Где рядом были рыцари любви,
Защитники их счастья и уюта.
Но жизнь не может возвратить, увы,
Из прошлого счастливые минуты.
И потому я бережно храню
Написанную нашей дружбой повесть.
И к душам вдов, как к Вечному огню,
Я вновь несу и боль свою, и горесть.
Когда-нибудь мы все туда уйдем.
И нашим женам тоже будет трудно
И возвращаться в опустевший дом,
И просыпаться одиноким утром.
Но мы пока на этом берегу.
Храним в себе своих друзей ушедших.
И чтоб не быть у совести в долгу,
Давайте помнить их любимых женщин.
Гроза в Тарханах. 1991 г. Лермонтово
«Плачет женщина…»
Плачет женщина…
Отчего?
Я спросить у нее не смею.
Я иду торопясь за нею
Сквозь воскресное торжество.
Я иду по следам тревожным,
Сам не зная – зачем? Куда?
Молча я говорю прохожим:
«Осторожнее – здесь беда…»
А беда нагибает плечи.
Душит женщину чье-то зло…
Ей сейчас, может, станет легче,
Если стало мне тяжело?
Последний разговор с сыном
На небе ни одной звезды,
Как будто и у неба траур.
Лишь очертания Бештау
Плывут ко мне из темноты.
Я помню, десять лет назад
В такой же августовский вечер
Я позвонил в Престольный град
И мы условились о встрече.
И разве думал я тогда,
Что возвращусь домой в разлуку,
В незатихающую муку
На все грядущие года.
Так вышло, что в последний раз
Я слышал голос твой отсюда.
Но мой звонок тебя не спас,
И не случилось в жизни чуда.
Из грустных лермонтовских мест
Я возвратился в жизнь иную.
Сошлись в минуту роковую
И твой уход, и мой приезд.
Но каждый август вновь сюда
Я приезжаю суеверно.
О Боже, как длинны года,
Когда отчаянье безмерно.
«В Ессентуках стоит жара…»
В Ессентуках стоит жара,
Какой не помнят старожилы.
Мы в этом пекле еле живы.
На север сматывать пора.
Но я люблю Ессентуки.
Люблю в любое время года.
…Орел расправил крылья гордо
И сделал первые круги.
В зеленом парке тишина.
Ни птиц, ни белок, ни прохожих.
Его молчание похоже
На вид, сошедший с полотна.
Иду безлюдною тропой
Сквозь августовские красоты.
И горы, как большие соты,
Мед источают надо мной.
Отсюда путь на Пятигорск,
Где память наложила вето
На то трагическое лето,
Которым был Мартынов горд,
Когда вблизи горы Машук
Он выстрелил…
И вся Россия
Вдруг замерла в немом бессилье,
Отчаяньем сменив испуг.
Читая Лермонтова («Жизнь моя – то долги, то потери…»)
Жизнь моя – то долги, то потери…
Сколько я задолжал доброты
Тем, кто в дружбе мне искренне верил,
Наводил меж сердцами мосты.
Задолжал я сыновнюю нежность
Землякам на тверском берегу.
Пусть услышат мою безутешность
Все, пред кем я остался в долгу.
Я остался в долгу перед мамой,
Ожидавшей меня из разлук…
Наши встречи – как телеграммы.
Суета очертила свой круг.
Словно все мы расписаны свыше.
На счету каждый миг, каждый час.
Не успели войти – уже вышли…
Будто кто-то преследует нас.
Жизнь моя – то долги, то потери.
Близкий друг оборвал волшебство.
И оплакал неистовый Терек
Гениальные строки его.
Жизнь моя – то долги, то потери.
И теряются годы и дни.
Но душа – как заброшенный терем,
Где мы вновь остаемся одни.
Мне легко от таких одиночеств.
Мне светло от улыбки твоей.
Пусть судьба нам потерь не пророчит,
Чтоб долги возвратил я скорей.
Поэтический мираж
на даче старого поэта
Все было старым:
Акварель
В тисках старинного багета
Казалась тусклой,
Но апрель
Сквозь эту тусклость пробивался
И синеву глазам дарил.
А наш хозяин улыбался,
Как будто путь к себе торил.
На даче старого поэта
Была вся прелесть в старине:
Узоры черного буфета.
И канделябры на стене.
Большие кресла, словно клети.
Ковром накрытая тахта…
И как из прошлого столетья
Старик читает нам с листа.
Его стихи крепки, как мебель.
И так же старомоден слог.
А за окошком в синем небе
Стриж вяжет хитрый узелок.
Он так похож на жест поэта,
На взмах пронзительной руки,
Став продолжением сюжета
Еще не начатой строки.
Тарханы
т. М. Мельниковой
Амфитеатр Тархановской поляны
Весь в ожиданье лермонтовских строк.
Пылают розы, светятся тюльпаны.
И время начинает диалог.
Звучат стихи, знакомые нам с детства.
И горло перехватывает грусть.
Поэзия вершит здесь чудодейство,
Которое мы знаем наизусть.
И кажется – в незримом разговоре
Вновь повстречались Мцыри и монах…
И мрачно смотрит на гостей Печорин,
Успокоенья не найдя в стихах.
Какая-то девчушка вышла к сцене,
К портрету положила васильки.
И в то мгновенье взгляд ее весенний
Как будто оживил его зрачки.
Амфитеатр Тархановской поляны…
Поэзии и жизни торжество.
Пылают розы, светятся тюльпаны.
И все полно здесь имени его.
Октябрь. 1989 г. Лермонтово
Некрополь
После гибели на дуэли Лермонтов был отпет в пятигорской церкви Святого Лазаря и похоронен на местном кладбище. По ходатайству его бабушки прах поэта через несколько месяцев перевезли в Тарханы.
Пятигорский некрополь.
Тишина и покой.
Здесь землею был принят
Гениальный изгой.
Белозубый поручик,
Обреченный пророк,
Сколько взял он на Небо
Ненаписанных строк!
Сколько зорь и закатов
Без него отцвело!
На растерянном камне —
Роковое число.
А над ним только небо
Да шуршание крыл.
И печальные горы,
Что при жизни любил.
Он не знал, что недолгим
Будет этот приют.
Что в родные Тарханы
Прах его увезут.
Но осталось святыней
Это место навек…
Грустно кружатся листья.
Тихо падает снег.
Бабушка Лермонтова
Елизавета Алексеевна Арсеньева
Внука своего пережила…
И четыре черных года
Тень его
Душу ей страдальческую жгла.
Как она за Мишеньку молилась!
Чтоб здоров был
И преуспевал.
Но Господь не оказал ей милость
И молитв ее не услыхал.
И она на Бога возроптала,
Повелев убрать из комнат Спас.
А душа ее над Машуком витала.
«Господи, почто его не спас?»
Во гробу свинцовом, во тяжелом
Возвращался Лермонтов домой.
По российским побелевшим селам
Он катился черною слезой.
И откуда ей достало силы
Выйти за порог его встречать?
Бабы возле гроба голосили…
«Господи, дай сил не закричать…»
Сколько лет он вдалеке томился.
Забывал среди забот и дел.
А теперь навек к ней возвратился.
Напоследок бабку пожалел.
«Лермонтов безмерно рисковал…»
Лермонтов безмерно рисковал,
Вызывая недругов к барьеру.
И когда не принимал похвал,
И не ставил в грош свою карьеру.
Рисковал над начатым листом,
Чтоб душой с другими поделиться.
Но особый риск таился в том,
Что́ в себе хранили те страницы.
Рисковал, когда являлся в свет,
Потому что был остёр в беседах.
Не красавец, но лихой корнет,
Поразивший смертью напоследок.
«В Россию пожаловал август..»
Т. Ф. Пирожковой
В Россию пожаловал август
И землю росой окропил.
И люстры зажег на рябинах…
И выбилось пекло из сил.