Днем 2 марта 1917 г. завершились переговоры исполкома Петросовета и Временного комитета Государственной думы о создании Временного правительства, в состав которого вошли кадеты, октябристы и один эсер. Самые важные министерские посты заняли председатель правительства и министр внутренних дел Георгий Евгеньевич Львов, министр иностранных дел Павел Николаевич Милюков, военный и морской министр Александр Иванович Гучков, министр финансов Михаил Иванович Терещенко, министр торговли и промышленности Александр Иванович Коновалов, министр земледелия Андрей Иванович Шингарев, министр путей сообщения Николай Виссарионович Некрасов и министр юстиции Александр Федорович Керенский.
В советской исторической науке всегда обращали внимание на тот хорошо известный факт, что первый состав Временного правительства состоял исключительно из представителей двух самых влиятельных буржуазных партий — кадетов и октябристов и одного «заложника демократии» А.Ф. Керенского, который в марте 1917 г. вышел из фракции «трудовиков» и вступил партию эсеров. Однако более существенным было то обстоятельство, что практически все министры этого правительства, кроме П.Н. Милюкова, были масонами, а А.Ф. Керенский не просто рядовым масоном, а Генеральным секретарем Верховного совета Великого Востока народов России. Кроме того, следует признать, что избрание Г.Е. Львова на пост главы правительства стало грубейшей политической ошибкой П.Н. Милюкова и Ко, которые, желая избавиться от авторитарного М.В. Родзянко, передали власть в руки политического импотента, неспособного ни в малейшей степени эффективно управлять страной.
Вечером 2 марта на заседании Петросовета обсуждался вопрос об отношении к Временному правительству. Руководители Русского бюро ЦК РСДРП(б) А.Г. Шляпников, В.М. Молотов и П.А. Залуцкий предложили отказать в доверии буржуазному правительству и образовать Временное революционное правительство, что отвечало программным и идейным установкам большевиков. Это предложение было отклонено, и подавляющая часть депутатов проголосовала за поддержку Временного правительства.
В Пскове, куда вечером 2 марта прибыли А.И. Гучков и В.В. Шульгин, состоялась их встреча с Николаем II. Во время аудиенции у императора визитеры стали горячо уговаривать монарха для «блага Отечества и прекращения смуты» отречься от престола в пользу сына Алексея. Генерал Н.В. Рузский, принимавший участие в этом разговоре, сообщил визитерам, что этот вопрос уже решен и предъявил им соответствующий манифест. Совершенно неожиданно Николай II заявил, что после бессонной ночи и долгих раздумий он изменил свое прежнее решение и подписал новый манифест об отречении и за себя, и за сына Алексея в пользу младшего брата великого князя Михаила Александровича. И хотя подобное поведение императора было явным нарушением павловского «Акта о престолонаследии» (1797), думские парламентеры согласились с данной комбинацией. Правда, перед подписанием нового манифеста А.И. Гучков убедил царя подписать еще два важнейших документа, которые узаконили новую власть — о назначении князя Г.Е. Львова главой Временного правительства и возвращении великого князя Николая Николаевича на пост Главковерха Русской императорской армии. Более того, как явствует из архивных документов, Николай II не просто утвердил нового главу правительства, но из предложенных ему кандидатур сам пометил галочкой весь персональный состав нового Совета министров империи.
Ряд современных авторов (В. Старцев, А. Зубов, И. Исаев) полагают, что подобный шаг был предпринят Николаем II не в приступе отчаяния, а вполне осознанно, с тем, чтобы после нормализации обстановки в Петрограде объявить о незаконности данного манифеста и вернуть себе верховную власть в стране. Но в историю, как всегда, вмешался «его величество случай».
Такой поворот событий оказался неожиданным и для многих членов Временного правительства, и самого великого князя Михаила Александровича. Утром 3 марта возникшая ситуация обсуждалась в узком кругу на квартире князя М.С. Путятина, где проживал новоиспеченный монарх. Все участники этого совещания, за исключением А.И. Гучкова и П.Н. Милюкова, высказались за отречение великого князя Михаила от престола и убедили его подписать соответствующий манифест, подготовленный Н.В. Некрасовым, В.Д. Набоковым и Б.Э. Нольде.
Февральская революция подошла к своему логическому концу и завершилась «пирровой победой» всех антимонархических, а по сути, антирусских сил. Неслучайно современный исследователь русского масонства, профессор В.С. Брачев в своей книге «Масоны и власть в России» (2003) писал, что «сценарий русской революции был написан все-таки на Западе и никакой другой роли, кроме пятой колонны демократической Европы, русским масонам уготовано не было».
Тема: Россия на перепутье: март ― июль 1917 г.
1. Расстановка политических сил в марте ― апреле 1917 г.
2. Апрельский политический кризис.
3. Июньский политический кризис.
4. Июльский политический кризис.
Февральская революция знаменовала собой начальный, разрушительный этап неизбежных преобразований в стране. В самом ближайшем будущем предстояло выбрать и законодательно закрепить новую форму правления, сформировать работоспособные органы государственной власти и управления, начать необходимые реформы в экономике, и прежде всего, приступить к кардинальному решению острейшего аграрного вопроса, а также определить свое отношение к продолжавшейся мировой войне.
В этот период реальными политическими силами, которые в большей степени отражали интересы и взгляды различных социальных групп и слоев населения, были либералы (кадеты и октябристы) и социалисты (эсеры, меньшевики и большевики), что красноречиво говорило о значительном полевении общественного сознания в стране.
Самой влиятельной буржуазной партией, владевшей «контрольным пакетом акций» Временного правительства, были кадеты, которые под влиянием революционных настроений в стране значительно полевели. Уже в конце марта 1917 г. на VII партийном съезде они были вынуждены отказаться от традиционного программного положения о конституционной монархии, что было неприемлемо для социалистов, и взять на вооружение тактику левого блока, т. е. курс на более тесное сотрудничество с партиями социалистического толка. Вместе с тем, кадеты продолжали отстаивать свою концепцию продолжения войны до победного конца и настаивали на отсрочке выборов в Учредительное собрание и решения аграрного вопроса, которое они напрямую связывали с его созывом.
Традиционной чертой партийной системы Российской империи являлось наличие мощного левого фланга, где особым влиянием пользовались две политические партии социалистического толка — эсеры и меньшевики. Партия меньшевиков представляла собой самостоятельную организационную структуру, которая окончательно откололась от партии большевиков еще в январе 1912 г. Это обстоятельство так и не стало преградой на пути нового раскола в стане умеренных социалистов, и накануне революции в рамках этого политического течения существовали и боролись несколько влиятельных группировок: меньшевики-интернационалисты (Ю. Мартов, Ю. Ларин, А. Мартынов, О. Ерманский), «правые оборонцы» (А. Потресов, В. Левицкий), «революционные оборонцы» (И. Церетели, Н. Чхеидзе, Ф. Дан) и группа «Единство» (Г. Плеханов, Л. Дейч, В. Засулич).
Партия эсеров была более монолитна, но и в ее рядах обозначился новый раскол. В пику старому партийному руководству (В. Чернов, Н. Авксентьев, А. Гоц), которое негласно признавало идейную гегемонию меньшевиков, новая когорта эсеров в лице Б.Д. Камкова (Каца), М.А. Спиридоновой, А.Л. Колегаева и П.П. Прошьяна фактически предложила собственную программу действий. Суть этих разногласий состояла в следующем.
1) Лидеры «старых» эсеров и меньшевиков были уверены в том, что в России нет объективных предпосылок для строительства социализма, поэтому следует самым тесным образом сотрудничать с буржуазным Временным правительством и оказывать ему всемерную поддержку по всем ключевым вопросам.
2) Лидеры «новых» эсеров были, напротив, убеждены, что политический союз с либералами невозможен по принципиальным обстоятельствам, поэтому партии социалистического толка, представленные в Петроградском совете, должны разработать собственную программу действий и оказывать постоянное давление на буржуазное Временное правительство с целью реализации этой программы.
Кроме того, в недрах эсеровской партии произошел раскол между «оборонцами», которых возглавляли Н.Д. Авксентьев, М.Р. Гоц, А.А. Аргунов и И.Б. Фадминский, и «интернационалистами», лидерами которых являлись В.М. Чернов и М.А. Натансон.
Более радикальных позиций придерживалась немногочисленная, но очень влиятельная в Петрограде группа «межрайонцев», которую возглавлял Лев Давыдович Бронштейн (Троцкий). В марте 1917 г., вернувшись из эмиграции, где он давно носился со знаменитой теорией «перманентной революции», Л.Д. Троцкий впервые высказал мысль о неизбежном переходе от буржуазной революции к социалистической через Советы, в которых увидел реальную силу, способную решить эту историческую задачу. Вопреки широко распространенному мнению, сама эта теория впервые была предложена отнюдь не Л.Д. Троцким, а давним спонсором большевиков А.Л. Гельфандом (Парвусом). А Л.Д. Троцкий в своей работе «Итоги и перспективы» (1906) лишь наполнил этот теоретический сосуд конкретным политическим содержанием и стал автором «концептуального шедевра», с которым не расставался всю оставшуюся жизнь.
Тем временем в недрах большевистской партии произошла фактическая смена руководства: вернувшиеся из ссылки Лев Борисович Розенфельд (Каменев) и Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин), сменив В.М. Молотова и А.Г. Шляпникова, встали во главе Русского бюро ЦК РСДРП(б) и редакции газеты «Правда». По мнению большинства историков (В. Старцев, А. Рабинович, Р. Такер), это обстоятельство серьезно отразилось на изменении позиции большевиков по многим ключевым вопросам. По сути дела, отказа