Армия Бермонта отступила в Восточную Пруссию, где немцы тут же посадили ее всю в концентрационный лагерь. А самолеты и технику передали ненавистным для Бермонта латышам.
Приключения Бермонта поддерживались крайне правыми монархистами во главе с депутатом Думы Марковым. Они стремились к реставрации династии Романовых и к восстановлению «единой и неделимой». В реальности безумная «Бермонтиада» подкосила наступление Юденича.
28 сентября 1919 года начали дело 17 800 штыков, 800 сабель, 57 орудий, 6 танков и 2 броневика[210] армии Юденича. По другим данным, «боевой состав равнялся 1000 офицеров и 14 500 солдат»[211]. С людьми Бермонта — «Авалова» было бы вдвое больше.
10 октября белые разгромили две красные дивизии и вклинились меж двух красных армий. Теперь все дело было в стремительности операции. Что прекрасно понимал и Ленин: «В несколько дней решается судьба Петрограда, а это значит, наполовину судьба Советской власти в России»[212].
Но темпы выдержаны не были. Сказалось отсутствие поддержки. 1-я эстонская дивизия должна была двигаться вдоль Финского залива, но не вышла. Английский флот вообще не появился в Финском заливе: англичане бомбардировали позиции Бермонта.
Сказались разгильдяйство и недисциплинированность. 15 октября генерал Ветренко получил приказ занять станцию Тосно. 16 октября — повторный приказ. Этих приказов генерал Ветренко не выполнил. Почему?! А потому, что он считал — занимать Тосно не надо.
А через эту станцию как раз и шли эшелоны для укрепления 7-й красной армии.
На следующий день Ветренко заявил, что его воины устали и им необходимо отдохнуть. И до 19 октября стоял в Гатчине. Был приказ — занять Колпино, но и этого приказа Ветренко не выполнил. Колпино стояло пустым, без войск, до 21 октября, когда город заняла 5-я латышская дивизия, снятая с охраны Кремля. Напомню, что от Колпино — считанные километры до Невской заставы. Взяв Колпино, можно было дать сигнал к восстанию в самом городе.
С 18 октября темп наступления стал снижаться. В том числе и потому, что мост через Лугу взорвали, нарушив приказ Юденича. Танки не могли перейти реку. Только 19 октября ценой огромного труда перетащили на другой берег Луги 3 танка: «Бурый медведь», «Скорую помощь» и «Капитан Кроми».
По плану белые должны были выйти к предместьям Петрограда 16–17 октября. А вышли к 21–22 октября. На Обводный канал не вышли вообще. Восстание в городе не поднялось.
Красные были очень напуганы движением Северо-Западной армии. Под белыми оказались Царское Село, Павловск, Гатчина, Луга. С Пулковских высот невооруженным глазом видны были купола Исаакиевского собора.
17 октября в Петроград прибыл Троцкий, в тот же день создана Директива Главного командования, подписанная Каменевым 17 октября. И талантливым начальником штаба, бывшим генерал-майором Генерального штаба П. П. Лебедевым.
Красные сводили в Петроград самые надежные части. В основном они прибыли с 17 по 21 октября — как раз в те дни, когда по плану Юденича следовало уже входить в предместья Петрограда. А командовал ими однокашник Юденича, бывший генерал-майор Генерального штаба С. И. Одинцов.
В Петрограде провели призыв 23 возрастов — с 1879 года по 1901-й, и десятки тысяч людей копали окопы на подходах к городу. Кто с энтузиазмом, кто стиснув зубы — но рыли.
22 октября красные имели семикратный перевес по всем видам вооружений, кроме танков. На запад они продвигались в два-три раза медленнее, чем белые на восток, но продвигались ведь?
15-я армия осталась к юго-западу от продвинувшихся к Петрограду белых. Она была не опасна, пока не получила подкреплений. 30 октября она имела пятикратное превосходство над белыми, и командующий Западным фронтом В. М. Гиттис (тоже из «бывших») ввел ее в действие в тылу и во фланг белым.
7 ноября Белая армия оказалась на своих летних позициях под Лугой и продолжала отходить. 15-я красная армия 8 ноября взяла Гдов. 7-я армия 14 ноября взяла Ямбург. Последним оплотом стала Нарва.
В середине ноября 1919 года Северо-Западная армия оказалась прижата к эстонской границе. Но теперь за этой границей стояли не разрозненные отряды, которым белые помогали полгода назад. Это была подготовленная, мощная национальная армия, которая не ждала к себе гостей. А ждала подписания мира и признания независимости с Советской Россией.
Еще 27 ноября шли бои, белые даже переходили в контратаки и захватили батарею под деревней Криушей. Но все было уже предельно ясно.
26 октября Юденич назначил командующим генерала фон Глазенапа, а сам выехал в Ревель: искать силу, которая поможет отступить, сохранив армию. Никто не хотел принять армию: ни Эстония, ни Латвия, ни Финляндия. Союзники отказались перебросить армию к Деникину на своих кораблях.
Самое интересное: можно было и не просить. На территории Эстонии оставалось имущество Северо-Западной армии: склады продовольствия, тысячи груженных военным имуществом вагонов и 26 паровозов. Армия сама могла уехать куда угодно, вовсе не напрягая дорогих союзников.
Но просить приходилось: все захватили эстонцы. Они не отдали ни одного паровоза или комплекта обмундирования. Все телеграммы Юденича Сазонову в Париж и союзникам и все курьеры задерживались эстонцами.
22 января 1920 года Врангель отдал приказ о демобилизации Северо-Западной армии. Эстонцы потребовали от Юденича сдать всю валюту, полученную от Колчака. Он ответил категорическим отказом. И сдал в Ликвидационную комиссию 227 000 фунтов стерлингов. Из этих сумм всем выдавалась небольшая помощь, а желавшим продолжать войну — средства на проезд к месту будущей службы (например, у Деникина).
Позже некоторые чины Северо-Западной армии (генерал Б. С. Пермикин) еще будут воевать в составе 3-й Русской армии, которую создаст Врангель на территории Польши. Они смогут доехать до нового места службы только за счет тех средств, которые раздал своим Юденич.
Рассерженные эстонцы попытались арестовать Юденича и выдать его Советской республике. Когда вагон с Юденичем и его семьей уже катил в сторону границы, вмешались однополчане, подняли на уши иностранные миссии.
Зима наступала ранняя, суровая. А только 9 декабря Белая армия окончательно перешла на левый берег Нарвы, на территорию Эстонии. При переходе границы шел откровенный грабеж. У людей отнимали не только оружие, но продовольствие и теплые вещи. Не только у военных, но и у мирного населения. В том числе у детей и подростков.
Средств, выделенных Врангелем, хватило бы, чтобы люди могли встать на квартиры, купить еды, уехать куда-то. Но русских держали в концлагерях, большинство — под открытым небом. Если кормили, то скудно, и под конвоем водили валить лес. Все переболели тифом. Средств дезинфекции не было. Врачи и сестры тоже заражались и умирали.
На возмущенный запрос Совета Антанты президент Эстонии Пятс ответил: «Эстонское правительство не может допустить, чтобы столь большие массы кормились, не давая в обмен своей работы».
Границу перешли 27 тысяч человек, из них 13 тысяч вооруженных и 3 тысячи детей младше 15 лет.
По подсчетам врача Г. И. Гроссена, к весне 1920 года не меньше 10 тысяч человек умерли от голода, холода и тифа. В их числе вовсе не только солдаты, но и беженцы. Почти все женщины и дети умерли.
2 февраля 1920 года был подписан мирный договор Эстонии с РСФСР. Ленин признал независимость уже не мифической «советской республики Эстония», а реального эстонского государства. Платой за это признание стала как раз армия Юденича.
История несправедлива? Да! Ни один из русских людей, умерших в эстонских лагерях, не заслуживал этой судьбы — стать платой за чью бы то ни было независимость.
Но пройдет меньше 20 лет — и на Эстонию обрушится страшный удар. То самое государство, которое признало ее независимость, договорится с нацистской Германией о разделе Европы, введет свои войска в Эстонию. Те самые коммунисты, с которыми оно подписывало договор, сделают Эстонию частью красной империи.
А те самые немцы, которых в Эстонии истребляли как «чужаков», войдут в Эстонию с другой стороны.
История несправедлива? Нет, справедлива… Иногда это страшная справедливость, но уж какая есть. А мораль проста и уходит еще в раннее Средневековье; об этом писал и Гёте в «Фаусте»: нельзя договариваться с дьяволом. Бессмысленно. Черт все равно тебя обманет.
Глава 10В государстве генерала Миллера
При генерале Е. К. Миллере Северный край начал жить гораздо спокойнее, чем при добром старичке народовольце Чайковском. При том, что из 400 000 человек всех жителей в одном Архангельске было репрессированно 38 тысяч. Из них 8 тысяч расстреляно. Больше тысячи умерло от побоев и болезней.
А еще было пять тюрем в Мурманске и страшный концлагерь на острове Мудьюг в Белом море.
При этом чудовищный белогвардеец Миллер «почему-то» не преследовал людей за политические убеждения. Он «странным образом» карал только за реальные преступления и за попытки организовывать перевороты.
Уже после ухода «интервентов» он провел успешное наступление на Пинежском фронте в сентябре — октябре 1919 года. В эти месяцы белые на Мурмане вышли к Онежскому озеру. После наступления в Печорском районе и на Железнодорожном и Пинежском фронтах они приближались к Петрозаводску. Белые полностью заняли Пинежский район и Яренский уезд Вологодской губернии.
Обычная проблема Гражданской войны — очень растянутые фронты, потеря связи между частями, нехватка абсолютно всего. А красные, вытягивая жилы из остальной России, готовят силы.
4 февраля 1920 года красные начинают наступление на Двинском фронте. А потом на всех участках фронта, прилегающих к Архангельску. 13–15 февраля шли тяжелые бои на Двинском направлении. 4-й Северный стрелковый полк потерпел поражение и в конце концов разошелся по домам. Как казаки Краснова в январе 1919 года. 16–18 февраля 1920 года Двинский фронт фактически распался.