Владимир БушинРоссия. Сталин. Сталинград: Великая Победа и великое поражение
МАРШАЛ РОКОССОВСКИЙ И КИЛЬКА ПРЯНОГО ПОСОЛА
Минувшие июньские даты Великой Отечественной войны ― годовщина ее начала и годовщина Парада Победы, ― разумеется, были использованы правительством и его СМИ для дальнейшего просвещения и патриотического воспитания нашего народа.
Так, телевидение предоставило нам прекрасную возможность познакомиться с Э.Л. Ровинским, участником Парада Победы. Вот его фотографии в молодости, вот он сам в старости, вот, как ни странно, его обильные награды. Очень приятно, ибо раньше приходилось слышать, что таких, как Ровинский, на фронте не награждали, а использовали только для забрасывания их трупами танковых колонн врага. Я хотел бы пожать руку Эммануилу Львовичу, но оказывается, он давно за океаном, в Балтиморе. What a pity! Знать, в России-то уже участников Парада не осталось. Приходится импортировать. Может, еще в Израиле один-другой сыщется?..
А дату начала войны отменно изобразил в правительственной «Российской газете» любимец публики и власти Леонид Радзиховский, служивший в армии в одной роте с Эдвардом Радзинским и Марком Розовским. А командиром у них ― Познер. Это рота быстрого реагирования.
Статья озаглавлена «Менеджер разгрома». Без таких чубайсовских словечек, как «менеджер», эта публика ни шагу. Здесь оно означает «организатор»: Сталин ― организатор разгрома Красной Армии. Хлебом их не корми, а дай на телевидении или в правительственной газете проверещать что-то подобное.
Стало быть, в первые же дни войны Красная Армия была разгромлена. И обычным шрифтом, и крупным автор осатанело верещит: разгром!.. РАЗГРОМ!.. РАЗГРОМ!.. «По крайней мере», говорит, когда речь идет о лете 41-го года. А если не по крайней, а в целом, то что? Он не знает. Просветим: разгром фашистской Германии. Об этом все, а особенно пишущие о войне, должны помнить и в горькую годовщину ее начала.
Ну хорошо, дабы не огорчать нашего историка, согласимся, что летом 41-го Красная Армия была разгромлена в доску. «Ответ о причинах поражения дал Сталин: „внезапное нападение“». А на самом деле, говорит, «не было никакого русского Перл-Харбора». Это для него символ, классический образец внезапного неожиданного нападения. Да, конечно, Сталин и все военное руководство ошиблись, допустили грубый просчет. Однако же непозволительно забывать и о том, что у нас с немцами были два взаимовыгодных договора, гарантировавших мирное добрососедство, а у США с Японией в тот момент отношения были на крайнем пределе. И вот ясным утречком 26 ноября от острова Итуруп в Курильской гряде выходит огромная эскадра из 32 надводных кораблей, в том числе ― шесть авианосцев, два линкора, три тяжелых крейсера, девять эсминцев во главе с легким крейсером да полсотни подводных лодок. И почти две недели идет эта армада чистым морем под ясным солнцем к Гавайским островам, к Перл-Харбору. Какая же тут неожиданность и внезапность? Однако же американцы при всей мощи и обилии их авиации, подводных лодок ухитрились ничего не видеть.
Но опять же не будем спорить, согласимся с нежным другом Америки, что там была невероятная неожиданность, а у нас только хлопали ушами, в результате чего ― полный разгром! Прекрасно. Однако тут же возникает вопрос: что тогда помешало громилам тем же летом захватить три главных столицы страны ― Москву, Ленинград, Киев? У историка «РГ» нет ответа.
Но у него есть недоумение: «Ведь „кто-то“ убил сотни тысяч немцев, черт возьми! „Кто-то“ же задержал продвижение немцев до Москвы на добрых четыре месяца и не дал им взять Ленинград, а тем самым спас Россию!». Ну, во-первых, до Москвы немцы на своих могучих и быстрых машинах да танках доперли не через четыре месяца, ближе всего они подошли в первых числах декабря. Сколько это? А вот Наполеон со своей пехтурой и конной тягой, начав вторжение на два дня позже, в начале сентября, т. е. через два с небольшим месяца, был уже в Москве. Вот о чем, мыслитель, поразмышлять-то надо бы на страницах правительственной газеты. А вы все недоумеваете: «кто-то» спас Россию. Кто же? Может, Минкин?
Но вернемся к «РАЗГРОМУ по крайней мере». Как он доказывается? Мыслитель начинает с цифр о потерях сторон. Тут абзац всего в четыре с половиной строки. И он сразу повергает в глубокое раздумье: ну, зачем, по какой причине люди, скорбная репутация которых хорошо известна, вновь и вновь подтверждают ее? В самом деле, все, кто интересуется, знают, что Радзиховский умен, как тетерев, эрудирован, особенно в военной области, словно килька пресного посола, а прекрасен в своих писаниях, как павлин. Давно, давно знаем! И вот он опять, опять это все показывает, доказывает, рассказывает…
Ну, смотрите. «Согласно советским официальным данным, советские войска потеряли…» Что за данные, чьи ― Института военной истории, Министерства обороны, Верховного Совета, Военной коллегии Верховного суда?.. Неизвестно. «Немецкие войска потеряли…» По каким данным? Опять неизвестно. «Независимые эксперты оценивают…» Где они? Как их звать? От чего не зависимые ― от гонорара? От совести? От Татьяны Голиковой? Обратно неизвестно.
Однако, по неизвестным данным, говорит, к 6 июля, немцы потеряли 64 тысячи человек. Но я раскрываю книгу одного немца… Радзиховского восхищает немецкая организованность, точность, Ordnung. Он должен уважать и этого немца ― генерал-полковника Франца Гальдера, начальника Штаба сухопутных войск Германии. Многоопытнейший военный специалист на ответственнейшей должности. Как раз 6 июля в своем дневнике он привел данные на 3 июля: «Всего потеряно около 54 тысяч человек… Значительно количество больных ― почти 54 тысячи, т. е. равно боевым потерям».
Это наш автор никак не отразил. А ведь факт интереснейший: на дворе лето, погода теплая, никаких эпидемий, а за двенадцать дней столько больных! Может, среди них много симулянтов, не желавших воевать? Словом, так или иначе, а на 3 июля из строя выбыло 54 + 54 = 108 тысяч, а к 6 июля, разумеется, и того больше. Конечно, некоторые больные выздоровеют, некоторые нет. Но Радзиховский, как мы знаем, и не слышал о больных, ему это не интересно, для него главное ― уверить читателя, что наши потери раз в 10―12 больше.
И вот итоговая фраза абзаца: «А ведь обычно наступающие несут большие потери, чем обороняющиеся». И сразу видно: как был тетерев, как был килька и павлин в одном флаконе, так и остался. Подкрепить свое «ведь обычно» ему нечем, исторических примеров, сравнений, аналогий в черепной коробке нет, там пусто.
Хоть сказал бы, умник, откуда взял эту «обычную» закономерность, кто внушил тебе, мыслитель, сей железный закон войны? Радзинский, что ли?.. Вот представь: идете вы теплой компашкой по улице Солженицына в Таганке ― Познер, Сванидзе, Млечин, помянутый Эдвард, Новодворская и вы. Ни о чем страшном не думая, беседуете, конечно, о том, как ужасно было советское время и как ужасно вы все тогда страдали, едва выжили. А навстречу идут хорошо известные вам люди ― допустим, Жириновский, Немцов, Грызлов и Миронов. Они беседуют о том же. Вы с ними недавно виделись, они вам говорили о дружбе, даже дали взаймы каждому по десять долларов. Прекрасно. Но вот они поравнялись с вами и вдруг с диким воплем кинулись на вас. И Познеру подбили правое око, Сванидзе ― левое, Млечину свернули скулу, Эдварду вырвали язык, вам свернули шею, а уж что сделали с Новодворской, и сказать страшно. Конечно, вы стали бы отбиваться, может быть, даже Познер изловчится откусить у Жириновского ухо, а Новодворская оторвала бы что-нибудь у Миронова, но уверяю, что все же, несмотря на весь ваш героизм, синяков и шишек, выбитых зубов и сломанных ребер у вас было бы гораздо больше, чем у напавших. Понятен такой житейский примерчик? Если нет, поясню: дело в том, что агрессор обдумал, спланировал нападение, изготовился к нему и выбрал самый подходящий момент для нападения. Вот так и немцы в сорок первом.
А теперь примеры уже не житейские, а исторические. 1 сентября 1939 года ― слышали? ― началась германо-польская война. Немцы ― наступающие, поляки ― обороняющиеся. По закону Радзинского-Лавуазье, выученному вами, первые должны нести большие потери, чем вторые. Но вот что было в реальности, а не в черепушке вольнодумца: немцы потеряли 10 600 человек убитыми и 30 300 ранеными, а поляки соответственно ― 66 300 и 133 700 (ИВМВ.Т.З, с.31), то есть обороняющиеся потеряли убитыми почти в семь раз больше, чем наступающие. Где ж ваш закон, Радзиховский? Не хочется признать, что сидите в луже? Тогда еще примерчик.
В мае 1940 года немецкая армия обрушилась на Францию. Опять немцы ― наступающие и по закону Лавуазье опять должны нести большие потери, чем обороняющиеся французы. Но что было в жизни, а не в высоколобой голове мыслителя? У немцев 27 074 убитых, а у французов ― 84 000 убитых да еще их союзники англичане потеряли 68 тысяч убитыми, ранеными и пленными (Там же. С.102, 115). Посчитайте, сударь, если умеете, каково соотношение.
Можно вспомнить цифры и посвежей. В Корее американские бандиты потеряли вместе со своими натовскими прихвостнями 58 000 бандитских душ, во Вьетнаме ― примерно столько же, а корейцы ― сотни тысяч, вьетнамцы ― около 1,5 миллиона. Но вот интересно: наши летчики, помогая корейцам, сбили 1309 американских самолетов, потеряли 135 машин. Почему? А потому, что имели богатейший опыт Великой Отечественной. Но еще интересней, что в обоих случаях американцев, понесших гораздо меньшие потери, чем корейцы и вьетнамцы, вышибли с чужой земли.
Поняли вы, килька, хоть теперь степень вашего долдонства? Ничего он не понял! Объясняю: нет такого закона, что наступающие всегда или «обычно» несут большие потери, чем обороняющиеся. Потери с обеих сторон зависят от множества конкретных причин.
А он, как ни в чем не бывало, продолжает: «За две недели (т. е. к 5 июля) немцы продвинулись в глубь советской территории где-то на 500, где-то на 250 километров». Это, говорит, был «панический драп» Красной Армии. Но где же, милок, на пятьсот-то продвинулис