Мужчины, которые еще были в состоянии сопротивляться, бежали на Дон и на Урал, к казакам. Казачьи области становились очагами кровопролитных восстаний. «За дело, братцы! – призывала прокламация Степана Разина. – Ныне отомстите тиранам, которые до сих пор держали вас в неволе хуже, чем турки! Я пришел вам дать свободу и избавление, вы будете моими братьями и детьми – БУДЬТЕ ТОЛЬКО МУЖЕСТВЕННЫ!»
Пугачев обещал всякому, кто убьет помещика, 100 рублей, тому, кто убьет 10 помещиков – 1000 рублей и генеральский чин. Ненависть к господам была такова, что восставшие вырезали дворян вместе с семьями. Правительство Екатерины, в свою очередь, «наводило порядок» самыми жестокими методами, оно воскресило самые изуверские и уже забытые виды казни, такие как колесование, четвертование, повешение за ребро на крюк. По Волге плыли плоты с виселицами – дворяне желали запугать тех, кто остался в живых.
«Столыпинские галстуки», 1906 г.
После кровавого подавления Пугачевского бунта дух русского народа угас, большие восстания прекратились. Искусственный отбор стал приносить результаты. В деревне остались лишь робкие и покорные. Белинский в известном письме к Гоголю писал о том, что крестьяне, «сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Стешками, Васьками, Палашками… и, поверив своим барам, сами себя не считают за людей».
Для того чтобы проиллюстрировать результаты искусственного отбора, мы приведем лишь несколько свидетельств, взятых из письменных источников.
«Помещик может продать мужа от жены, жену от мужа, детей от родителей, избу, корову, даже и одежду может продать», – писал венгерский путешественник Савва Текели. Текели видел, как на площади в Туле продавали сорок девушек: «Купи нас, купи», – наперебой просили его девушки…
«Бывало наша барыня отберет людей парней да девок человек 30, мы посажаем их на тройки, да и повезем на Урюпинскую ярмарку продавать… – рассказывал один крестьянин Саратовской губернии. – Каждый год возили. Уж сколько вою бывало на селе, когда начнет барыня собираться на Урюпино…»[164]
В начале XIX века широкая торговля крепостными велась на базаре в известном промышленном селе Иваново, причем сюда в большом количестве привозили девушек из Малороссии… В Петербург в 1780-х годах людей на продажу привозили целыми барками…
Н. И. Тургенев писал: «В одной губернии, как сказывают, некоторые помещики ежегодно на ярмарке продают девок приезжающим туда для постыдного торга азиатцам, которые увозят сих жертв… далеко от места их родины».
«Всем известно, что помещики-псари за одну собаку меняли сотню людей, – рассказывал один сельский священник. – Бывали случаи, когда за борзую отдавали деревни крестьян. Один продавал девушек-невест по 25 рублей, другой в то же время покупал борзых щенков по 3000 рублей. Стало быть, 120 девушек равнялись одной суке».
Систематический характер имело насилие помещиков над крепостными девушками. Д. Л. Мордовцев говорит о случаях поголовного отобрания крестьянских девушек в наложницы: «для барского двора и постельного дела всех девок из имения выбрал», «из покупных и из наших девок сделал для своей похоти турецкий гарем», некоторые помещики требовали в барский дом молодых женщин на ночь, «отчего крестьянские дети без матерей от крику в люльках задыхаются».
Не остался в стороне от творимой жестокости и наш А. С. Пушкин. В стихотворении «Деревня» он фиксирует:
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе питать не смея,
Здесь девы юные цветут
Для прихоти бесчувственной злодея.
Опора милая стареющих отцов,
Младые сыновья, товарищи трудов,
Из хижины родной идут собой умножить
Дворовые толпы измученных рабов.
Да и у М. Ю. Лермонтова нечто подобное прорвалось в его стихотворении «На смерть поэта».
И вот эта энергия памяти, пусть и не в полной мощи своей, проявилась в начале ХХ столетия со стороны красных по отношению к белым, в которых они видели своих угнетателей, белые же (конечно, не все, как и в случае красных) видели в красных потомков Пугачева, Разина, Болотникова. Безусловно, были и другие причины этого явления, но энергия чувства жестокой несправедливости овладевала массами, накапливалась и передавалась из поколения в поколение, затем взорвалась как кипящий котел истории. Полагаю, что нечто подобное произойдет и в нынешней России.
И чтобы завершить эту неприятную во всех отношениях тему, приведу еще данные по «сталинским» чисткам. Обращусь еще раз к упомянутой выше работе историка Е. Ю. Спицына: «В частности, известный российский писатель Владимир Карпов в своей последней работе «Генералиссимус», вышедшей в свет в 2002 году, впервые ввел в научных оборот официальную справку наркома внутренних дел СССР Лаврентия Павловича Берия (1899-1953), которую тот направил на имя И. В. Сталина в начале 1941 года. В этой записке, в частности, говорилось о том, что: «В период с 1919 по 1930 год было расстреляно около 2,5 миллионов врагов народа, контрреволюционеров, саботажников и пр. В период с 1930 по 1940 год органами ОГПУ – НКВД СССР привлечено к уголовной ответственности и осуждено по статье 158 УК РСФСР1 300 949 человек. Расстреляно по приговорам судов 892 985, продолжают отбывать наказание 407 964 человека». И далее даются данные по категориям осужденных и расстрелянных: «… из числа военнослужащих и вольнонаемных РККА, осуждено за измену Родины шпионов и врагов народа 76 634, расстреляно 35 000, продолжают отбывать наказание 37 568. Из числа сотрудников НКВД, разоблаченных и выявленных врагов народа, осуждено 64 079, расстреляно 41 080. …Из всех осужденных врагов народа 90 % – лица еврейской национальности»[165]. Обратим внимание на некоторые факты: расстрелянных за первые 10 лет, когда Сталин не имел особого влияния в партии и в государстве, а был лишь одним из вождей (В. Ленин, Л. Троцкий, И. Сталин, Г. Зиновьев, Л. Каменев, Н. Бухарин) «врагов народа» было расстреляно почти в три раза больше, чем в тридцатые годы, включая период «большого террора» (1936-1938 гг.); сотрудников НКВД за десять лет в 30-е годы расстреляно больше, чем военных и вольнонаемных РККА. А в чем проявляется враждебность к народу со стороны сотрудников НКВД? Вероятно, в том, что оговаривают и расстреливают невинных. И еврейский момент: в большой коллегии ВЧК – ОГПУ первого послереволюционного десятилетия русских по национальности (из 35 человек) было только двое – Соколов и Антонов-Овсеенко. Подавляющее же большинство были евреями. И еще один момент следует учитывать: в исторической литературе и партийных документах подчеркивается негативная роль Троцкого и троцкизма, но в России с начала ХХ столетия активно внедрялся сионизм, распространялись в массовом порядке «Катехизис еврея в России» и «Протоколы сионских мудрецов», активно создавались боевые еврейские отряды и вооруженные группы. К. П. Победоносцев писал своему другу и единомышленнику Ф. М. Достоевскому: «А что Вы пишите о жидах, то совершенно справедливо. Они все заполонили, все подточили. …Они в корне революционно-социалистического движения и цареубийства, они владеют периодической печатью, у них в руках денежный рынок, они управляют и началами нынешней науки, стремящейся встать вместо христианства»[166]. О развертывании боевых еврейских организаций, методах их действий и опасности таковых для России писал в 1912 году и А. Е. Вандам. Этот факт также следует учитывать: не национальный вопрос стоял во главе угла, а вопрос будущего России – хворост ли она для мировой революции или первое в мире социалистическое государство, мощное и независимое – реинкарнация Российской империи нового типа.
Уставшая империя
Так почему же Европа и сидящая пока в геополитической засаде Америка невзлюбили русский мир и русский дух и стремились его уничтожить? К тому же уже ходили на Русь тевтоны, крестоносцы, карлы, наполеоны и всегда с одним и тем же результатом: «кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет». Причина еще и в том, что Русь для Запада совершенно иная по сущности, с иным смыслом жизни, иным отношением к другим народам, к природе.
Иван Ильин, осмысливая опыт общения России и Европы, в 1948 году горько констатировал: «…мы должны помнить, что другие народы нас не знают и не понимают, что они боятся России, не сочувствуют ей и готовы радоваться всякому ее ослаблению. …мы одиноки, непонятны и «непопулярны» (курсив И. Ильина). Это не новое явление. Оно имеет свою историю. М. В. Ломоносов и А. С. Пушкин первые поняли своеобразие России, ее особенность от Европы, ее «неевропейскость». Ф. М. Достоевский и Н. Я. Данилевский поняли, что Европа нас не знает, не понимает и не любит. Европа враждебна России – таков был их вывод. С тех пор прошли долгие годы, и мы должны были испытать на себе и подтвердить, что все эти великие русские люди были прозорливы и правы.
Западная Европа нас не знает, во-первых, потому, что ей чужд русский язык.
Западная Европа не знает нас, во-вторых, потому, что ей чужда русская (православная) религиозность[167].
Западная Европа не знает нас, в-третьих, потому, что ей чуждо славяно-русское созерцание мира, природы и человека.
Итак, Западная Европа не знает России. Но неизвестное всегда страшит. А …