В марте 1938 г. состоялся Третий московский процесс по делу «Правотроцкистского антисоветского блока», главными фигурантами которого стали видные «троцкисты» и «бухаринцы», в том числе Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, Г.Г. Ягода, Н.Н. Крестинский, Х.Г. Раковский и А.П. Розенгольц, которые тоже были приговорены к расстрелу.
В исторической науке до сих пор горячо обсуждается вопрос о реальности существования антисталинского заговора в верхних эшелонах партии и государства.
Традиционная точка зрения, которую всегда отстаивали и отстаивают буквально все записные антисталинисты (А. Авторханов, Р. Медведев, Д. Волкогонов, В. Роговин, О. Хлевнюк), заключается в том, что никакого реального заговора не существовало, что он был сфабрикован наркомом Н.И. Ежовым и его кровавой бандой по прямому указанию членов сталинской преступной группировки.
Другая точка зрения, которую активно разделяет целый ряд историков и публицистов (П. Карелл, С. Минаков, А. Мартиросян, Ю. Жуков, Ю. Емельянов), заключается в том, что в стране действительно существовал реальный антисталинский заговор, который возглавляли глава НКВД СССР Г.Г. Ягода, первый заместитель наркома обороны СССР маршал М.Н. Тухачевский и начальник ГлавПУРКА РККА командарм 1-го ранга Я.Б. Гамарник. Правда, одни авторы (П. Карелл, А. Мартиросян) считают, что главным объектом заговорщиков был И.В. Сталин, а другие (С. Минаков, Б. Викторов) полагают, что в роли такого объекта выступал маршал К.Е. Ворошилов.
По мнению вышеуказанных авторов, этот антисталинский заговор, который стал своеобразным откликом на троцкистский призыв совершить новую политическую революцию и срочно ликвидировать термидорианскую сталинскую бюрократию, возник на рубеже 1933―1934 гг. В орбиту этого преступного заговора были вовлечены не только высший командный состав наркоматов обороны и внутренних дел, но и все бывшие лидеры внутрипартийной оппозиции — Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и М.П. Томский, а также ряд бывших высших руководителей ЦИК СССР, в частности, его многолетний секретарь А.С. Енукидзе.
В связи с процессом над несостоявшимся «наполеончиком» М.Н. Тухачевским и Ко возникает и другой, куда более важный, вопрос — об общих масштабах политических репрессий в РККА, вокруг которого в годы «горбачевской перестройки» и «ельцинского лихолетья» была сознательно нагромождена куча разных небылиц и просто откровенной лжи. Все записные антисталинисты (Д. Волкогонов, Р. Медведев, В. Коваль, Ю. Геллер, В. Мильбах, А. Печенкин) подняли настоящую истерию о том, что накануне войны был «уничтожен цвет командного состава РККА и расстреляны десятки тысяч ее первоклассных командиров». Если в начале разоблачений «преступного сталинского режима» эта публика разоблачителей обходилась лишь общими фразами о «тотальном уничтожении высшего и старшего командного состава Красной армии» и запустила в ход давние байки генерал-лейтенанта А.И. Тодорского, опубликованные в начале 1960-х гг., то затем часть из них стала оперировать якобы документальными и достоверными цифрами. Например, Д.А. Волкогонов заявил о 40 тыс. репрессированных командирах РККА, академик А.М. Самсонов — о 43 тыс., академик Г.А. Куманев — о 50 тыс., а в работе профессора Ю.А. Геллера и В.Н. Рапопорта «Измена Родине» (1988) вообще говорилось о 100 тыс. офицерах РККА, уничтоженных в годы сталинских репрессий.
Вскоре стали появляться и гораздо более взвешенные цифры. Например, профессор В.Д. Данилов, ссылаясь на архивные источники, утверждал, что общая цифра репрессированных офицеров РККА составляла чуть более 24,5 человек, из которых в 1937―1939 гг. было арестовано около 9 600 человек и порядка 15 000 — уволено из армии по разным обстоятельствам, причем в 1939―1940 гг. в рядах РККА было восстановлено почти 11 200 человек. В то же время член Верховного суда РФ генерал-лейтенант юстиции А.Т. Уколов на основе данных судебных органов РККА заявил, что в 1937―1939 гг. по политическим мотивам было осуждено чуть более 8600 офицеров и т. д.
Вообще следует сказать, что в современной исторической литературе по проблеме репрессий в РККА четко выделяются две основные тенденции.
Одну из них можно условно назвать «проармейской» (О. Сувениров, В. Мильбах, А. Печенкин), так как в ней проводится мысль, что офицерский корпус РККА был элитой не только самой армии, но и всей страны в целом, поэтому все репрессии против армейских офицеров, проводившиеся НКВД СССР, были преступны в отношении судеб всей страны и являются самым страшным преступлением карательных органов СССР.
Другая явная тенденция (Д. Волкогонов, Ю. Кантор, Ю. Геллер, В. Раппопорт) имеет сугубо антисталинскую направленность, поскольку в ней прямо акцентируется внимание на первейшей роли И.В. Сталина в «организации «совершенно беспричинных и самоубийственных для страны репрессий офицерского корпуса РККА».
Из доступных источников, дающих представление о динамике формирования офицерского корпуса РККА, в научный оборот в настоящий момент введены только два достоверных архивных источника — докладные записки начальника Управления по начальствующему составу РККА НКО СССР армейского комиссара 2-го ранга Е.А. Щаденко о работе его управления за 1937―1939 гг. с вполне конкретными цифровыми данными, характеризующими общий масштаб репрессий в РККА. Наиболее полные сведения имеются только по сухопутным войскам, согласно которым в 1937―1939 гг. из рядов РККА было уволено 36 898 офицеров всех родов войск — пехоты, кавалерии, артиллерии и т. д. Из этого числа к репрессированным по политическим мотивам можно отнести лишь 28 685 человек. Причем в 1938―1940 гг. из этого числа репрессированных офицеров 12 461 человек были восстановлены в рядах РККА, и таким образом, к началу мая 1940 г. в разряде репрессированных оказалось только 16 224 человека, значительная часть которых не была расстреляна, а содержалась в лагерях ГУЛага.
Параллельно с уничтожением рудиментарной оппозиции и чисткой армейских рядов, в 1938―1939 гг. репрессиям подверглись и ряд бывших членов Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК, а также ряд высших военных чинов, которые не только открыто выступили против сталинской политической реформы, но и были в первых рядах активных борцов с врагами народа, в частности, Первый секретарь ЦК КП(б)У С.В. Косиор, заместитель председателя СНК СССР Я.Э. Рудзутак, председатель Госплана СССР В.И. Межлаук, нарком финансов СССР В.Я. Чубарь, нарком земледелия СССР Р.И. Эйхе, Генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ А.В. Косарев, начальник Генштаба РККА маршал А.И. Егоров, командующий Краснознаменной Дальневосточной армией маршал В.К. Блюхер и многие другие.
По мнению ряда историков (Ю. Жуков), этот страшный удар по высшей партократии и высшему генералитету так и не принес желаемых результатов, поскольку в самоубийственном противостоянии с узким партийным руководством они сумели сохранить в полной неприкосновенности старую политическую систему, прикрытую камуфляжной сеткой новой Конституции СССР.
В ноябре 1938 г. состоялся очередной Пленум ЦК, по итогам которого было принято два совместных постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об ограничении репрессий» и «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», в соответствии с которыми были ликвидированы все внесудебные «тройки» и началась амнистия многих политзаключенных. Кроме того, решением Политбюро ЦК генеральный комиссар госбезопасности Н.И. Ежов, который полностью вышел из-под контроля ЦК и превратил карательные органы страны в настоящую кровавую мясорубку, был снят с поста главы НКВД СССР, который возглавил бывший первый секретарь ЦК Компартии Грузии Лаврентий Павлович Берия.
По мнению авторитетных авторов (В. Кожинов, Ю. Жуков, Ю. Емельянов), вопреки широко распространенному общественному мнению и лживым утверждениям записных либералов (Б. Соколов, О. Хлевнюк), именно под руководством Л.П. Берия начался широкий процесс реабилитации жертв незаконного произвола, который вполне законно получил название «бериевской оттепели».
В исторической науке нет единства взглядов по вопросу о том, кто выступил инициатором разработки и принятия новой союзной Конституции.
Одни историки (Г. Бордюгов, В. Козлов) полагают, что решение о подготовке новой Конституции было связано с усилением умеренной линии в высшем политическом руководстве страны, которую олицетворяли В.В. Куйбышев, Г.К. Орджоникидзе и С.М. Киров.
Их оппоненты (В. Кабанов, Ю. Жуков) уверены в том, что инициатива в этом вопросе принадлежала И.В. Сталину, В.М. Молотову и А.А. Жданову, а сама идея проведения конституционной реформы была впервые предложена И.В. Сталиным в его «Записке», направленной членам Политбюро ЦК в январе 1935 г. В феврале 1935 г. были образованы Конституционная комиссия ЦИК СССР, председателем которой был назначен И.В. Сталин, и двенадцать подкомиссий, которые возглавили И.В. Сталин (общую и редакционную), В.М. Молотов (экономическую), К.Е. Ворошилов (оборонную), М.М. Литвинов (международную), Н.И. Бухарин (правовую), В.Я. Чубарь (финансовую), А.Я. Вышинский (судебную), Л.М. Каганович (по труду), А.А. Жданов (по образованию), К.Б. Радек (избирательную) и И.А. Акулов (по центральным и местным органам власти).
По мнению ряда историков (Ю. Жуков), выступая на первом заседании этой комиссии, И.В. Сталин сразу предложил провести конституционную реформу значительно радикальнее, чем это предлагалось ранее. В частности, он предложил демонтировать существующую систему организации советской власти в центре и на местах, и закрепить в новой Конституции принцип разделения властей.
В марте — апреле 1936 г. был подготовлен «Черновой набросок проекта Конституции СССР», который был передан на рассмотрение редакционной подкомиссии. Первоначально члены этой подкомиссии попытались скорректировать представленный проект, но быстро оценив бесперспективность всей этой работы, они создали абсолютно новый проект Конституции СССР. И в июне 1936 г. этот «обновленный» проект был одобрен Пленумом ЦК, который принял решение вынести его на обсуждение Всесоюзного съезда Советов.