В эмигрантской прессе шахматист опубликовал ряд статей о театре и о русской поэзии – Блоке, Волошине, Ахматовой, рецензии на книги стихов Цветаевой, Ходасевича, Шкляра и других поэтов. А его тексты по шахматам были посвящены проблемам миттельшпиля и эндшпиля, характеристике выдающихся шахматистов.
Писатель Владимир Набоков писал о художественном стиле шахматиста: «Зноско-Боровский, сам талантливейший игрок, пишет о шахматах мастерски. Отмечаю необыкновенную живописность некоторых выражений автора и бодрый, крепкий темп всего изложения. Зноско-Боровский пишет о шахматах со смаком, сочно и ладно, как и должен писать дока о своем искусстве».
В начале 1930-х годов Зноско-Боровский привлек Алехина к сотрудничеству в шахматном отделе парижских «Последних новостей». О взаимном глубоком уважении свидетельствовали строки их отдельных материалов. «Не ради новых лавров вступает Алехин в нашу семью, – сообщал редактор читателям, – в его статьях всегда будет слышен подлинный голос шахматиста – чемпиона мира».
А вот мнение Алехина о своем старшем товарище: «Зноско-Боровский, несомненно, является одним из наиболее крупных современных шахматных творцов-мыслителей».
До начала Второй мировой войны Зноско-Боровский был на первых ролях в жизни русского общества во Франции. Он был самым известным театральным и одним из первых русских кинокритиков, автором уникальной монографии «Русский театр начала XX века», а во время гитлеровской оккупации – активным участником Сопротивления.
Свой последний турнир он сыграл в 1946 году в нидерландском Зандаме. А спустя восемь лет сердце мастера остановилось. Его похоронили на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Евгений Александрович Зноско-Боровский многое сделал для популяризации шахмат. Как лектор, учитель, писатель и мыслитель он признан и высоко ценим в России и во всем шахматном мире.
Николай Крыленко. Шахматный нарком
После Октябрьской революции 1917 года и последовавшей за ней Гражданской войны в 1922 году на карте мира появилось новое государство – СССР. Другие страны его существование признали не сразу. И установлению международных отношений во многом способствовали шахматы.
В 1925 году состоялся Международный шахматный турнир, в котором, помимо советских шахматистов, участвовали и 11 иностранных мастеров, в том числе чемпион мира Хосе Рауль Капабланка и экс-чемпион мира Эмануил Ласкер. Главным организатором турнира был заместитель наркома юстиции Николай Васильевич Крыленко – не только один из крупнейших политических руководителей в СССР, но и идейный вдохновитель и руководитель шахматного движения в стране.
Николай Крыленко родился в 1885 году в селе Бехтеево Сычевского уезда Смоленской губернии. В 1903 году он окончил классическую гимназию и поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. Позднее работал преподавателем литературы и истории в частных польских школах. В 1904 году вступил в партию большевиков и начал участвовать в студенческих собраниях и демонстрациях, зарекомендовал себя как умелый агитатор.
Перейдя на нелегальное положение, Крыленко эмигрировал. Метался между заграницей и Санкт-Петербургом, меняя партийные клички («Рено», «Гурняк», «Абрамов», «Постников») и выполняя различные поручения руководства партии. Активно сотрудничал с большевистскими газетами («Звезда», «Правда»). В 1911 году встретился в Кракове с Лениным, и с тех пор между ними установились дружеские отношения. К тому же, помимо революционных вопросов, их сблизил обоюдный повышенный интерес к шахматам, и они непременно садились за шахматный столик при новых встречах, продолжавшихся до последних лет жизни вождя мирового пролетариата.
«Немало партий в шахматы Крыленко сыграл с Владимиром Ильичом Лениным. Будучи Председателем Совнаркома, Ленин приглашал Крыленко в гости, и они сражались в шахматы или уезжали на охоту», – вспоминал очевидец этих сражений революционер и военный деятель С. И. Петриковский.
Перед началом Первой мировой войны Крыленко экстерном окончил юридический факультет Харьковского университета.
В ноябре 1915 года Крыленко арестовали за уклонение от военной службы. Он просидел в харьковской тюрьме до апреля 1916 года, а затем был мобилизован и направлен на фронт. А через год в Петрограде и Москве начались революционные волнения, последовали смены правительства, годы кровопролитной Гражданской войны. Крыленко был постоянно в гуще событий, не сомневаясь, взваливал на свои плечи груз ответственных должностей (начиная с Верховного главнокомандующего русской армии в 1917–1918 годах в чине прапорщика и Председателя Революционного трибунала в 1920–1922 годах), которые были сопряжены с принятием судьбоносных для огромной страны решений.
В начале 1930-х Николай Васильевич Крыленко находился на вершине славы. В 1933 году он был награжден орденами Ленина и Красного Знамени. Год спустя Крыленко торжественно встречали на II областном совещании работников юстиции Западной области, проходившем в Смоленске в декабре 1934 года. В 1936 году он занял пост Народного комиссара юстиции СССР.
Николай Крыленко очень любил шахматы и уже в первые годы своей политической карьеры стал их активно пропагандировать, продвигая в массы. «Широкий интерес, который сейчас всюду проявляется к шахматам, диктуется прежде всего их внутренней красотой, как искусства, богатством тех эмоциональных переживаний, которые они несут с собой, своеобразной красотой и железной логикой их борьбы», – писал он.
В биографии Крыленко, помещенной в первом в истории страны «Словаре шахматиста» за 1929 год, говорилось: «С момента возникновения Всесоюзной шахсекции К. избирается (III Всесоюзным шахсъездом, 1924) ее председателем и затем председателем Исполбюро Совета шахсекций Союзных республик и шахсекции РСФСР. Занимая ответственный пост в советском правительстве, К. вместе с тем – активный приверженец шах. искусства, которому он уделяет огромное внимание. Перевод шах. дела в СССР на твердые рельсы госуд. и профсоюзного объединения, политика шах. движения СССР, идеологическое обоснование культурного и общественного значения Ш., организация крупнейших шах. мероприятий (междунар. турнир 1925 г., всесоюзные чемпионаты) и влияние шахорганизаций СССР среди других стран – все это в значительной степени обязано своим успехом его авторитету и энергии. Он также – один из основателей и отв. редактор журнала “64”, а также автор ряда статей по общ. – политическим вопросам шах. движения».
Можно сказать, что Крыленко работал не только на внутреннюю шахматную политику страны (именно он сформулировал главные направления развития шахмат – «Дорогу шахматам в рабочую среду» и «Шахматы – могучее оружие интеллектуальной культуры»), но и на внешнюю, находя средства на приглашение ведущих западных мастеров для участия в Московских международных турнирах (на проведение первого из них в 1925 году советское правительство выделило 30 000 рублей) и по праву на десятилетие заслужив их доверие, благодарность и признательность.
Первый Московский международный шахматный турнир сыграл огромную роль в прорыве политической и культурной изоляции молодого государства. Именно 1924 и 1925 годы стали периодом активного международного признания СССР. Дипломатические отношения с Советской Россией установили Великобритания, Италия, Швеция, Норвегия, Греция, Австрия, Мексика, Япония и другие страны.
В дни проведения этого турнира Москву захватила самая настоящая «шахматная горячка». Советские кинематографисты даже сняли одноименную кинокомедию, причем всего за две недели. По просьбе режиссера Всеволода Пудовкина в роли самого себя в ней снялся чемпион мира Капабланка.
Шахматный мир был поражен размахом организации турнира и удивлен возрастающей силой советских шахматистов. Немецкое шахматное издание «Дойче Шахцайтунг» вскоре признало: «Турнир показал, что в настоящее время Россия занимает в шахматном мире первое место, что там повсюду нарождаются новые силы и что звание чемпиона мира рано или поздно должно достаться русскому».
А руководитель и фактический зачинатель советского шахматного феномена Николай Крыленко продолжал популяризировать шахматы, поставив задачу сделать эту игру всенародным увлечением.
Николай Крыленко играл две жизненные партии одновременно: одну спортивную (или шахматно-альпинистскую), а вторую – политическую. Захватив власть в 1917 году, большевики сразу начали широко применять политику «красного террора» по отношению к классовым врагам. Один из ее главных теоретиков и практиков, Председатель ВЧК Феликс Дзержинский, определял это понятие как «устрашение, аресты и уничтожение врагов революции по принципу их классовой принадлежности». Естественно, что, занимая столь высокие руководящие посты в карающей системе советского правосудия, Крыленко не мог остаться в стороне от массовых репрессий. Председатель трибунала утверждал своей подписью все расстрельные приговоры того периода. Не обнаружено ни одного случая помилования приговоренных, отправлявших апелляции на имя Крыленко, который считал приемлемым уничтожение «враждебных элементов» лишь по признаку социального происхождения.
После свертывания нэпа в 1928 году началось «Шахтинское дело», за ним пошли «дела Промпартии», которые стали прологом к надвигающемуся Большому террору. Став прокурором, он выступал государственным обвинителем на крупнейших политических процессах.
Словно на черно-белой шахматной доске в жизни Крыленко такие квадраты разделились поровну между политической и спортивной ее составляющими. Казалось, что сами должности и привилегии ему неинтересны. Главными его увлечениями оставались шахматы и альпинизм. В подвале Наркомата юстиции, где работал Крыленко, размещался Клуб Наркомюста, при котором работал Центральный шахматный клуб. В кабинете самого Крыленко стоял шахматный столик, за которым он часто засиживался после 12-часового рабочего дня. Он был хорошо знаком с лидером советских шахматистов Михаилом Ботвинником, считал, что нужно перевести шахматы из вида спорта в категорию искусства.