Глава 10Поход эскадры Сенявина
5 июля 1805 г. полный задора и воинственного азарта 28-летний Александр I приказывает отправить с Балтики на Средиземное море еще одну эскадру. Чего мелочиться, когда идет такая большая охота на злодея Буонапарте.
Одновременно царь хотел послать с эскадрой и хорошего командующего, благо разборки Грейга и Сорокина ему поднадоели. Рассматривалась ли тут кандидатура Ф.Ф. Ушакова, неизвестно. К этому времени 61-летний адмирал состоял в Петербурге в должности командира балтийского гребного флота. Советские историки считали это назначение опалой. Но увы, сейчас у нас любят все пересматривать, и вот В.Д. Овчинников, автор пятисотстраничной монографии «Святой адмирал Ушаков», с термином «опала» не согласен: «Но здесь надо основательно разобраться»[89]. Ну что ж, давайте разберемся. Золотой век гребных судов кончился при Екатерине Великой. Павел приказал прекратить постройку галер, гребных фрегатов, «секретных судов» и других крупных гребных судов. Оставшиеся корабли этих классов в мирное время влачили жалкое существование, отстаиваясь в портах без команд, а в большинстве своем рассыхались, вытащенные на бере г.
Лишь в военное время какую-то часть гребного флота приводили в порядок и даже оперативно за один – три месяца строили малые гребные суда типа канонерских лодок.
С 1801 до 1806 г. о боевом использовании гребных судов и речи не было – никому и в пьяном бреду не приходило в голову думать о Тильзитском мире и войне с союзной Швецией.
По поводу выбора царем кандидатуры Д.Н. Сенявина. Существует полуанекдотичный рассказ историка Бантыш-Каменского о посылке царем специального посланца для обсуждения с Ушаковым этого вопроса. «Я не люблю, не терплю Сенявина, – ответил Ушаков, – но если бы зависело от меня, то избрал к тому одного его»[90]. Рассказ вымышленный, но он дает точное отражение отношения Ушакова к своему подчиненному, с которым они конфликтовали свыше 15 лет.
Заместитель морского министра адмирал П.В. Чичагов по поводу этого назначения съязвил: «Сенявин – русский человек и из хорошей фамилии, это все, что нужно, чтобы допустить его к подобному командованию»[91].
Так или иначе, но 16 августа 1805 г. Сенявин был произведен в вице-адмиралы и назначен главнокомандующим морскими и сухопутными силами, находившимися на Средиземном море. 31 августа 1805 г. последовал секретный рескрипт царя на имя Сенявина. Не хочу утомлять читателя очень длинным и очень бестолковым текстом рескрипта. Суть его – эскадра направляется с единственной целью: защиты Республики Семи соединенных островов. Спору нет, секретность в военном деле необходима, но зачем так бессовестно врать командующему всеми силами на Средиземном море?
10 сентября 1805 г. эскадра Сенявина вышла из Кронштадта и направилась в Ревель. Через неделю она покинула Ревель и отправилась в Портсмут, куда и прибыла 9 декабря.
В состав эскадры входили 80-пушечный корабль «Уриил», 74-пушечные корабли «Москва», «Святой Петр», «Ярослав» и «Селафаил», а также 22-пушечный фрегат «Кильдюйн». На борту кораблей и фрегатов находились две роты Первого и две роты Второго морских полков, всего 749 человек, в том числе 17 офицеров.
В Англии Сенявин закупил бриги «Феникс» и «Аргус». 18 января 1806 г. эскадра Сенявина прибыла на Корфу, где вице-адмирал принял командование русским флотом на Средиземном море у капитана-командора Грейга. Всего под началом Сенявина оказалось 9 кораблей (не считая корабля «Михаил», обращенного в 1805 г. в транспорт), 5 фрегатов, 11 бригов и других малых судов и 12 канонерских лодок[92]. Русские сухопутные войска на Ионических островах насчитывали 10,2 тысячи человек, не считая двух тысяч добровольцев из албанцев и греков.
В начале 1806 г. на Корфу под началом Сенявина оказалось[93]:
Почти все сухопутные войска были сосредоточены на острове Корфу. На других же шести островах Ионической республики находились 2250 человек. Только на острове Занте гарнизон превышал тысячу человек, а на острове Святой Мавры и на Кефалонии гарнизоны составляли примерно по 500 человек. На Цериго – 48 человек, на Паксо и Итаке стояли гарнизонные команды по 14 человек. Корабли, как и сухопутные силы, удерживались командующим у Корфу.
В свое время Ушаков устроил Адмиралтейство на острове Корфу, где производился ремонт кораблей и фрегатов. После 1800 г. оное Адмиралтейство было заброшено. Грейг приступил было к его восстановлению, но до прибытия эскадры Сенявина толком сделать ничего не успел.
17 февраля 1806 г. Сенявин доносил товарищу морского министра, что необходимых ему мастеровых людей «в здешнем краю приискать невозможно». Большие трудности встречались при заготовке корабельных припасов. Как только Сенявин прибыл, Грейг доложил, что железо, парусина и такелаж покупали ранее в Триесте, Венеции и Неаполе, но война прервала связь с этими городами. Недоставало продовольствия.
Лиснянский, ведавший на эскадре Сенявина хозяйственной частью, также доносил Чичагову, что провианта на Корфу мало, так как из Италии он не может быть доставлен, а из Албании подрядчики доставляли только живых быков, да и то «с великим затруднением, по причине, что Али-паша скрытным образом делал во всем им препятствие». Не хватало лекарств для госпиталя. Не были заготовлены дрова, необходимые для кузнечных работ. Не было свечей. В довершение всего эскадра испытывала острый недостаток в деньгах. Перед отправкой Сенявина из Кронштадта ему был дан аккредитив на венецианский банк. Но когда эскадра прибыла в Средиземное море, Венеция оказалась уже занятой французами, и реализовать так аккредитив было невозможно. Наличных же денег у Сенявина было очень мало.
Сенявин ускоряет восстановление Адмиралтейства. За мастеровыми и материалом он 19 февраля отправляет на Черное море фрегат «Кильдюин» и несколько малых судов. «Кильдюин» вернется лишь в октябре 1806 г.
Сенявин обращается к маркизу де Траверсе с ходатайством о создании на Корфу запаса корабельных материалов на 4 месяца, запаса провианта на 6 месяцев, муки и круп – на год. Но за счет того, что было поставлено из черноморских портов в марте – июле 1806 г., невозможно было удовлетворить даже текущие потребности Средиземноморской эскадры.
В апреле из черноморских портов на Корфу доставили груз продовольствия. Однако при приемке его была обнаружена недостача сотен пудов муки и мяса, а сухари оказались гнилыми, «с паутиной и червями». Отвечая на запрос морского министра, командир Черноморского флота де Траверсе признал, что еще до отправки груза на Средиземное море «в некоторых сухарях начала оказываться паутина и с оною маленькие червячки». Но маркиз все же признал их «добротою годными для пищи» русского солдата и матроса. В доказательство своей правоты де Траверсе сообщил, что сам он раздал уже более
5 тысяч пудов этих гнилых сухарей «в сухопутную дачу» и немало «на суда и морскую дачу». Траверсе беспокоился лишь о том, «дабы служители не имели повода к противоречию», и поэтому приказал перебирать сухари перед выдачей. Но Сенявин не считал возможным кормить своих солдат и матросов гнилью и отправил весь груз сухарей (8061 пуд) обратно.
«Траверсе мало волновала «непрочность» севастопольских магазинов, в которых гнили продовольственные запасы флота. Сенявин же на Корфу принимал действенные меры к улучшению их хранения. В момент его прибытия на Корфу провиантских магазинов было очень мало, и муку приходилось класть в бунты на улицах; а в мае Лиснянский сообщал Чичагову, что городские власти передали в распоряжение русского командования 11 магазинов. Были заключены более выгодные подряды на выпечку сухарей и на доставку мяса. Даны были подряды и на доставку дров.
Высокие цены на дрова сильно удорожали производство кузнечных работ на Корфу. И, заботясь о государственном рубле, Сенявин потребовал, чтобы ему прислали из Таганрогского порта донецкий каменный уголь. Там, писал командующий, «земляного уголья, сколько мне известно, есть довольное количество». Траверсе, к которому было направлено это требование, нашел, что сенявинская идея не выдерживает критики: при транспортировке часть угля превращается «в мусор и трату», писал маркиз. Вдобавок кузнецам придется «приучаться работать» на новом топливе»[94].
Самое забавное – за то, что де Траверсе морил голодом эскадры Ушакова, Сорокина, Грейга и Сенявина, царь Александр наградил маркиза орденом Александра Невского.
Несмотря на все старания Сенявина, местное Адмиралтейство ограничивалось ремонтом кораблей и постройкой малых судов. В связи с этим в 1806 г. Сенявиным на Средиземном и Черном морях было закуплено несколько боевых и коммерческих судов. Причем последние также были обращены в боевые суда. Среди них были корветы «Дерзкий» (28 пушек), «Версона» (22 пушки), «Павел» (18 пушек) и «Альциное» (18 пушек); бриги «Богоявленск» (16 пушек), «Курьер», «Орел» (16 пушек), «Летун» (12 пушек), «Александр» (16 пушек), «Диана» (10 пушек).
Но все хозяйственные трудности на Ионических островах оказались мелочами по сравнению с нелепыми и глупыми приказами из Петербурга. Император Александр и его фавориты П.П. Долгоруков, А.Е. Чарторыский и К°, еле унесшие ноги под Аустерлицем, запаниковали. Со страху царь 14 декабря 1805 г. подмахнул Высочайшее повеление Сенявину: «По переменившимся ныне обстоятельствам пребывание на Средиземном море состоящей под начальством вашим эскадры соделалось ненужным, и для того соизволяю, чтобы вы при первом удобном случае отправились к черноморским портам нашим со всеми военными и транспортными судами, отдаленными как от Балтийского, так и Черноморского флота, и по прибытии к оным, явясь к главному там командиру адмиралу маркизу де Траверсе, состояли под его начальством…»