…А у кого «революционного энтузиазма» маловато — тех подстегивает машина террора. На волне «революционного энтузиазма масс» и террора одни подтягивают пояса в тылу, а других гонят на фронт.
«Если мы до зимы не завоюем Урал, то я считаю гибель революции неизбежной»[196], — сообщает вождь и учитель пролетариата в характерной истерической тональности.
Армию сортируют, расстреливая менее пригодных, формируя прочные и однородные части из более надежных. Укрепляют дисциплину — известно как. Везут новые орудийные и пулеметные стволы. Но самое главное — появился красный военачальник.
При всей серости, бездарности красных маршалов были все же и Ворошилов, и Буденный. Может, и не гении, но армии они водили лихо. И был как минимум один очень талантливый красный маршал — Михаил Васильевич Фрунзе.
Восточным фронтом красных командовал царский полковник, окончивший Академию Генерального штаба, С. С. Каменев, а потом — бывший царский генерал А. А. Самойло. Начальником штаба у Фрунзе был генерал Н. С. Махров. Родной брат Николая Махрова, генерал П. С. Махров занимал должность начальника штаба у Врангеля.
Но и на фоне этих военачальников М. Фрунзе смотрится очень привлекательно. И он-то и был автором своих наступательных директив[197].
Западная армия насчитывала 8 пехотных и 2 кавалерийские дивизии, 38–40 тыс. человек.
Группировка Фрунзе — до 100 тысяч красноармейцев при 92 орудиях.
Фрунзе придумал очень просто: разделил Восточный фронт на 2 группы: Северную (2-я и 3-я армии) и Южную (1, 4, 5-я и Туркестанская армии). Командовать Южной группой будет он сам.
Пусть Северная группа стоит в обороне, а Южную группу надо максимально усилить, внезапным ударом охватить фланги и тыл белых ударом с юга. Как обычно, белые войска растянулись. Фрунзе накапливает до 40 тысяч штыков и сабель в районе Бузулука и северо-западнее Оренбурга. Он наносит удар по Западной армии Ханжина, встык 3-го и 6-го корпусов, в направлении на Бугуруслан.
Этот план великолепно удался. Уже к 1 мая белые начали отступать к Бугульме. 4 мая красные занимают Бугуруслан, 5 мая — Сергеевск. Фрунзе продолжает атаковать силами 5-й армии; главное — не дать противнику соединиться. Корпус Каппеля очень опасен… Так пусть его сдерживают. Туркестанской армии Фрунзе приказывает нанести удар по этому последнему оперативному резерву белых. Корпус Каппеля не разбит, но отступает… А главное — не мешает вбивать клин между армиями противника. 13 мая войска Фрунзе заняли Бугульму, 17 мая Туркестанская дивизия заняла Белебей и отбросила Каппеля за Белую.
За три недели Фрунзе с боями прошел 220 км. Западная армия оказалась фактически разгромлена и начала отступать: резервов у нее не было.
Сибирская армия оказалась очень далеко вытянутой на запад, появилась опасность удара по ее флангам. 20–21 мая пришла в движение Северная группа: 2-я и 3-я красные армии, поддержанные Волжско-Камской военной флотилией. К лету 1919-го в нее входило до 130 кораблей разного класса, 85 орудий от 75 до 150 мм и 88 37-мм, 76 45-мм орудий, 200 пулеметов.
Под угрозой окружения Сибирская дивизия Гайды тоже начала отступление. До 20 тысяч солдат Сибирской армии сдались в плен. Часть из них тут же повернули против Колчака.
К началу июня красные вышли на пространства между Пермью и Сарапулом, заняли удобное положение для наступления на Екатеринбург. Колчак может устраивать истерику за истерикой, его офицеры могут отдавать любые приказы: резервов-то все равно нет.
А у красных резервы еще есть. Фрунзе перегруппировал войска, дал им краткий отдых и с 25 мая начал новое наступление.
Екатеринбургский корпус белых пытался зайти в тыл Фрунзе, 28–29 мая 5-я армия разгромила его под Байсаровом. 29–30 мая 25-я дивизия Чапаева овладела станцией Чишма.
4 июня передовые части Туркестанской и 5-й армии вышли к реке Белой и тут же начали наводить переправы. Ширина Белой в этом месте — от 180 до 300 метров при глубине до 4 метров. Главный удар наносила Туркестанская армия своим правым флангом в обход Уфы с юга. А 25-я дивизия форсировала Белую и брала Уфу прямым ударом с севера. Справа операцию обеспечивала 20-я дивизия 1-й армии, слева — 26-я дивизия 5-й армии. В резерве стояла 31-я дивизия.
У белых никаких резервов не было.
В ночь на 5 июня разведчики 25-й дивизии первыми форсировали реку. В ночь на 7 июня через Белую переправились части 26-й стрелковой дивизии 5-й армии. Они захватили крупный плацдарм в районе города Бирска. Ударная группа Туркестанской армии не смогла выполнить поставленную задачу — вела тяжелые бои с противником.
Фрунзе пересмотрел свой план и велел развивать успех, достигнутый на левом фланге. В ночь на 8 июня на восточный берег Белой переправились основные силы 25-й армии. К исходу дня они закрепились на восточном берегу Белой. В тот же день Фрунзе ввел в бой резерв — 31-ю дивизию.
9 июня пять полков предприняли попытку атаковать позиции 25-й дивизии. Именно тогда офицеры Каппеля пошли в свою знаменитую «психическую атаку». Опрокинуть красных не получилось. В тот же день 25-я дивизия взяла Уфу и не остановилась в городе — преследовала отступающего неприятеля.
13–15 июня части Туркестанской армии форсировали Белую и отбросили противника на северо-восток.
К 19 июня части 5-й и Туркестанской дивизий вышли к реке Уфе.
Это было сокрушительное поражение армии Колчака. С тех пор ее откат на восток задерживали лишь сибирские расстояния.
После отступления Колчака уральские казаки под командой атамана В. С. Толстова могут только защищаться. С 14 августа 1919 года они с мужеством отчаяния пробуют все же пробиться на Царицын — на соединение с деникинской армией генерала Драценко.
Красные легко отбивают этот рейд. Здесь велика роль Волжско-Каспийской военной флотилии, которая не дала уральским казакам соединиться с армией генерала Драценко.
В ноябре 1919 года флотилия поддерживает наступление на столицу уральских казаков — село Ганюшкино. Удержать свои земли казаки не имеют ни малейшего шанса.
Уйти казаки могут только на юг, и был план — уплыть на кораблях. Но Каспийское море в эту зиму замерзло. В ноябре красный флот еще мог подойти, а в декабре уже все, лед встал. Белый флот не мог подойти к берегу, а непрочный лед плохо держал массу людей.
В январе 1920 года 15 тысяч казаков и 40–45 тысяч мирного населения вышли в страшный поход на Александровск, по зимним солончакам и пустыням. В марте 1920 года к Александровску подошла колонна, где было 3 тысячи казаков.
И сюда уже спешит Волжско-Каспийская военная флотилия! 5 апреля 1920 года красные высадили десанты в Петровском (Махачкале) и Александровске (Форт Шевченко), где перебили и пленили остатки белых казаков, в том числе атамана Толстова.
Немногие уцелевшие по берегу Каспийского моря со своими семьями побрели в Персию. Эти немногие спаслись.
18 мая 1920 года Волжско-Каспийская военная флотилия провела свою последнюю операцию: разгромила в Энзели англичан и белых. Английские войска сразу же отступили. Флот белогвардейцев — и военные, и гражданские суда — стал добычей красных. После этого красная флотилия была расформирована и вошла в «состав морского гражданского транспорта»[198].
В сентябре 1919 года войска Колчака перешли в последнее контрнаступление. Между Тоболом и Ишимом развернулись кровопролитные бои, был отвоеван Тобольск.
Но как бы ни геройствовала армия, «зеленые» армии в тылу все росли, дезертирство усиливалось, эсеры все активнее протестовали. Уже в октябре 1919 года наступление выдохлось, белые снова отступали.
Вместе с ними уходило население Ижевска и Воткинска, уральских городов. За каждой армией ползло 4–5 тысяч повозок, шли тысячи, десятки тысяч человек.
Чтобы сохранить армию, 14 ноября 1919 года Колчак без боя сдал столицу белой Сибири — Омск.
Дальше отступать можно было только по железной дороге. Массы сибирских жителей, беженцев, госпиталя, учреждения администрации, тыловые службы — все набивались в вагоны до отказа, лишь бы уйти от лютой смерти.
Еще в ноябре 1918 года чехи и словаки отказались воевать на фронтах. Считалось разумным освободить белые части для передовой. Чехословацкому корпусу поручили охрану Транссибирской магистрали, больше он ничем не занимался. Корпус подчинялся не Колчаку, а союзному командованию.
Союзное командование (не Колчак!) велело отвести особую 10-верстную полосу вокруг Транссибирской магистрали. Охраняли эту полосу чехи. Чехи ввели круговую поруку. Каждая деревня отвечала за свой участок железнодорожного пути. Если партизаны разбирали рельсы, портили мосты или ломали семафоры, мешали движению на этом участке — чехи деревню сжигали.
Отца убили злые чехи,
А мать они сожгли живьем.
Так поется в «жалистной» деревенской песне того времени.
Теперь, после поражения Колчака, эти прекрасно вооруженные ребята, плотно покушав тыловых харчей, больше всего хотели одного — уйти в Чехословакию. И захватить с собой все 180 вагонов «накопленных» в России трофеев. 11 ноября 1919 года главнокомандующий чехословаков генерал Сыровой отдал приказ: «Наши интересы выше всех остальных».
«Для этого нужно было быть уверенным в непрерывности движения по железнодорожной магистрали. Они ее и захватили в свои руки и повели себя, как в завоеванной стране»[199].
В ноябре 1919 года чехословаки поступили очень просто: они остановили все эшелоны — и воинские, и с беженцами. И пропускали сначала все свои, а уж потом — как получится. Чтобы безостановочно двигаться, чехословаки захватывали любой понравившийся им паровоз и эксплуатировали его, пока он вообще мог хоть как-то ездить, а потом забрасывали. Всего на магистрали действовало около тысячи паровозов, и больше четырехсот из них чехи привели в полную негодность. Сам не гам и другому не дам. При этом они вполне могли отцепить исправный паровоз от другого эшелона, оста