для проведения пресс-конференции, на которой факты зверств большевиков должны были сыграть ключевую роль.
Далее в телефонограмме отмечалось:
«… Количество убитых русскими в Лемберге так велико, а условия, в которых их нашли, настолько скотские, что фотографии должны быть использованы в целях пропаганды в максимально возможном объеме. Представляется сомнительным, что мы еще когда-либо сможем получить столь полезные фото, как в Лемберге»[102].
Получив эту информацию, министр пропаганды Германии Геббельс, записал в своем дневнике:
«…Русские совершили ужасные зверства. Им придется за это поплатиться. Начата большая пропагандистская компания против большевизма. С участием прессы, кино и пропаганды. Общая идея: маска спадает. Москва без грима. К этому крупные материалы о зверствах в Лемберге, куда я посылаю 20 журналистов и радийщиков. Там настоящий кошмар. Большевизм — это бич людской, страшная болезнь нашего времени, которая должна быть искоренена…Надо ковать железо пока горячо…Грандиозно! Звонит фюрер: это лучшее вохеншау, которое мы когда-либо сделали»[103].
Реакция Гитлера последовала незамедлительно. Вечером 30 июня в 23:00 высшее военное руководство вермахта информировало командование 17-й армии:
«Фюрер согласен с внесенным предложением. Число и время прибытия участников будет сообщено 1,7»[104].
О том, что надругательство над телами узников, истребление евреев и последовавшая мощная пропагандистская акция Берлина являлись звеньями одной цепи и были заранее спланированы, говорит и ряд других фактов. Откуда у Шухевича и его головорезов появились подготовленные списки на подлежащих ликвидации лиц с подробными установочными данными, адресами работы и мест жительства? Такие сведения собрать за сутки физически невозможно. Ряд источников утверждает, что они были заранее подготовлены нелегальными структурами ОУН* — УПА*, в частности главарем краевой СБ И. Клымивым. Что и позволило головорезам «Нахтигаль» в течение трех суток провести задержания и аресты нескольких тысяч человек.
О причастности оуновцев к преступлениям против человечности — Холокосту во Львове, свидетельствуют документы, хранящиеся в иерусалимском мемориальном комплексе «Яд ва-Шем». В частности, по заявлению одного из его руководителей И. (Томи) Лапида в архиве комплекса имеется подборка материалов, полученных из немецких и советских источников, которые указывают на причастность батальона «Нахтигаль» под командованием Шухевича к карательным акциям против мирного населения Львова летом 1941 года.
По утверждению Лапида, «… у нас есть целое досье, из которого следует, что Шухевич был одним из причастных к массовым убийствам. До этого времени украинская сторона не обращалась к нам с просьбой передать эти документы. Если такая просьба последует, думаю, мы ее удовлетворим».
Таких просьб со стороны Киева не последовало. Президент Украины Ющенко во время визита в Израиль 13–15 ноября 2007 года и посещения музея Холокоста также обошел стороной эту тему. Более того, позже с его подачи, Бандера и Шухевич были возведены в ранг национальных героев, а сегодня стали знаменем не только, для их последышей в лице Д. Яроша. О. Тягнибока, О. Ляшко, а и самой украинской власти.
В 1997-98 годах в львовской газете «Вiльна Україна» («Свободная Украина») были опубликованы фрагменты книги украинского историка В. Масловского «С кем и против кого воевали украинские националисты в годы Второй мировой войны». Позже, в 1999 году она была издана небольшим тиражом в Москве. В ней, ссылаясь на документы ОУН*— УПА* и заявления главарей ОУН*, он приводил конкретные факты их сотрудничества с нацистами и злодеяний, совершенных против русских, евреев, поляков и украинцев.
Смелая гражданская позиция Масловского вызывала злобу со стороны последышей бандеровщины. Но он не испугался и готовил новые публикации на тему Холокоста. К сожалению, они так и не увидели свет, 26 октября 1999 года Масловский был найден мертвым в подъезде своего дома во Львове. Как указано в свидетельстве о его смерти, она наступила в результате черепно-мозговой травмы и перелома шейного участка позвоночника. Для человека, не склонного к употреблению спиртных напитков и обладающего хорошим здоровьем, такой уход из жизни наводит на мысль: смерть Масловского носила насильственный характер.
Другой исследователь преступлений оуновцев поляк А. Корман в своей книге «Из кровавых дней Львова 1941 года», также приводит многочисленные факты и свидетельства очевидцев зверств карателей из батальона «Нахтигаль». Он писал:
«…Они вытаскивали из домов коммунистов и поляков, которых здесь же вешали на балконах».
Разоблачил себя и сам Бандера. Из Кракова он призывал своих единомышленников:
«…Народе! Знай! Москва, Польша, Мадяри, Жидва — це Твої вороги. Нищ іх! Ляхів, жидів, комуністів знищуй без милосердя!» (Москва, Польша, Мадьяры, Жиды — то твои враги! Уничтожай их! Ляхов, жидов, коммунистов уничтожай без милосердия).
Этими воззваниями пестрели афиши по всей Галиции.
Калифы на час
В то время как «пехота» бесчинствовала и проливала кровь безвинных жертв, главари ОУН* Я. Стецько, Р. Шухевич и еще 28 человек 30 июня 1941 года во Львове созвали так называемое собрание. На него, как позже вспоминал его участник, «заместитель министра внутренних дел в правительстве Я. Стецько» — К. Панькивский, «…раненько, 30.06 к собору св. Юра пришли с первыми немецкими частями украинские добровольцы- националисты под командование Романа Шухевича…». И далее: «В палате митрополита (А. Шептицкого. — Авт.) в тот час был капитан военной контрразведки — д-р Ганс Кох. Вместе с Кохом гостем митрополит был его сотрудник д-р Р. Фогель».
Получив благословление митрополита Шептицкого, компания из шпионов и палачей присоединилось к остальным участникам сборища. По свидетельству всё того же Панькивского, «…около полудня прибыли во Львов также первые лица ОУН* в гражданском платье: Ярослав Стецько, Евген Врецион и Ярослав Старухинский. Они приехали на машине вермахта и, связавшись со своими людьми, стали сзывать на собрание в доме товарищества «Просвещение».
В собрании помимо его организаторов приняли участие сотрудники абвера: Г. Кох, А. Бизанц, Р. Фогель и Г. Кайт. Оформление сцены красноречиво говорило о том, кому служили бандеровцы — в центре красовался портрет А. Гитлера, справа — Е. Коновальца, а слева — С. Бандеры. После громогласных заявлений главарей ОУН* о державности и самостийности Украины, ее участники провозгласили «Акт о возобновлении государственности Украины».
В нем черным по белому написано:
«…Украинская национальная революционная армия создается на украинской земле, будет бороться дальше совместно с германской союзной армией против московской оккупации за Суверенную Соборную Украинскую Державу и новый порядок во всем мире».
Дальше деклараций дело не пошло. Кох тут же показал холопам их место и объявил:
«…Война еще не закончилась и с всякими политическими планами надо не спешить и ждать решения фюрера»[105].
Такую позицию Коха можно объяснить успехами вермахта на фронтах. Они оказались настолько внушительными, что в Берлине поспешили забыть о коллаборационистах, лелеявших мечту о таком государстве, как «Суверенная Соборная Украинская Держава». Абвер поддерживал ее у Бандеры и его окружения до самого последнего дня -22 июня 1941 года. Об этом свидетельствует один примечательный факт. За восемь дней до агрессии Германии против СССР группе из 25 диверсантов, в которую входил украинский националист Ю. Стельмащук (оперативный псевдоним Норд 4), наряду с проведением диверсии на железнодорожной станции Сарны, было дано задание:
«…размножить массовым тиражом и распространить среди населения так называемый акт о провозглашении «Самостийной Украинской Соборной Державы». Текст «акта» агенты получили на конспиративной квартире абвера в Кракове»[106].
30 июня 1941 года после выступления Коха на «акте о провозглашении Самостийной Украинской Соборной Державы» был поставлен крест. Участникам сборища ничего другого не оставалось, как потешить себя созданием так называемого правительства «Украинского краевого правления». В нем все портфели достались бандеровцам, Мельник и его окружение остались с носом. Грызня между ним и Бандерой разгорелась с новой силой. Мельник обратился с жалобой на самоуправство Бандеры к своему старому покровителю в абвере — Штольце, и генерал-губернатору Галиции Ф. Франку.
Но не жалобы Мельника, а доклад Коха в Берлин о том, что бандеровцы слишком рьяно взялись за создание независимой Украины, пришелся не по нраву шефу абвера Канарису. Реакция с его стороны последовала незамедлительно.
5 июля 1941 года в Кракове был арестован Бандера. Основанием стала не столько инициатива с созданием так называемого независимого украинского государства, как это сегодня пытаются представить его последыши, сколько характерное для прошлых и нынешних украинских вождей-националистов банальное воровство.
«…Факт, что он — Бандера в 1940 году, получив от Абвера большую сумму денег для финансирования оуновского подполья и организации разведывательной деятельности против Советского Союза, пытался их присвоить и перевел в один из швейцарских банков», — свидетельствовал Штольце[107].
Вслед за Бандерой гестапо задержало Стецько. Но здесь вмешался абвер, и его отправили в Краков для объяснений с Штольце. Перед лицом своих хозяев — гитлеровскими спецслужбами — ярые поборники украинского национализма и независимости напоминали побитых дворняг. Произошедшее 30 июня во Львове, нет, не уничтожение тысяч неповинных людей, а самодеятельность с провозглашением «Акта о возобновлении государственности Украины», Бандера объяснял Штольце