В бесконечность серости.
Ах, как хочется мне снега!
Снега первой свежести.
Друг познается в удаче
Олегу Комову
Друг познается в удаче
Так же порой, как в беде,
Если он душу не прячет,
Чувства не держит в узде.
Друг познается в удаче.
Если удача твоя
Друга не радует, значит,
Друг твой лукав, как змея.
Или же горькая зависть
Разум затмила его.
И, на успех твой позарясь,
Он не простит ничего.
Он не простит… Но иначе
Скажет об этом тебе.
Друг познается в удаче
Больше порой, чем в беде.
Тарханы. Дубовая роща. 1977 г. Лермонтово
«Отцы, не оставляйте сыновей…»
Отцы, не оставляйте сыновей!
Не унижайте их подарком к дате…
Все можно изменить в судьбе своей,
Но только сыновей не покидайте.
Пока малы, за них в ответе мать —
От первых слез и до вечерней сказки.
Но как потом им будет не хватать
Мужской поддержки и отцовской ласки.
Им непременно надо подражать
Своим отцам, на то они и дети.
Родную руку молча подержать,
Уйти с отцом рыбачить на рассвете.
Обида вас настигнет иль любовь —
Не уходите… Вы им всех дороже.
Ведь в жилах сыновей отцова кровь.
И заменить ее уже никто не сможет.
«Издали Эльбрус похож…»
Издали Эльбрус похож
На грудь Венеры…
Может, это памятник Богине?
Чтоб ее не путали с другими,
Богу изменило чувство меры.
Но те формы вновь меня тревожат.
Сексуальны белые холмы.
И средь лета празднество зимы
Так на одиночество похоже.
А когда бесстыдный луч восхода
Грудь Венеры обнажает вновь,
Я ловлю себя на мысли,
Что природа
В нас бессмертна,
Если есть любовь.
Ни о чем не жалейте
Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось, нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.
Никогда не жалейте о том, что случилось,
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.
Не жалейте своей доброты и участья,
Если даже за все вам – усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство…
Не жалейте, что вам не досталось их бед.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте.
Но еще гениальнее слушали вы.
Тарханы. Ветер. 1977 г. Лермонтово
«Господь не прощает предательств…»
Господь не прощает предательств…
Любой, кто черту преступил,
Вдруг чувствует яростный натиск
Каких-то неведомых сил.
И душу знобит и колотит,
Как будто простыла она.
Как будто ей нужен наркотик,
Чтоб вновь позабылась вина.
Господь не прощает предательств,
Иуда ты или Фуше.
И страх, как невидимый дятел,
Стучит в обреченной душе.
Но как бы наш путь ни был труден,
Мы помним об этом всегда,
Что жизнь свою призваны люди
Судить высшей мерой стыда.
«Звонок из прошлого…»
За все, за все Тебя благодарю я…
Звонок из прошлого:
Знакомый голос
Навеял давнюю печаль.
И возвратился я в наш город.
В былую жизнь.
В чужую даль.
Там было счастье в нас и рядом.
И окрыляло наши дни.
И нежность я свою не прятал
На людях и когда одни.
Но все ушло и не вернулось.
Не знаю – кто был виноват.
И разминулась наша юность
С грядущим много лет назад.
Звонок из прошлого:
Ты позвонила…
И голос рядом твой почти.
Благодарю за все, что было.
За все, что не было, – прости.
Моим читателям
Когда надежда вдруг провиснет
И вера падает во мне,
Я вновь читаю ваши письма,
Чтоб выжить в горестной стране.
Исповедальная Россия
Глядит с бесхитростных страниц,
Как будто сквозь дожди косые
Я вижу всполохи зарниц.
За каждой строчкой чья-то доля,
Мечта, обида или грусть.
О, сколько в мире бед и боли!
И как тяжел их горький груз.
И перехватывает горло
От этих трепетных страниц.
Не знаю, кто еще так гордо
Мог выжить и не падать ниц.
Благодарю вас за доверье,
За эти отсветы любви…
И если я во что-то верю,
То потому лишь,
Что есть вы.
Муза
Анатолию Алексину
Муза моя,
Ты сестра милосердия.
Мир еще полон страданий и мук.
Пусть на тебя чья-то радость не сердится.
Нам веселиться пока недосуг.
Как не побыть возле горести вдовьей?
В доме ее на втором этаже
С женщиной той
Ты наплачешься вдоволь.
Смотришь —
И легче уже на душе.
Не проходи мимо горя чужого,
Рядом оно или где-то в глуши.
Людям так хочется доброго слова,
Доброго взгляда и доброй души.
Горем истерзана, залита кровью,
Наша планета опасно больна.
Муза,
Ты сядь у ее изголовья,
Пусть твою песню услышит она.
Знаю, что песня ничто не изменит.
Мир добротой переделать нельзя.
Все же ты пой…
Это позже оценит,
Позже поймет твою песню Земля.
Читая Лермонтова («Я думаю, что где-то в царстве Божьем…»)
Я думаю, что где-то в царстве Божьем
Все наши судьбы в Книгу внесены.
Но ни строки мы в ней прочесть не сможем,
И только что-то знают наши сны.
И в этом есть особый смысл и мудрость.
Иначе как бы жили мы тогда,
От будущих потерь напрасно мучась,
Шагреневые вычислив года?
И все же я хотел бы знать заранее
Твою судьбу и обмануть ее.
Взяв на себя хотя бы часть страданий,
Отдав взамен терпение свое.
Я записал бы на свои страницы
Твои невзгоды и грехи твои.
Пускай во мне твой черный день клубится.
Пускай в тебе продлится миг любви.
И вспомнишь ты зарю в конце аллеи,
Где в стылых ветках зимний день притих.
И жизнь твоя окажется светлее
Моих предчувствий и надежд твоих.
Тарханы. Березки. 2000 г. Лермонтово
Воспоминание
Мы плывем на белом корабле
Через город древний, как преданье.
Высшей пробы знак на серебре —
Чей-то герб на проходящем зданье.
Палуба Поэзии полна
Музыки Европы и Востока.
Все смешалось…
Только ты одна,
Ты одна, грустна и одинока…
Из веселой праздничной толпы
Я тебя выискивал глазами.
Мы плывем на корабле судьбы
Через город древний, как сказанье.
Ты была среди своих чужой.
Или это просто показалось…
Я тебя почувствовал душой.
Ты меня улыбкою касалась.
Я с тобою говорить не мог.
Речь моя с твоей не сопрягалась.
И мое молчанье – как восторг.
И твоя улыбка – словно жалость.
Вот и пристань…
Мы идем в отель.
Здесь мы и расстанемся, печалясь.
Только как мы будем жить теперь,
Если наши Музы повстречались.
Кавказ
Какие горы!
Боже мой!
Какая тишина…
Вот если б взять их все домой,
Поставить у окна.
И просыпаться среди гор,
И засыпать при них.
И чтоб наш коммунальный двор
Восторженно притих.
И чтоб в горах пылал закат,
И в нем кружил орел.
И чтобы твой весенний взгляд
Мои глаза нашел.
Памяти мамы
Повидаться лишний раз
Было некогда.
Я теперь спешить горазд,