«Втянуть меня в грязную игру британских спецслужб. И чем она закончится знает один только…»
Сердце Жарко бухнуло и провалилось куда-то вниз.
«… Лопух!.. Как же ты купился, Слава?!.. Пока не поздно надо рвать когти!» — его взгляд метался по стенам и остановился на чемодане.
Он вскочил на ноги, сделал шаг, и леденящий холодок окатил спину.
«…Они не дадут уйти!.. Ты слишком много знаешь!.. Так что делать, Слава?.. Что?!» — вопрос повис в воздухе. Жарко тяжело опустился на кровать и без сил откинулся на спину.
Незаметные глазу скрытые видеокамеры британской спецслужбы фиксировали каждое его движение. Идальго-Миллер и Калаган подались к монитору, чтобы по мимике лица Жарко понять какие им владели чувства.
Вячеслав быстро овладел собой. Военная служба и служба в налоговой полиции приучили его в сложных ситуациях не паниковать и сохранять присутствие духа. Взяв себя в руки, он пытался представить будущий разговор с британскими разведчиками, предугадать их ловушки и найти выход из них. Один вариант сменял другой. Время было далеко за полночь, когда сон сморил его. На ноги поднял звонок будильника. С тяжелой головой Вячеслав прошлепал в ванну и принял душ. Холодная вода вернула ему свежесть и уверенность в себе. Завершив туалет, он оделся, спустился в ресторан, позавтракал и прошел на стоянку.
Литвиненко приехал без опозданий и нервно топтался у машины. Предстоящая встреча с Идальго-Миллером и Калаганом значила много и для него самого. Стремясь поднять себя в их глазах и заработать лишнюю тысячу фунтов стерлингов, он приврал о влиятельности своих связяй и связей Жарко среди российских политиков и сотрудников спецслужб. Поэтому, чтобы не попасть впросак, Литвиненко всю дорогу терзал Вячеслава вопросами, кто из них вхож в Кремль, Белый дом, на Лубянку и какие занимает должности. Смолк он, когда машина остановилась перед массивными воротами. За ними проглядывал парк. В глубине, за деревьями прятался двухэтажный особняк.
Видеокамеры, подмигнув багровыми зрачками, нацелились на машину. Луч лазера скользнул по номеру, через мгновение створки ворот дрогнули и автоматически открылись. Литвиненко въехал внутрь и остановился перед парадным крыльцом. Навстречу вышел мрачного вида тип. На его каменной физиономии трудно было прочесть какие-либо эмоции. Он окатил холодным, липким взглядом Литвиненко, Жарко, кивнул головой и, распахнув дверь, проводил в холл. В нем царил прохладный полумрак. Прошла минута, и шум шагов нарушил тишину. Жарко поднял голову. По лестнице легкой походкой спускался Пол, за ним следовал Налагай. На их лицах играли вежливые улыбки. Поинтересовавшись настроением, они предложили Жарко подняться наверх, чтобы в более располагающей обстановке продолжить общение. Литвиненко, оказавшись не у дел, что-то невнятно пробормотал под нос и возвратился к машине.
Вячеслав последовал за Полом и Калаганом. Они поднялись на второй этаж и прошли в гостиную. Обстановка в ней больше напоминала номер гостиницы. Ее смягчали шкафы с книгами и богато сервированный стол. Британская спецслужба не скупилась на расходы, когда речь заходила о подготовке важной вербовки. Пол широким жестом пригласил к столу, разлил виски по бокалам и предложил тост за встречу. Следующий тост произнес Калаган. Его содержание и сама атмосфера за столом, больше напоминала московское застолье, чем чопорный лондонский ленч.
Вскоре дежурные темы о погоде и впечатлениях Жарко о Лондоне исчерпали себя. Пол и Калаган, подыгрывая друг другу, подвели беседу к его встрече с Березовским и Литвиненко. Вопросы не оставляли у Вячеслава сомнений в том, что ее содержание не составляло для них секрета. Он не подал вида, не вдаваясь в детали, рассказал о прошедшем разговоре и не преминул заметить, что оценки Березовского и Литвиненко не адекватны ситуации, складывающейся в России. Его заявление, «если Борис Абрамович и Саша будут продвигать демократию с помощью боевиков Хаттаба и Басаева, то это закончится плохо для всех», нарушило неторопливое течение беседы.
Пол с трудом мог сдержать негодование, оно отразилось в глазах. В них вспыхнули и погасли холодные огоньки. Болтливость Литвиненко могла сорвать вербовку. Он поспешил дезавуировать его заявления и заметил: «Сашу порой заносит, а его буйные фантазии не стоит принимать за чистую монету».
Калаган тут же подыграл Полу, сменил тему и вернулся к разговору о будущем общем бизнесе в России. По его словам, он должен строиться на объективном аналитическом исследовании. Далее после многозначительной паузы Налагай заметил, что «больше полагается не на Березовского и Литвиненко, а на возможности Вячеслава и его связи».
К этому мнению присоединился Пол и блеснул знанием обстановки в российском бизнесе. Подмигнув Жарко, он подчеркнул: «Ваши связи, Вячеслав, в ФСБ, ФСО и СВР — самая надежная «крыша» для нашего бизнеса». Это был намек на сотрудничество. Вячеслав не принял его и «признался: «Борис Абрамович и Саша слишком преувеличили значение моих связей». Уловка не сработала. Пол и Калаган принялись сыпать фамилиями и именами сотрудников российских спецслужб. Вячеслав продолжал выкручиваться, ссылался на то, что одни уволились со службы, а те, кто остался, не горят желанием продолжать общение. Пол не принял объяснений и уже не просил, а требовал, чтобы Жарко восстановил отношения с друзьями-чекистами. К нему присоединился Калаган и предложил изложить письменно свое видение состояния обстановки в России, место различных политических сил и их влияние в обществе.
Что кроется за этим виденьем, Вячеслав понимал и не строил иллюзий, — оно являлось фиговым листком, прикрывавшим сотрудничество с британской спецслужбой. Он предпринял еще одну попытку вырваться из западни и, ссылаясь на своих российских компаньонов, заявил, что они намерены перепрофилировать бизнес и сосредоточиться на внутреннем рынке. Здесь терпение у Пола лопнуло. Он отбросил в сторону политесы и предложил сделку — 2000 евро за каждое «аналитическое исследование» для одной из самых влиятельных британских компаний», но не назвал какой. Вячеславу и без того было понятно, что за ней скрывалась британская спецслужба. Его банально покупали по бросовой цене. Ненависть к Полу и Калагану захлестнула Вячеслава. Пальцы сжались в кулаки. Он с трудом сдержал себя, чтобы не смазать по их физиономиям. Разум взял верх над эмоциями. За дверями его стерегли «гориллы». Помимо них у Пола, видимо, имелись и другие способы принудить к вербовке. Взгляд Вячеслава упал на кейс у ног Калагана. В нем, вероятно, находились «аргументы» повесомее, чем «гориллы»: заявление проститутки об изнасиловании, полицейский протокол об обнаружении партии героина или еще что-нибудь из арсенала вербовки.
Вячеслав лихорадочно искал выход из ловушки. Согласиться и написать то, что предлагал Калаган, — «аналитический отчет о перспективах бизнеса в России и возможностях «партнеров» из числа силовиков», — значит подписать себе приговор. Отчет ляжет в досье будущего агента СИС и отрежет все пути назад.
«Так что же делать?.. Что?!» — сверлила мозг только одна эта мысль.
На память пришли слова Калагана.
«Всё в этом мире имеет свою цену. У каждого из нас она своя».
«Торговаться!.. Торговаться, Слава! Это твой шанс выиграть время и отбрыкаться от чертового отчета. Главное вырваться отсюда, а там… куда кривая выведет», — решил Вячеслав, пробежался взглядам по физиономиям Пола», Калагана, их выражение ничего хорошего не сулило, и глухо обронил:
— Так, значит 2000 евро за каждый отчет?
— Да! Да! — в один голос повторили Пол и Калаган.
— Нет, господа, так не пойдет! Моя работа стоит гораздо больше! — отрезал Вячеслав.
Возникла долгая пауза. Пол обменялся взглядом с Калаганом и уточнил:
— И сколько вы хотите, Вячеслав?
— Как минимум в два раза больше!
— Но это же?!.. — у Калагана не нашлось слов.
Пол, поиграв желваками, буркнул:
— М-да, однако у вас и аппетиты.
— Я знаю цену той информации, что вам нужна. Она стоит того, — стоял на своем Вячеслав.
— Хорошо, скажем так, вопрос подлежит обсуждению. Но окончательное решение остается за президентом нашей компании, — вынужден был согласиться Пол.
— Я, подожду, — не стал настаивать Вячеслав и, выдержав паузу, спросил: — Господа, вы можете исполнить еще одну мою просьбу?
— Всё, что в наших силах, — оживился Пол.
Продолжая игру, Вячеслав, помявшись, начал издалека:
— Господа, поймите меня правильно. У нас с Сашей давние дружеские отношения, но…
— Вячеслав, вы имеете в виду Литвиненко? — уточнил Калаган.
— Что вас смущает, Вячеслав! — торопил с ответом Пол.
— Дело в том, что Саша, возможно, я ошибаюсь, в последнее время бывает неадекватен. В том деликатном бизнесе, который нам предстоит, он может создать проблему. Поймите меня правильно, я бы не хотел…
— Можете не продолжать, Вячеслав! — перебил Пол и поспешил заверить: — Литвиненко не будет иметь никакого отношения к нашему бизнесу.
— В таком случае у меня нет вопросов. К следующей нашей встрече за мной — полный аналитический отчет, за вами — размер гонорара. Если он будет выше 4000 евро, то я не стану возражать.
Пол кисло улыбнулся и не стал возражать. Он посчитал, что видеозаписи разговора будет достаточно, чтобы в следующий раз завербовать Жарко, и кивнул Калагану. Тот разлил виски по бокалам, и они выпили за будущее успешное сотрудничество.
На следующий день Вячеслав покинул Лондон и возвратился в Россию. Выскользнув из лап СИС, он отдавал себе отчет, что «сотрудничество» с Полом и Калаганом — это предательство, и оно рано или поздно закончится тюрьмой. Жизнь за границей, ту, что вели Березовский и Литвиненко, его нисколько не прельщала. Поэтому он оттягивал исполнение «просьбы» Пола и Калагана, надеясь, что всё само собой рассосется, и о нем забудут. Но не рассосалось и не забылось. Березовский и Литвиненко не давали ему покоя, терзали телефонными звонками, напоминали о «просьбе наших общих друзей» и намекали на «большие проблемы».