М. С. Горбачев исчерпал к себе доверие народа, вызвав всеобщее негодование и даже ненависть. По верному наблюдению А. А. Зиновьева, «он становился самой ненавистной фигурой в стране»[1112]. Это ощущали даже те, кто окружал Горбачева. К примеру, ближайший его помощник А. С. Черняев в дневниковой записи от 26 августа 1990 года констатирует: «Народ (толпа) Горбачева просто ненавидит. Это он чувствует. Говорил мне, что «все эти» (т. е. Ельцин и компания) сознательно усугубляют дестабилизацию, пользуясь ненавистью и раздражением людей, чтобы взять власть»[1113]. Ненависть и раздражение людей по отношению к «прорабу перестройки» понять несложно. Горбачев начал такое дело, которое неизбежно должно было на определенном этапе его осуществления породить подобные настроения и чувства в обществе. Это можно было заранее прогнозировать. Следовательно, все развивалось таким образом, что в какой-то момент вера в Горбачева иссякла, надежды, возлагаемые на него, развеялись. И он превратился в правителя, ненавистного народу. Двигать дальше «перестройку» ему уже было нельзя. Понадобился другой лидер, внушающий массам доверие. Американцы понимали это и потому сделали ставку на Ельцина, всплывшего на волне демагогии, популизма и обмана. Однако смена лидеров не означала смену «курса реформ». Б. Н. Ельцин продолжил политику «перестройки», но в новых политических условиях. Такова, на наш взгляд, главная причина переориентации американцев с Горбачева на Ельцина. Имели место и дополнительные причины.
Взявшись за проведение «перестройки», Горбачев нередко демонстрировал нерешительность и непоследовательность. Его политика являлась политикой «затягивания, откладывания, половинчатости и т. д.»[1114]. Горбачев осознал этот свой серьезный недостаток слишком поздно, когда уже неудержимо падал вниз с вершины власти. Выступая перед участниками Московского совещания-конференции по человеческому измерению Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (сентябрь 1991 года), он говорил: «Не могу не сказать о допущенном просчете с моей стороны. На этапе, когда начался демонтаж тоталитарной системы управления, надо было действовать решительнее и быстрее по разрушению старых структур». Горбачев теперь понимал, что ему надо было «решительнее, смелее, быстрее идти вперед по пути демократических преобразований к новому Союзу и рыночной экономике»[1115]. Ельцин как раз и отличался от Горбачева напористостью, решительностью, готовностью без каких-либо раздумий продвигать реформы в ускоренном, обвальном темпе. Данные качества Ельцина, наверное, привлекали американцев, которые не без основания могли полагать, что любые промедления, затяжки в осуществлении «перестройки» опасны и чреваты ее провалом. В данном отношении он, естественно, был для них предпочтительнее Горбачева.
Наконец, следует сказать еще об одном существенном обстоятельстве, которое, надо думать, учитывали в Вашингтоне. Горбачев вел СССР к развалу через конфедерацию. И в этом был некоторый риск: при изменении политической конъюнктуры, возможность чего исключать было нельзя, конфедеративный союз мог быть трансформирован в союз федеративный, что остановило бы распад СССР. Во всяком случае, конфедерация не делала процесс этого распада необратимым. Вот почему американским интересам больше соответствовал единовременный развал СССР, решающий проблему, как им, наверное, казалось, раз и навсегда. К тому же справиться с отдельными, сравнительно мелкими, «самостоятельными» государствами значительно проще, чем с такой махиной, как Союз, пусть даже конфедеративный: заглатывать по частям легче, а в нужной последовательности — удобнее и результативнее. Плюсы, стало быть, тут очевидные.
Однако все это — дополнительные мотивы, склонявшие американских политиков к смене лидеров «перестройки». Главное заключалось в том, что Горбачев довел свое дело до конца и свершил свой путь. Теперь он должен был передать эстафету разрушения СССР Борису Ельцину.
Без содеянного Горбачевым «реформаторская» деятельность Ельцина была бы не только безуспешной, но и невозможной. Ему удалось: расстроить экономику страны и привести ее в состояние деградации, начать изменения в отношениях собственности с целью структурных перемен в обществе, ослабить власть в стране до такой степени, что последняя стала неуправляемой и неподвластной Центру, разрушить государственность и поставить Советский Союз на грань активного распада. Горбачев сумел подвести СССР к черте, за которой начинались необратимые процессы разложения общественно-экономического строя страны и дробления дотоле единого союзного государства на отдельные самостоятельные части. Враги России могли ликовать, ибо результат превзошел все их чаяния. «Если бы лидеры Запада, — пишет А. А. Зиновьев, — назначили на пост главы советского государства своего собственного политика, убежденного антикоммуниста, он не смог бы нанести такой ущерб Советскому Союзу и советскому народу, как это сделал Горбачев со своей кликой. Они действовали как опытные партийные аппаратчики, со знанием дела, используя всю мощь власти, какой обладало коммунистическое государство. Явление поистине поразительное, никак не укладывающееся в рамки здравого смысла: могучее коммунистическое государство использовалось как орудие разрушения общества, которому оно обязано своим существованием и охранять которое было его священным долгом!»[1116]
А. А. Зиновьев рассматривает деяния Горбачева как «беспрецедентное в истории человечества предательство интересов своей страны и своего народа». Он говорит: «Я не знаю в истории другого такого случая предательства, который по масштабам и последствиям можно было поставить с этим»[1117].
Перед нами, следовательно, историческая аномалия, а проще говоря, — неизвестное доселе исторической науке политическое уродство. В этом, увы, и состоит «вклад» Горбачева в историю. Что заставило Горбачева стать на такой путь? Здесь придется надолго, если не навсегда, оставаться в области догадок.
А. А. Зиновьев пытается выявить причины, побудившие генсека к предательству. Он допускает возможность того, что соответствующие службы Запада, «подцепив на крючок» Горбачева, расчистили ему путь к власти[1118]. Иными словами, речь идет о связи прораба «перестройки» c западными секретными службами и о его работе на них[1119]. Эта версия нам представляется маловероятной, хотя, по правде сказать, в наше время, когда ложь, обман и лицемерие захлестнули мир, возможно всякое. Ведь считали же в КГБ А. Н. Яковлева резидентом ЦРУ…[1120]Симптоматичен и тот факт, что первая биография Горбачева «вышла в свет в Нью-Йорке в день его избрания генеральным секретарем ЦК»[1121]. Тут скрыта какая-то символика, а также прозрачный намек на то, что в США знали о приходе Горбачева к власти и готовились к этому событию.
По А. А. Зиновьеву, Горбачев и другие, работавшие на западные спецслужбы, не понимали по-настоящему, что творят. «Если даже допустить, — пишет он, — что Горбачев был ранее как-то вовлечен в деятельность западных секретных служб, занимавшихся подрывной деятельностью в Советском Союзе, и что какие-то лица из советского руководства и идеологической элиты были агентурой этих служб, советское политическое и идеологическое руководство просто не отдавало себе отчета в том, на какой путь оно направляло страну и к каким последствиям должна была привести их деятельность»[1122].
По нашему убеждению, советское руководство в лице Горбачева и его сообщников знало и понимало, к чему ведет «перестройка» и на какой путь она выводит страну. Не в счет здесь, конечно, представители «политического и идеологического руководства», не посвященные в тайны мировой закулисы, которые по наивности и затмению разума полагали, что «перестройка» служит обновлению социализма.
В другом своем предположении о причинах предательства в Кремле А. А. Зиновьев исходит из ряда субъективных факторов или свойств, присущих Горбачеву и его сподвижникам. Это — глупость, тщеславие, идейный цинизм, т. е. безыдейность. В соответствии с этими качествами Горбачев у него представлен в несколько гротескном виде «идиота-правителя», предавшего «русский коммунизм» ради «самых низменных интересов и в силу самых низменных человеческих качеств»[1123]. В интервью журналисту из «Независимой газеты» А. А. Зиновьев говорил: «Уровень самого Горбачева… я оцениваю просто как интеллектуальный кретинизм. Болтливость необыкновенная, но уровень понимания проблем — это чудовищный кретинизм»[1124].
Видимо, ученый тут погорячился. На наш взгляд, не следовало бы так низко оценивать умственные способности «прораба перестройки». Иначе мы будем вынуждены признать, что Горбачев разрушал общество, государство и страну по глупости и кретинизму, т. е. непреднамеренно. Следовательно, и ответственности строгой нет: что возьмешь с дурака… Ведь с него, как говорится, «взятки гладки». А отсюда один шаг до вывода о совершении Горбачевым предательства при «смягчающих» его вину обстоятельствах: что-то вроде непредумышленного убийства. Такую «логику» мы решительно отвергаем.
Конечно, Горбачев не обладал достаточным интеллектом, чтобы разработать такую, как выразился бы Ильич, архисложную и многоходовую операцию под кодовым названием «Перестройка», но ему хватило ума, чтобы успешно провести ее, разумеется, с помощью консультантов. Лицедейством, изворотливостью, хитростью и коварством он «перещеголял» тех членов Политбюро и ЦК КПСС, которые по недомыслию своему связывали с «перестройкой» появление социализма с «человеческим лицом»