направить деньги своего народа на его собственное развитие (вне зависимости от степени ее успешности) воспринимается Западом как наглый грабеж, так как деньги страны остаются в ней.
Вторая причина несовместимости среднего класса с правящей тусовкой заключается в том, что средний класс характеризуется не просто уровнем жизни и его стабильностью, но и психологическими характеристиками – в частности, высокой добросовестностью. Эти характеристики в принципе противоречат базовой модели российской правящей тусовки, заключающейся, насколько можно судить, в обогащении любой ценой и легализации личных богатств на Западе.
Таким образом, массовый средний класс несовместим с самой нынешней государственностью. По крайней мере, если моя гипотеза верна. Его основой не может стать ничто, потому что его просто не может быть. Иначе он ликвидирует нынешнюю правящую тусовку и оздоровит государственность.
И действительно: уровень потребления среднего класса характеризуется возможностью купить из текущих доходов товары длительного пользования. По данным Левада-центра, доля россиян с этим уровнем жизни выросла с 4 % в 2000 году до 19 % в 2012. Однако значительную часть этой категории составляют люди, которые, обладая уровнем потребления среднего класса, не являются его частью в силу своих психологических особенностей. Это чиновники, полицейские, преступники, разного рода авантюристы.
Собственно средний класс, обозначаемый нашими социологами обычно как «ядро среднего класса», с середины 90-х и по сей день оценивается различными социологами в 3–8 % населения (обычно 5–7 %), но при этом удивительно стабилен в рамках каждого исследования.
Это люди, обеспечивающие свое благополучие и сохраняющие свою мораль, в прямом смысле слова «вопреки системе».
Малый и средний бизнес не могут создать массовый средний класс прежде всего потому, что они не могут существовать вне системы государственного управления, не принимая ее «правила игры».
Типичный представитель среднего класса не может регулярно платить взятки, вступать с представителями власти в теневые и, строго говоря, противозаконные взаимоотношения. Он просто в силу своих психологических характеристик не может осуществлять недобросовестные действия в отношении конкурентов, потребителей и деловых партнеров – то есть делать то, что необходимо в российском деловом климате либо для выживания, либо для успеха в конкурентной борьбе.
Разговоры о неразвитости в России малого и среднего бизнеса далеки от реальности. Так, категория малого бизнеса в нашей стране носит, прежде всего, налоговый характер: для минимизации льгот государство весьма жестко ограничивает параметры бизнеса, который признается «малым». В результате то, что у нас считается «малым бизнесом», в развитых странах Европы в целом соответствует категории «микробизнеса».
В 2003 году, 10 лет назад, Министерство антимонопольной политики применило к российским реалиям итальянские критерии малого бизнеса – и оказалось, что уровень его развития в нашей стране отстает от уровня Италии, этого мирового лидера по развитию малого бизнеса, лишь на треть. С того времени ситуация значительно улучшилась, и отставание, соответственно, сократилось. Даже по официальным данным доля малого бизнеса в ВВП выросла за 10 лет с 12 до 20–22 в прошлом и 20–25 % в этом годах. Доля занятых в нем увеличилась за то же время с 12 до 17 млн. чел., причем еще примерно столько же, по оценкам, занято в «теневом секторе».
Однако вероятная близость к развитым странам количественных показателей развития в России малого бизнеса не должна затемнять принципиальных качественных отличий.
Малый и средний бизнес в России действуют в условиях наличия значительного спроса и огромных пустых рыночных ниш, но в условиях жесткого давления со стороны государства и часто сращенной с ним организованной преступности. Враждебный характер делового климата, компенсируемый наличием в стране огромных денег, характеризуется началом этого года, когда из-за резкого и внезапного повышения обязательных социальных платежей официально прекратило коммерческую деятельность, по оценке известного российского предпринимателя Дмитрия Потапенко, около 600 тыс. индивидуальных предпринимателей. Даже если половина числилась таковыми лишь на бумаге, а часть оставшихся «ушла в тень», – это наглядно характеризует отношение государства к малому и среднему бизнесу. При этом премьер Медведев и его окружение длительное время в течение развертывания этого геноцида предпринимателей заявляли, что все в полном порядке и не происходит ничего необычного и неправильного.
Поэтому малое и среднее предпринимательство, как правило, носит не сложный и производственный, а примитивный и спекулятивный (или консультативный) характер. В значительной степени это этнический бизнес, тесно связанный с организованной преступность, объединяющий представителей культур, которые более толерантны к коррупции и менее склонны к соблюдению писаных законов, чем коренные народы России.
В конце концов, пресловутые Черкизовский рынок, Бирюлевская овощебаза, рынок «Садовод» и прочие объекты, являющиеся, с точки зрения обычных граждан, рассадниками убежденной в своей безнаказанности преступности (в том числе этнической и организованной), с классической либеральной точки зрения представляют собой бизнесинкубаторы, эффективно выращивающие предприятия малого и среднего бизнеса.
Все дело в характере этого бизнеса, делающего его абсолютно неприемлемым для «страны пребывания».
Нестабильность, свойственная положению малого и среднего бизнеса, а также низкая общественная престижность этой деятельности не только способствует выводу капиталов и людей за рубеж, но и затрудняет создание семейных фирм.
Общий итог прост и вполне очевиден: характер нынешнего государства, его мотивация и образ действия не соответствует психологическим и материальным характеристикам среднего класса. Малый и средний бизнес, эффективные в деловом климате, определяемом этим государством, также не соответствуют характеристикам среднего класса и потому не порождают его.
Да здравствуют санкции!
Госсекретарь США Керри пригрозил России санкциями. Нечто невнятное, но в ту же дуду промычали представители Евросоюза.
Россия не должна терять исторический шанс: нам следует энергично ухватиться за огромный подарок, неосмотрительно предложенный американцами, и вырвать для себя максимум возможного.
Строго говоря, России следует форсировать проведение референдума в Донецкой области (в других областях, где он назрел) и, при желании ее жителей, присоединить ее к себе уже только исключительно для одного того, чтобы получить вожделенные санкции США.
Ведь считая людьми только себя, действуя по принципу «Что хорошо для „Дженерал Моторс“, хорошо для всего мира» и используя экономические отношения для закабаления других стран и народов, США действительно не способны понять, что сокращение этих отношений в ряде случаев окажется для их партнеров подарком, буквально свалившимся с неба.
Не воспользоваться этой близорукостью – смертный грех.
Рассмотрим, чем именно грозят нам США и чем в принципе может грозить Запад.
Первое, что уже случилось – приостановка торговых, инвестиционных и военных переговоров с США.
Военные переговоры касаются, прежде всего, использования транспортной базы НАТО в Ульяновске. Помимо понятных проблем: вероятных перевозок наркотиков стратегической авиацией США, транзита военных грузов (чтоб там ни визжали официальные лица о «туалетной бумаге», постановление правительства фиксирует их четко), возможного накопления американских военных рядом с нашими стратегическими объектами, – сам по себе факт наличия базы НАТО в России является актом беспрецедентного, чудовищного национального унижения.
Думаю, руководству России стоит последовать примеру такой великой державы, как Киргизия, и сообщить руководству США о лишении его возможности пользоваться этой базой в связи с публичными истериками его госсекретаря (участника агрессии США во Вьетнаме, который сейчас бредит о беспрецедентности действий России в Крыму).
Торговые и инвестиционные переговоры США с Россией обычно сводятся к выламыванию рук российским чиновникам ради предоставления тех или иных выгод и преимуществ американским компаниям на российском рынке. Думаю, если выламывание рук прекратится, вздохнут с облегчением наши не только бюрократы, но и бизнесмены, за счет которых эти преимущества американцам и предоставляются.
Да, ряд полезных сделок и контрактов приостановится, – но, раз они осуществляются, они выгодны американцам не меньше, чем нашим, и потому в условиях нарастания глобального кризиса будут продолжены ими при первой же возможности.
С другой стороны, официальное прекращение США всех контактов в торгово-экономической сфере объективно делает невозможным деятельность всего американского бизнеса на территории России.
Представьте себе: какой-нибудь «оборотень в погонах» вдруг начинает кошмарить, например, «Сити-банк». Или «Майкрософт».
В обычных условиях для нормализации ситуации достаточно одного звонка… Но сейчас делать его некому: США прекратили переговоры! И потому весь американский бизнес в России в одночасье лишился политической «крыши».
Понятно, что связанные с этим угрозы неприемлемы прежде всего для России, так как могут чудовищно подорвать ее имидж.
И, значит, исходя из интересов поддержания добрососедских отношений с США, Россия в сложившейся ситуации просто обязана максимально быстро свернуть деятельность американского бизнеса на своей территории: защищать-то его больше некому! Американское правительство само уничтожило единственный инструмент его защиты!
В частности, России следует зафиксировать максимально быстрое и полное прекращение отношений с «Боингом» с переориентацией как на европейский «Эрбас», так и на возрождение собственного авиапрома, прекратить закупки американских окорочков (бразильские дешевле и качественнее), перевести все госструктуры с Windows на Linux, запретить покупки для госнужд любых американских товаров.