Но это не значит, что Кулаков безоглядно «возлюбил» Горбачева. Временами он обращался с ним довольно жестоко. Приведем лишь один пример. В январе 1962 года состоялась краевая комсомольская отчетно-выборная конференция, на которой с докладом о проделанной работе выступил Горбачев. Когда же на трибуну поднялся Кулаков и стал говорить, зал замер. Вот выдержки из его речи: «В свое время мы договорились с крайкомом ВЛКСМ, с районными комсомольскими организациями, что кукуруза будет комсомольской культурой. Все согласились, но на деле даже не хватило пороха для хорошего выстрела. Получили с каждого молодежного гектара только по 19,6 центнера сухого зерна и по 173 центнера зеленой массы. Это, товарищи, очень плохо. Причина — низкий уровень организаторской работы первичных комсомольских организаций. Многие, если скажут три слова, то надо иметь в виду, что сдержат только одно… В отчетном докладе было сказано, что за два года в важнейшую отрасль сельского хозяйства было направлено 18 тысяч юношей и девушек. Кажется, что сделана большая работа, но на самом деле этой работы не видно, так как уволились за это же время с ферм 16 тысяч молодых людей. Главная причина текучести кадров, товарищ Горбачев, в бездумном отношении крайкома комсомола к созданию элементарных культурно-бытовых условий для работающей молодежи, запущенность массово-политической работы на фермах… Не уделяется должного внимания организации социалистического соревнования. Много формализма. В результате чего в крае не получило широкого размаха движение за присвоение звания коллектива и ударника коммунистического труда. На соревнование крайком ВЛКСМ обращает внимание лишь тогда, когда надо подводить итоги… Видимо, лучше было бы, товарищ Горбачев, поступить более честно, по-партийному — обсудить один вопрос: «О неудовлетворительной работе бюро крайкома ВЛКСМ по руководству социалистическим соревнованием»[203].
В конце речи Кулаков, как говорится, «подсластил пилюлю». Он сказал: «Друзья! Зачем критиковать того, от кого не будет толка? Это пустая трата времени, которого у нас нет. Мы критикуем товарища Горбачева, товарища Василенко (В. Г. Василенко был вторым секретарем крайкома ВЛКСМ. — И. Ф.), поскольку убеждены в том, что они сделают правильные выводы. Мы критикуем их потому, что знаем: они умеют работать и способны повести краевую комсомольскую организацию на большие боевые дела»[204]. Но повести комсомольцев Ставрополья на «большие боевые дела» Горбачеву было не суждено. Кулаков перевел его на другую работу.
Бюро крайкома КПСС утвердило Горбачева в качестве парторга крайкома КПСС по Ставропольскому территориальному производственному колхозно-совхозному управлению. Произошло это в марте 1962 года. Но вскоре ему снова «досталось» от Кулакова. На бюро крайкома обсуждался вопрос о работе с Обращением ЦК КПСС и Совета Министров СССР к труженикам сельского хозяйства. В своем постановлении бюро обратило внимание парторга т. Горбачева на проявленную безответственность в работе с Обращением[205].
Горбачева настолько задел этот случай, что он очень долго помнил о нем и даже воспроизвел его с ощущением только что пережитой минуты в своих мемуарах, где читаем: «Новое дело (работа парторга. — И. Ф.) захватило меня полностью. Целыми днями, часто прихватывая и ночи, я колесил по хозяйствам и трудился над созданием новых структур управления, веря в то, что ставка на профессионалов обязательно даст свои плоды. Оставаясь кандидатом в члены бюро крайкома, я довольно часто встречался с Кулаковым, и он, как прежде, давал мне различного рода задания, приглашал в поездки по краю. Тем неожиданней был эпизод, произошедший летом 1962 года. На бюро крайкома обсуждался вопрос об Обращении ЦК КПСС и Совета Министров СССР к труженикам сельского хозяйства. Таких обращений было тогда бесчисленное множество. Со стороны заведующего отделом пропаганды и агитации И. К. Лихоты… на меня вдруг посыпались упреки в недооценке соцсоревнования и других подобных грехах. Я возразил — возникла перепалка. Кулаков предложил создать комиссию по проверке моей работы, а на состоявшемся 7 августа собрании краевого партийного актива Кулаков «выдал мне» сполна. Говорил о «безответственности в работе с Обращением ЦК», высказывался несправедливо, резко, грубо»[206]. После этого эпизода некоторые коллеги Горбачева стали посматривать на него «как на конченного человека»[207]. Но ему помог случай.
Н. С. Хрущев в очередном припадке реформаторства разделил крайкомы и обкомы на сельские и промышленные. В Ставрополе, как и в других краевых и областных центрах, приступили к формированию сельских и промышленных комитетов КПСС. Обострилась проблема с кадрами. Горбачев получил предложение возглавить отдел партийных органов в сельском крайкоме. Для многих это было неожиданностью, даже для самого Горбачева. «Кулаков, — рассказывает он, — пригласил меня к себе и — как гром среди ясного неба — предложил перейти на работу в аппарат формировавшегося сельского крайкома заведующим отделом партийных органов. С 1 января 1963 года я приступил к новым обязанностям»[208].
Если верить Горбачеву, работа в отделе партийных органов сблизила его с Кулаковым, но в октябре 1964 года тот был переведен на работу в ЦК КПСС в качестве заведующего сельскохозяйственным отделом[209]. «Мы расстались друзьями и сохранили близкие отношения все последующие годы», — говорит Горбачев[210]. И все же не столько Кулакову, сколько Л. Н. Ефремову Горбачев обязан своим дальнейшим продвижением в партийной иерархии.
Л. Н. Ефремов был первым заместителем председателя бюро ЦК КПСС по РСФСР и слыл человеком, преданным Хрущеву. Он, естественно, не участвовал в отстранении своего патрона от власти и потому был отправлен в Ставрополь на освободившееся после отъезда в Москву Кулакова место. В декабре 1964 года Ефремова избрали первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС. Вторым секретарем стал Н. В. Босенко, бывший первый секретарь промышленного крайкома. Горбачева же избрали членом бюро краевого комитета партии и утвердили в должности заведующего отделом партийных органов. Началась совместная работа Горбачева с Ефремовым, длившаяся шесть лет. «Первые два года работы с Ефремовым, — вспоминает Горбачев, — стали периодом нашего взаимного узнавания, «притирки», и я бы даже сказал — сближения. От своего предшественника Ефремов отличался широтой политического кругозора, эрудицией, общей образованностью и культурой. Личностью он был, несомненно, крупной и в то же время — рафинированный продукт системы, яркий представитель аппаратной школы КПСС. В этом годы работы с ним были для меня поучительными»[211]. Горбачев работал с Ефремовым, по рассказу знающих ставропольцев, «душа в душу»[212]. Именно при Ефремове и с его помощью он поднялся так высоко, что мог дотянуться рукой до Старой площади в Москве.
В сентябре 1966 года на пленуме Ставропольского горкома КПСС Горбачев был избран первым секретарем, т. е. достиг ступени, непосредственно предшествующей высшим должностям в краевом комитете партии. Ефремов, следовательно, подвел его вплотную к этим должностям. Правда, «чем-то особенным Ставропольский горком при Горбачеве не блистал. Шел в фарватере, который прокладывал крайком КПСС, на мель не садился, бакены не сшибал, шлепал постановлениями, как плицами, и двигался вперед»[213].
Горбачев знал, что делал, когда следовал в «фарватере» крайкома. И вот уже летом 1968 года он занимает кресло второго секретаря Ставропольского крайкома КПСС. Горбачев изображает дело так, будто это новое повышение состоялось вразрез с его собственными планами и против желания Ефремова, уступившего настояниям из Москвы[214]. «Свежо предание, да верится с трудом». Впрочем, есть другая, более правдоподобная, на наш взгляд, версия, согласно которой Ефремов посадил Горбачева «рядом с собой — вторым секретарем комитета КПСС. Уверяют, что для Михаила Сергеевича это было большой удачей. И не потому, что такая должность подвернулась, а потому, что попал в хорошие руки»[215]. От себя «приложим»: то была большая удача для Горбачева и потому, что такая должность подвернулась. Но впереди его ожидала еще большая удача.
Весной 1970 года Л. Н. Ефремова вернули в Москву на должность первого заместителя председателя Государственного Комитета Совета Министров СССР по науке и технике (ГКНТ). Неожиданно для многих местных «чинов» первым секретарем Ставропольского крайкома сделали Горбачева. «Дело в том, что на роль руководителя краевой партийной организации с гораздо большим основанием мог претендовать Николай Васильевич Босенко. У него и возраст был серьезнее, не каких-то 39 лет, как у Горбачева. И послужной список посолиднее: еще в конце пятидесятых и начале шестидесятых годов он был вторым секретарем «нормального» крайкома, потом первым секретарем промышленного и вот уже шесть лет председательствовал в крайисполкоме. Люди ценили Николая Васильевича за спокойный нрав, рассудительность, доброе отношение к человеку. По всему этому, будь на пленуме крайкома выборы, еще бы посмотрели, кого куда. Но требовалось лишь ритуальное поднятие рук»[216]. Вот так был «избран» Горбачев.
Далеко не последнюю роль здесь сыграл Ефремов, который рекомендовал Л. И. Брежневу в качестве своего преемника в Ставропольском крайкоме М. С. Горбачева. Об этом автор настоящих строк узнал от своего брата В. Я. Фроянова, который в 60-е годы работал на Ставрополье в разных должностях: парторга и председателя колхоза в Большой Джалге Ипатовского района, председателя Ипатовского райисполкома, первого секретаря Петровского райкома партии, начальника Ипатовского территориально-производственного управления.