Итак, «передоверил», «не вмешался», «не прислушался», «был занят», «хотел лучшего» — вот за что себя корит Горбачев, говоря при этом, что сейчас мы находимся еще в худшем положении. Все это — словесная вуаль, скрывающая подлинный смысл антиалкогольной кампании 1985–1988 годов. Увы, не вышло. И тут ничего не поделаешь… Эту сказку в различных вариантах пересказывают другие мемуаристы и даже ученые-историки.
А. С. Черняев — особа, приближенная к Горбачеву, — определяет антиалкогольную политику как «крупную ошибку», которая «предопределила многое в трагическом исходе перестройки»[301].
Е. Т. Гайдар, известный либерал-демократ, так оценивает начатую Горбачевым борьбу с пьянством и алкоголизмом: «опаснейшая антиалкогольная кампания», подрывающая «сами основы финансовой стабильности»[302]. Итальянский историк Дж. Боффа считает антиалкогольную кампанию одним из самых злополучных решений горбачевского периода[303]. При этом Боффа полагает, что это решение является по духу своему андроповским[304]. Тем самым подспудно проводится мысль, будто действия Горбачева вполне традиционны и целиком соответствуют стилю политики предшествующих вождей.
С наибольшей прямотой подобный взгляд развивает М. Я. Геллер, согласно которому Горбачев «действовал по традиционной советской схеме: критика действующего механизма — выдвижение рецептов его улучшения — принятие решения — эйфория по поводу эффективности — шок после очередной неудачи»[305]. В своих делах Горбачев, оказывается, подражал Сталину. Так, лозунг «Ускорение» был, по мнению Геллера, «парафразой одного из главных сталинских лозунгов 30-годов: темпы решают все»[306]. Горбачев следовал Сталину и в антиалкогольной политике, которая якобы являлась точным копированием «методов, использовавшихся во время первой большой антиалкогольной кампании конца 20-х — начала 30-х годов»[307]. Согласно Геллеру, «Горбачев проявил себя верным наследником Ленина и его преемников»[308].
От подобного рода заявлений «Ленин и его преемники», восстановившие, вопреки масонским планам расчленения России[309], великую страну и сделавшие ее сверхдержавой мира, переворачиваются в гробу. Надо обладать безбрежной фантазией, чтобы изображать «верным наследником Ленина и его преемников» человека, который пустил по ветру все, что ими было создано.
Однако если бы дело ограничивалось одной лишь фантазией, то можно было бы пройти мимо, оставив автора наедине со своими увлечениями. В том-то и суть, что за этой фантазией угадывается нечто более серьезное и значительное: желание скрыть настоящий смысл деятельности Горбачева, выдав его за неудачливого последнего генсека, близкого по духу тем, кто правил страной ранее. Значит, в бедах и несчастиях, обрушившихся на нас в годы «перестройки», виноват не ее «прораб», а система, с которой он был накрепко связан. В этом случае и «перестройка» приобретает не свойственное ей значение, превращаясь в серию фатальных ошибок и просчетов «верного ленинца». Такова одна из баек новейшей историографии, толкующей события «перестроечных» лет, в том числе и антиалкогольную кампанию.
Вопрос о пьянстве и алкоголизме в стране стал предметом обсуждения на заседании Политбюро 6 апреля 1985 года. Уже тогда было ясно, что антиалкогольная кампания отразится пагубно на бюджете, причем сразу же, немедля. Характерна в данной связи позиция, занятая Горбачевым. Когда присутствующий на Политбюро заместитель председателя Госплана СССР, как свидетельствует Черняев, «попытался «попросить», чтобы не сразу отменяли водочные статьи дохода — мол, не залатать дыру (5 млрд руб.), — Горбачев его «смазал»: в коммунизм на водке хочешь въехать!»[310]. Эта дешевая демагогия, совершенно неуместная при обсуждении столь важного вопроса, показывает, во-первых, что у генсека не было серьезных аргументов в пользу столь резкого и немедленного поворота в государственной политике и, во-вторых, что он был преисполнен решимости пресечь любые возражения против затеваемой кампании[311]. Похоже, Горбачев преследовал какую-то цель, но, по-видимому, не ту, о которой говорит Черняев: «В позиции и реплике Горбачева… антиалкогольная кампания связывалась с борьбой за коммунизм»[312]. С учетом того, что нам теперь известно о Горбачеве, можно с уверенностью сказать: его слова о коммунизме в данном случае были тактическим ходом, уловкой, маленькой хитростью большой интриги. И все же вопрос проходил не просто.
Н. И. Рыжков рассказывает, что разработку концепции антиалкогольной программы и подготовку нужных документов поручили Лигачеву и Соломенцеву, которые развернули бурную деятельность. «Были срочно подготовлены проекты постановлений. На одной из стадий их рассмотрения с ними были ознакомлены Секретарь ЦК И. В. Капитонов, я и Б. И. Гостев. И мы втроем дружно заявили на совещании, проходившем под председательством Соломенцева, что это не тот путь борьбы с пьянством, что он носит сугубо административно-запретительный характер. Мы высказали мнение, что эту огромную и многофакторную социальную проблему надо решать по-иному. Каково же было наше недоумение и даже изумление, когда Соломенцев изрек: «Пока водка будет стоять не прилавках магазинов, ее будут пить!». Наши ссылки на отрицательные результаты введения сухого закона в некоторых странах остались без внимания… В общем, когда окончательный проект постановления был вынесен на Секретариат, а вел его Горбачев, — я работал еще Секретарем ЦК, — у меня волосы дыбом встали. Да и не у одного меня. Главная линия постановления так и осталась прежней — принудительное сокращение производства любых алкогольных напитков, даже невинное пиво в список попало. Более того, было расписано по годам пятилетки, когда сколько алкогольных напитков производить и когда все производство свести практически к нулю. Причем этот пункт в опубликованный в мае документ не вошел — остался секретным»[313]. Последний секретный пункт, на наш взгляд, особенно примечательный. В нем потенциально заложена идея отмены государственной монополии на производство и продажу спиртных напитков, а значит, как минимум и многоукладности экономики. Но тогда, помимо Горбачева и нескольких посвященных и особо доверенных лиц, никто это не разумел. И «мавры делали свое дело».
7 мая 1985 года появилось Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», а потом — новые постановления ЦК и указы Президиума Верховного Совета СССР и РСФСР.
Пьянство было объявлено одной из главных причин нарушения трудовой дисциплины. Поклонники «Бахуса» лишались премий, вознаграждений по итогам работы за год, им не давали путевки в дома отдыха и санатории. В ближайшие пять лет предполагалось уменьшить вдвое производство и реализацию ликеро-водочных изделий. В 1988 году намечалось прекратить изготовление плодово-ягодных вин. Но на деле, как и следовало ожидать, пошли перекосы. Ситуация складывалась прямо-таки драматическая. Существенный интерес в этой связи представляет один документ — записка министра торговли СССР К. З. Тереха, поданная в Совет Министров СССР 6 сентября 1988 года, где читаем: «Политбюро ЦК КПСС на заседании, состоявшемся 4 июля 1988 года, особое внимание обратило на необходимость ликвидации такого широко распространившегося явления, как очереди, на которые только в торговле теряется свободное время населения, исчисляемое десятками миллиардов часов в год, порождая при этом различные злоупотребления и морально-политические издержки, а также нездоровое настроение среди трудящихся. Анализ показывает, что за последние три года в торговле очереди возросли более чем наполовину из-за резкого сокращения продажи алкогольных напитков… В соответствии с постановлением Совета Министров СССР, принятым 7 мая 1985 года, производство ликеро-водочных изделий должно ежегодно сокращаться на 30 млн. дал, вина виноградного — на 20 млн. дал, а плодово-ягодных вин — полностью прекращено с 1988 года… После принятия постановления, уже во втором полугодии 1985 года, число магазинов по продаже алкогольных напитков в целом по стране сократилось на 55 % (было 238 тыс., осталось 108 тыс.)… По решениям ряда обл(край)исполкомов сеть магазинов по продаже алкогольных напитков была сокращена еще в больших размерах. В Астраханской области, например, число этих магазинов уменьшилось со 118 до 5 единиц, в Белгородской — со 160 до 15, в Ульяновской — со 176 до 26, в Ставропольском крае — с 571 до 49 единиц. По инициативе ряда областей и районов РСФСР, Украинской ССР, Казахской ССР, Киргизской ССР, Молдавской ССР были созданы «зоны трезвости», в которых торговля спиртными напитками была прекращена полностью. Сеть предприятий общественного питания, в которых осуществлялась реализация алкогольных напитков, уменьшена на 71 %, а в Азербайджанской, Молдавской, Киргизской и Таджикской союзных республиках — на 75–90 %. Со второй половины 1986 года повсеместно возросла реализация сахара, кондитерских изделий, фруктовых соков, томатной пасты и некоторых других продовольственных товаров на самогоноварение. Продажа сахара, например, в 1987 году составила 9280 тыс. тонн и по сравнению с 1985 годом увеличилась на 1430 тыс. тонн или на 18 % и в настоящее время почти повсеместно осуществляется по талонам. По данным Госкомстата СССР, в 1987 году на самогоноварение израсходовано 1,4 млн. тонн сахара, что примерно равно 140–150 млн дал самогона и практически компенсировало сокращение продажи водки и ликеро-водочных изделий… Следует особо подчеркнуть, что за последнее время резко возросла покупка спиртосодержащих и других препаратов бытового назначения (одеколонов, зубно