На тот случай, если ракетный и авиационный удар из Баренцева моря не получится, а продвижение наступающей из Центральной Азии группировки будет слишком медленным, то у НАТО остается возможность сжечь электронику, моторы и энергоснабжение российской военной промышленности высотными ядерными взрывами. В этом случае у России надежда будет только на китайскую помощь.
Таким образом в большой и затяжной войне расстояния и просторы уже не являются защитой, по крайней мере той части России, в которой сосредоточена основная часть населения, промышленного потенциала и военного производства. Вне зоны боевых действий в этом случае останутся лишь регионы, лежащие восточнее Енисея: Красноярский край, Иркутская область, Эвенкия и Якутия. Там тоже есть крупные промышленные предприятия, в том числе и военного назначения, энергетика этого региона основана на местной гидроэнергии и угле, имеются колоссальные запасы разнообразных полезных ископаемых. Однако, там находится лишь небольшая часть российской военной промышленности и ее мощностей явно не хватит для нужд сколько-нибудь большой армии, не говоря уже о том, что будет полностью потеряно производство целого ряда видов вооружений, боевой техники и боеприпасов.
Таким образом, если в большой и затяжной войне НАТО сумеет захватить инициативу, то такая война, скорее всего, для России окончится поражением. Для этого есть несколько факторов. Во-первых, общий военно-хозяйственный перевес стран НАТО над Россией, в сочетании с возможностью использовать сырьевые и трудовые ресурсы больше чем половины мира. Во-вторых, вытекающая из более сильной экономики возможность создать и вооружить крупные армии, превосходящие по численности российскую армию, даже после всеобщей мобилизации. В-третьих, возможность уничтожения энергетической базы российской военной промышленности ракетными и авиационными ударами по газодобывающей промышленности в Западной Сибири, а также электромагнитный удар по военной промышленности высотными ядерными взрывами. В-четвертых, возможность крупными и хорошо моторизованными группировками войск захватить основные районы размещения военной промышленности в Поволжье и на Урале.
Если уповать на то, что есть в наличии, то затяжную войну можно и проиграть со всеми вытекающими отсюда последствиями. И необозримые просторы уже защитой не являются.
Глава пятнадцатаяЧем дальше в лес, тем больше партизан
Судя по всему, победа НАТО в войне с Россией — это главный страх, который существует среди российской общественности, во всяком случае той ее части, которая интересуется оборонными вопросами. У многих из нет-нет, да и мелькнет тень страха перед поражением, а у некоторых страх этот стоит прямо и во весь рост. Мне доводилось слышать рассказы о не только о том, что НАТО разобьет Россию всего за несколько дней, но и о том, что Россия будет наводнена всякими карательными отрядами и частными военными корпорациями, что вся территория страны будет просматриваться спутниками, а наемники будут быстро уничтожать любую базу, любой центр сопротивления, который только обнаружат со спутников. Конечно, партизаны, если и будут, то их будет мало, вооружены они будут в лучшем случае дробовиками, разрозненное сопротивление будет неэффективно… Во всей этой душещипательной картине лично мне были непонятны не только явные тактические изъяны, но и общий настрой упадничества и пораженчества, неявно, но весьма ощутимо исходящий из того, что многочисленные вооруженные силы, гвардия, полиция и прочие государственные службы со всем их вооружением в один день подевались неведомо куда.
Итак, большая и затяжная война, как мы увидели выше, при определенных условиях может для России пойти неудачно и быть связанной с потерей Москвы и важных военно-промышленных центров. Для НАТО захват Москвы и утверждение там «международно признанного» правительства будет важнейшей политической целью войны и в ее затяжном варианте.
В этом смысле можно рассмотреть совсем предполагаемый вариант, вводимый, так сказать, аналитическим произволом, что описанный в предыдущей главе вариант удара по России с двух стратегических направлений увенчался успехом для войск НАТО, Москва и важнейшие промышленные районы захвачены, в Москве появилось приехавшее из Риги «демократическое» правительство, а солдаты НАТО проводят парад на Красной площади.
Что из этого следует? Первое, что стоит сказать, что даже в таком варианте захват Москвы вовсе не означает конец войны в ее политическом смысле. Правительство и военное командование России может перебраться в другой, гораздо более труднодоступный район, и оттуда повести руководство вооруженной борьбой. В военной истории такое случалось и не раз. К примеру, во время японо-китайской войны 1937–1945 года, китайское правительство не раз меняло столицу. Из Нанкина, взятого японцами 13 декабря 1937 года, в Ханькоу, потом, в октябре 1938 года, в Чунцин. В Чунцине столица пребывала всю войну, и устояла в попытке японцев в июне 1943 года прорваться к ней. В Европе целый ряд правительств во время войны вообще не имел собственной территории и работал как правительства в изгнании, в основном, в Лондоне. Среди них правительства Польши, Чехословакии, Бельгии, Голландии, Норвегии. Эти правительства в изгнании вели войну.
С политической точки зрения, пока правительство не объявило о своей отставке и сложении полномочий, добровольно или под давлением, оно существует и имеет все властные полномочия, даже если оно не контролирует и квадратного метра своей страны. Как показывает опыт Второй мировой войны, при содействии союзников, даже правительства в изгнании много чего могут, и в состоянии, например, формировать иной раз довольно крупные армии из своих граждан, оказавшихся за пределами оккупированной родины. К примеру, правительство Польши в изгнании при содействии СССР сформировало к началу 1942 года польскую армию численностью в 96 тысяч человек. Другой такой пример «Сражающаяся Франция» генерала Шарля де Голля, которая сформировала Свободную французскую армию численностью 73,3 тысячи человек.
Так что наиболее вероятный вариант в таком, самом крайне неблагоприятном развитии событий, состоит в том, что правительство России эвакуируется из столицы, если ей будет всерьез угрожать захват войсками противника, и продолжит руководить из другого места на территории России. Руководство НАТО, конечно, утвердит у власти подконтрольное себе, «демократическое» правительство, скорее всего из каких-нибудь оппозиционеров, прошедших соответствующий инструктаж. Но это будет означать лишь, что у войны России и НАТО появится аспект гражданской войны. Это уже факт, который не может не затронуть каждого гражданина России. Существование двух правительств потребует от каждого определиться, на чьей он стороне и чьи распоряжения он будет исполнять. Из этого выбора следует также, чью сторону он должен занять в вооруженном конфликте, присоединиться к отрядам, или же поддержать борьбу другим способом.
Таким образом, в случае затяжной войны, если войска НАТО займут Москву и там появится какие-то другое, послушное США правительство России, это будет вовсе не победа. Это будет начало гражданской войны в России, весьма вероятно жестокой, кровавой и масштабной.
Второе. В затяжной войне, конечно, пройдет мобилизация и будут созданы довольно многочисленные российские войска. Захват Москвы вовсе не приведет к тому, что эти войска тут же распадутся и разбегутся в разные стороны. Несколько факторов будут препятствовать этому.
Во-первых, массовое дезертирство и распад войск происходит тогда, когда солдатам непонятны и не близки цели войны. Это можно хорошо видеть на примере распада русской армии в начале 1917 года. В нашем же гипотетическом случае никаких проблем с целями войны не возникает, поскольку они будут очевидны — чужаки пришли в нашу страну, силой устанавливают в ней свои порядки и их надо прогнать. Вдобавок к этому — оккупация многих районов, жертвы, зверства, что только подпитывает ожесточение.
Во-вторых, «международно признанное» правительство, приведенное к власти силой НАТО, не может не провести люстрацию. Это не только самая большая, влажная мечта оппозиции, но и, в некотором роде, политическая необходимость момента. Это связано и с тем, что ключевые посты должны занять люди, которые полностью подконтрольны руководству НАТО, и с тем, что раздача постов, освобожденных люстрацией, будет чуть ли не единственным способом привлечения сторонников. В таких условиях кадровым военнослужащим российской армии, сотрудникам спецслужб, целому ряду чиновников не светит ничего хорошего. Отказ от сопротивления для них означает плен, издевательства, допросы, и долгое тюремное заключение, если повезет. А могут и казнить. Пока же они при оружии, в составе достаточно крупных отрядов или даже сохранивших боеспособность батальонов, бригад и может быть целых армий, у них есть все аргументы к тому, чтобы продолжать войну, а дальше — как получится.
В-третьих, от российской армии, гвардии и полиции, даже в случае поражения и захвата войсками НАТО Москвы, могут остаться также весьма крупные и многочисленные соединения. Причин тому может быть множество: состояли в резерве, находились далеко от района боевых действий, только были сформированы или переформированы. В общем, это те части, которые не принимали участия в сражениях. К тому же остается возможность формирования всякого рода иррегулярных отрядов, как по приказу командования, так и в порядке местной и частной инициативы.
Все это вместе говорит о том, что даже в случае захвата войсками НАТО Москвы и важнейших промышленных районов, останется политическая и командная структура, кадры офицеров и чиновников, довольно значительные регулярные вооруженные силы с возможностью набора иррегулярных отрядов, смотря по наличию оружия. Война, таким образом, будет весьма далека от завершения и перейдет в наиболее малоприятную для НАТО фазу партизанской войны.
Партизанская война — это не просто действия небольших отрядов партизан из местного населения. Этот стереотип, во многом навязанный кинофильмами и книгами, далеко не верен. Партизаны, как можно судить из опыта Второй мировой и Вьетнамской войн, тоже представляют собой армию. В особенности, если это успешно действующие партизаны.