«…при помощи сети агентов разжигать национальную рознь между народами Советского Союза и с помощью провокаций ослаблять советские войска в их непосредственном тылу»[95].
Подтверждение показаниям Штольце можно найти в документах абвера. За 10 дней до начала войны с Советским Союзом из Берлина в адрес подразделения «отдел Абвера в Румынии» из отдела Абвер-Заграница поступило секретное распоряжение:
«…BA-MA RH 20–11/485
12 июня 1941 г.
Отдел Абвера в Румынии,
секретно,
только для командования.
Для украинских организаций групп Мельника и Бандеры, последняя под прикрытием операции «Роланд», предусмотрены следующие задачи:
1. Создание системы коммуникаций с Советской Украиной и Бессарабией.
2. В случае военных осложнений с Советским Союзом образование партизанских групп со следующими задачами: воспрепятствовать наступлению русских и нарушить их связь с тылом, к примеру, перерезать телефонные и электрические провода, арестовывать и ликвидировать комиссаров и офицеров, нападать на обозные колонны, уничтожать самолеты на аэродромах, способствовать автомобильным авариям, прокалывая и прорезая шины, поджигать места расквартирования военных и тушить пожары на важных для немецкой армии объектах, охранять военные объекты, например, бензохранилища, элеваторы, сельскохозяйственную технику, например, трактора и др., распространять листовки и призывать к восстаниям.
3. Создавать паравоенные формирования, которые будут служить немецким войскам в качестве проводников и переводчиков, собирать группы украинцев, согласно их политическим убеждениям, и встраивать их в эти формирования.
4. Этими формированиями, которые могут быть задействованы под началом немецких офицеров, унтер-офицеров или солдат, обеспечить безопасное продвижение немецких войск по местности, которая не будет занята немецкими войсками:
а) разоружение русских, находящихся на этих территориях в стороне от линии продвижения немецких войск;
б) контроль над перевозкой заключенных.
Такая украинская самооборона под руководством немецких военных может быть образована силами ок. 5001000 украинцев с территории рейха. Внедрение этих людей желательно начать незадолго до дня X»[96].
Прелюдия к Холокосту. Лемберг в июне-июле
29 июня батальон «Нахтигаль» и 1-й батальон полка «Бранденбург 800» без боя вступили в оставленный советскими войсками Львов. На следующий день в городе от имени «Украинского национального комитета» — ядра бандеровской ОУН*— появились плакаты: «Да здравствует Адольф Гитлер и Степан Бандера!», «Смерть евреям и коммунистам!». После чего началась беспощадная кровавая резня мирных граждан, в основном еврейской и польской национальности. Она продолжалась почти неделю.
«…По данным, имеющимся в мемориальном комплексе «Яд ва-Шем» в Израиле, на которые ссылается исследователь Холокоста Ицхак Арад (Рудницкий), с 30.06 по 3.07.1941 года украинские националисты уничтожили около 4000 евреев.
В секретном докладе штаб квартиры СД от 16.07.41 года указана цифра 7000».
Ее же приводит в своей статье исследователь Холокоста Ханнес Хеер[97].
Среди жертв оказались такие известные общественные деятели как ректор Львовского университета Р Ремский, бывший премьер-министр Польши К. Барталь.
«…Установлено, что уличный террор начался одновременно во всем городе. Свидетели сообщают, что на пустых улицах внезапно, как будто из-под земли появились люди с нашивками и желто-голубыми повязками, якобы, чтобы обеспечить порядок. Это была организованная ОУН*-Б милиция, которая с одобрения вермахта приняла на себя полицейские функции. Усиленная перебежчиками из милиции советской, бандеровская милиция стала главным действующим лицом травли лембергских евреев.
Несмотря на царившие погромные настроения, соблюдался общий сценарий: евреев вытаскивали из их домов, на них нападали на улицах, затем их вели к сборным пунктам и оттуда гнали к одной из трех тюрем. По дороге милицейский эскорт и прохожие избивали жертв. Когда их пригнали к тюрьмам, агрессия превратилось в террор: милиционеры и гражданские лица встали в две шпалеры и били прогоняемых через строй евреев штакетинами, колами, кулаками и т. д. Один из выживших евреев, вспоминает: «Когда мы пришли к воротам тюрьмы Бригидки, там, на очень широкой улице, собралась большая толпа. Мы натолкнулись на забитых насмерть евреев, которых пригнали к Бригидкам до нас. Гражданские продолжали избивать нас. После многочисленных побоев я был весь в крови. Я видел, как передо мной маленького ребенка схватили за ноги и ударили об стенку так, что на меня брызнула кровь», — так описывает те трагические события Ханнес Хеер’.
Нынешние вожди украинских неонацистов и сама власть в Киеве предпочитают не вспоминать о том акте геноцида ОУН*. А когда фактами их припирают к стенке, они цедят сквозь зубы: «То был эмоциональный акт ответной мести за уничтожение НКВД в тюрьмах Львова украинских патриотов».
Независимые исследования Х. Хеера, И. Арада и других не оставляют сомнений в том, что чудовищная резня мирного населения во Львове была тщательно спланированной акцией гитлеровских спецслужб. Об этом говорят строгая последовательность и синхронность в действиях боевиков Шухевича и головорезов из батальона «Бранденбург 800», а также оперативность и масштаб последовавшей затем пропагандисткой компании, развязанной ведомством Геббельса вокруг трагедии во Львове. В Берлине цинично использовали ее для информационной войны против Советского Союза и оправдания своей агрессии в глазах мировой общественности. Чтобы самим не мараться, гитлеровцы поручили самую грязную «работу» своим подручным — украинским националистам.
Шухевич и его псы не подвели хозяев. Следы страшных пыток и надругательств над телами заключенных в львовских тюрьмах ужасают. У несчастных жертв были вырезаны половые органы, выколоты глаза, в некоторых камерах висели под потолком головами вниз по три — четыре женщины. Позже этот страшный, особый почерк карателей ОУН* множество раз проявлялся в других местах: на Волыни, в Галичине и в Белоруссии.
С полной уверенностью можно утверждать: увечья заключенным львовских тюрем нанесли каратели Шухевича и головорезы из батальона «Бранденбург 800». На это указывают доклады ряда должностных лиц вермахта. Так, полковник Пикер, командир горнострелкового батальона, одним из первых 30 июня, около 8:00 сообщил об обнаружении в одной из тюрем «15 евреев, убитых местным гражданским населением в качестве возмездия…». И далее: «…из показаний свидетелей следует, что после прибытия батальона 800 («Бранденбург 800». — Авт.) и подчиненных ему рот, некоторые, находящиеся в тюрьмах трупы были изуродованы»[98].
На основании этих и других материалов Х. Хеер делает вывод о тм, что «… судя по подготовительным мероприятиям, Лембергу отводилась особая роль: как приказ о взятии города, так назначение коменданта исходили от 17 армии. Более того, после занятия Лемберга, она продолжала жестко контролировать оцепление города. Кроме задействованных батальонов никаким соединениям не разрешалось входить в город, допуск отдельных лиц был возможен лишь по специальным пропускам, даже проход фронтовых частей — таких как ваффен-СС дивизия «Викинг» — был задержан на один день. Передвижение внутри города также ограничили: патрули должен был сопровождать офицер, а горные стрелки получили приказ оставаться на своих постах в цитадели и Высоком замке. Названные меры предосторожности создают впечатление, что батальону 800 хотели предоставить возможность действовать самостоятельно. Вопрос: против кого, если в городе не оставалось советских частей»[99].
Всё это наводит на мысль о чудовищной акции, которая не являлась «эмоциональным актом ответной мести за уничтожение НКВД в тюрьмах Львова украинских патриотов», а задумывалась в Берлине и преследовала далеко идущие внешнеполитические цели: обелить фашизм и показать мировому сообществу «звериный оскал сталинизма». Исполнителей для осуществления злодейского преступления германским спецслужбам искать не пришлось — они были под рукой — головорезы из полка «Бранденбург 800» и садисты Шухевича из батальона «Нахтигаль».
Подтверждение тому можно найти в указании отдела Абвер-Заграница отделу Абвера в Румынии — от 12.06.1941 года. В нем предписывалось:
«…В случае военных осложнений с Советским Союзом образование партизанских групп со следующими задачами: воспрепятствовать наступлению русских и нарушить их связь с тылом, к примеру, перерезать телефонные и электрические провода, арестовывать и ликвидировать комиссаров и офицеров, нападать на обозные колонны, уничтожать самолеты на аэродромах, способствовать автомобильным авариям, прокалывая и прорезая шины…
а) разоружение русских, находящихся на этих территориях в стороне от линии продвижения немецких войск;
б) контроль над перевозкой заключенных…»[100].
После того как батальон «Нахтигаль» покинул львовские тюрьмы, тут как тут 30 июня появились три фотографа из пропагандистской роты СС. Они, как было отмечено в судебно-медицинском заключении, подписанном судьей доктором Томфордом и военным врачом Зельтцером, «…случайно оказались в Лемберге (Львове) и принимали участие в аутопсии»[101].
В тот же день в адрес командования 17-й армии из Берлина поступила телефонограмма с посьбой «…прислать представителей прессы Германского Рейха и нейтральных государств»