«Я люблю русскую народную песню. В молодые годы – 1910, 1911, 1912 – мне довелось не только жить в бедной деревеньке, но и работать там на правах обыкновенного деревенского парня. Я был свой человек среди парней и девушек, отлично косил, жал, пахал, боронил, со стариками по ночам ездил сетями ловить рыбу в живописном Мстинском озере. Я научился там играть на самой обыкновенной русской гармони, играл хорошо, “по-городски”, что особенно ценилось в деревне. И по праздничным дням девушки и ребята пели частушки и народные песни. Музыку их и текст в большом количестве я тогда вывез в Петербург. Хранятся они у меня и сейчас», – писал в своих воспоминаниях Романовский.
Но страсть к шахматам оказалась превыше всего, и именно им он посвятил всю свою жизнь.
Петр родился 17 июля 1892 года и стал седьмым сыном в семье Арсения и Марии Романовских. Но не последним, вскоре родился восьмой. Все братья увлекались литературой, музыкой и шахматами. Особенно поощряла шахматные занятия сыновей мама Мария Александровна, которая и сама с удовольствием играла в домашних турнирах. Сильнейшим шахматистом в семье был старший сын Александр, достигший первой категории. Он даже участвовал в IV Всероссийском турнире 1905–1906 годов, стал призером.
На одном из туров побывал и Петр. Здесь он как завороженный наблюдал за игрой сильнейшего шахматиста России Михаила Чигорина, ставшего для него путеводной шахматной звездой. Больше всего с самого начала Петра влекла красота шахматных комбинаций. К 16 годам он уже играл не слабее Александра и по его ходатайству был допущен в осенний турнир Петербургского шахматного собрания. Петр не подвел брата и выступил достойно, разделив четвертое-шестое места. В 1909 году он участвовал в сеансе одновременной игры, который провел Эмануил Ласкер после окончания международного турнира памяти Чигорина в Санкт-Петербурге, и из 25 участников Романовский оказался единственным, сумевшим нанести поражение чемпиону мира!
Следуя примеру старшего брата, Петр поступил в Политехнический институт, где учились многие сильные шахматисты. В 1912 году он выиграл первенство института с феноменальным результатом: 10,5 очка из 11.
Летом 1914 года вместе со многими соотечественниками Романовский был среди участников международного турнира в Мангейме, который не был доигран из-за начала Первой мировой войны; все шахматисты оказались в тюрьме.
Шахматы помогали переносить тяготы плена. Романовский участвовал в трех турнирах, организованных русскими военнопленными.
Весной 1915 года благодаря деятельности Красного Креста Романовскому удалось вырваться на родину. Врачи нашли у него болезнь сердца. Вернувшись домой, он дал сеанс одновременной игры в Политехническом институте, сбор средств от которого пополнил фонд пожертвований в пользу русских шахматистов, оставшихся в плену.
В 1920 году в США был введен сухой закон. Состоялось официальное открытие Панамского канала. В Антверпене прошли VII летние Олимпийские игры.
В Москве по инициативе комиссара Всевобуча Александра Ильина-Женевского состоялась Всероссийская шахматная олимпиада.
Согласно регламенту, мастерское звание присваивалось победителю турнира, а если бы им оказался Алехин, то второму призеру. В итоге именно Романовский, занявший второе место вслед за будущим чемпионом мира, стал первым в стране шахматистом, получившим это звание после Октябрьской революции. С того исторического турнира началось массовое развитие шахмат в стране.
В 1921 году Романовский стал одним из основателей первого в Советской России шахматного издания – «Листок шахматного кружка Петрогубкоммуны», в котором пророчески писал:
«Не за горами то время, когда шахматное искусство в России, возрожденное единодушной работой всех его учеников и учителей, займет почетное место на арене грядущих мировых соревнований, в творчестве богатой неиссякаемостью своего источника, прекрасной по глубине своего содержания шахматной мысли».
В октябре 1921 года «Листок» порадовал читателей сообщением об открытии Шахматного собрания в Петрограде. А еще через два года состоялся первый съезд Всероссийского шахматного союза, секретарем которого избрали Петра Романовского. В программе съезда было проведение чемпионата РСФСР, вошедшего в историю как «второй чемпионат СССР». Победителем стал Романовский, опередив главного конкурента, Георгия Левенфиша, на одно очко.
В итоговом обзоре «Шахматного листка» говорилось:
«Наш чемпион П. А. Романовский, начав с проигрыша Левенфишу, показал великолепную выдержку и особый турнирный навык, что при его немалых комбинационных способностях в связи с хорошим знанием концов дало ему вполне заслуженную победу. В Москве на олимпиаде он был вторым за А. А. Алехиным, здесь он стал первым, и эти две победы заставляют думать, что недаром Каисса наградила П.А. званием первого чемпиона молодого союза».
В 1925 году организаторы одного из крупнейших послевоенных международных турниров в Баден-Бадене пригласили Петра Романовского. К сожалению, Коммунальный банк, в котором служил Романовский, не отпустил ценного специалиста, и его новая встреча с Александром Алехиным не состоялась.
Но препоны к его участию в Первом Московском международном турнире не строил уже никто. Именно на Романовского возлагали свои главные надежды советские любители шахмат, еще не привыкшие считать своим вернувшегося из Германии Ефима Боголюбова. Покровительствовал Петру Романовскому и сам председатель Всесоюзной шахматной секции Николай Крыленко. После восьми туров Романовский входил в группу лидеров, набрав 4,5 очка из семи. Однако в середине турнира он сбавил темп, почувствовав себя больным. Это не осталось незамеченным Крыленко.
«Николай Васильевич, – вспоминал Романовский, – вызвал меня к себе и жестоко поругал за то, что своевременно не сигнализировал ему о своем нездоровье.
– Ваше поведение, дорогой Петр Арсеньевич, граничит в моих глазах с государственным преступлением! – заявил он вдруг под конец. Николай Васильевич был тогда главным прокурором РСФСР.
Увидев, вероятно, по моему лицу, что я совсем упал духом, он дружески улыбнулся, приобнял меня и промолвил:
– Ну, ну, не расстраивайтесь. С кем играете завтра?
– С Верлинским, – ответил я.
– Разобьете его в пух и прах, даром что он побил самого Капабланку.
И тут же, взяв телефонную трубку, позвонил знаменитому психиатру Россолимо.
Прямо из кабинета Крыленко на машине главного прокурора я был отправлен к знаменитости. Эффект визита оказался изумительным. На следующее утро я был совершенно здоров, “свеж как огурчик” и в отличном стиле победил Верлинского, а через тур выиграл у лидера турнира, мексиканца Торре».
Комментируя турнир, “золотое перо” мировой шахматной журналистики Савелий Тартаковер писал: «Среди русской группы особенно привлекательна игра Романовского, доказывающего не только на словах (см. его статью “Рутина”), но и на деле, как, например, в блестящей партии против Торре (в 13-м туре), что он готов противопоставить шаблону весь подъем своей артистической души».
В итоге Романовский стал лучшим из советских участников, если не считать победителя Боголюбова, поделив седьмое-восьмое места с Рихардом Рети.
В итоговой статье «Московский бой» Романовский с удовлетворением подвел итог выступлению отечественных мастеров:
«Мы показали иностранным гостям нашу силу, организованность нашего массового шахматиста. Мы вынесли огромный опыт из встречи с первоклассными шахматными профессионалами, мы многому научились, мы во многом прозрели».
Летом 1927 года, готовясь к чемпионату СССР, шесть лучших шахматистов Ленинграда провели матч-турнир. Первое место, сделав всего две ничьи, занял Романовский. В том же году он вновь стал чемпионом страны.
«В лице Петра Арсеньевича мы видим одного из лучших советских мастеров – с о в е т с к и х в полном значении этого слова. Мы видим в нем человека, живущего общественно-политическими и культурными интересами нашей страны и целиком отдающего свой многогранный талант общему делу. Это не узкий профессионал, только для себя занимающийся шахматами, а мастер, все творчество, вся деятельность которого связаны с широкой аудиторией и предназначены для массы», – приветствовал победителя от имени шахматной организации блестящий шахматный композитор Николай Григорьев.
Романовский уже в те годы проявил себя и как талантливый педагог. В 1926 году в Ленинграде были созданы Высшие шахматные курсы. Они разместились во Дворце труда и готовили шахматных инструкторов. Романовский преподавал здесь сложнейшую науку – как играть в середине партии, или, говоря шахматным языком, в миттельшпиле. Его будущие книги по миттельшпилю станут шахматными бестселлерами и бесценными учебниками для нескольких поколений отечественных шахматистов.
Славу кузницы шахматных талантов получил шахматный кружок совторгслужащих, открытый Романовским в Ленинграде во второй половине 1920-х. Среди его учеников – мастера Владимир Алаторцев, Георгий Лисицын, Григорий Равинский, Виталий Чеховер и другие.
В начале 1930-х Романовский и его любимый воспитанник Алаторцев были главными соперниками молодого шахматного гиганта Ботвинника во всех ленинградских турнирах. В 1933 году вышла книга Романовского «Пути шахматного творчества», которую назвали «книгой-исповедью»: она была полна самокритики, откровенных высказываний, честной по отношению к своему творчеству, содержала множество советов будущим поколениям.
17 июня 1934 года в газете «Правда» был опубликован список 22 советских спортсменов, которые стали первыми удостоенными звания «заслуженный мастер спорта СССР»; среди них был и один шахматист – Петр Романовский.
Каждое выступление Петра Арсеньевича в печати, каждая публичная лекция, каждый урок для молодых шахматистов превращались в своего рода гимн шахматному искусству и выдающимся шахматным мастерам прошлого, среди которых он непременно выделял Михаила Ивановича Чигорина – основателя отечественной шахматной школы. Он был страстным продолжателем чигоринских традиций, противником шаблона и практицизма в шахматном искусстве, настоящим «наследником по прямой».