взывал, что надо «захватить Романовых», иначе они попадут в руки Германии и «станут козырной картой для будущей германофильской монархической ориентации». Что подразумевалось под словом «захватить», если они уже находились под стражей? Подготовка к цареубийству началась одновременно с ликвидацией Мирбаха. На тот же V Всероссийский съезд Советов, где разыграли «левоэсеровский мятеж», из Екатеринбурга ездил друг Свердлова Голощекин. Очевидно, получил инструкции. Сразу после его возвращения в доме Ипатьева сменили охрану, стали запасать керосин, серную кислоту для уничтожения тел. Престон и об этом знал. Позже обмолвился, что «слышал» о поручении доктору Архипову закупить 400 фунтов серной кислоты.