Регулярное чтение газеты на русском языке стало входить в привычку с 1720‐х гг., но до середины века круг любителей новостей был довольно узок, тираж «Ведомостей» не превышал 500 экземпляров в самый лучший год, а порой и снижался до 300. Настоящий всплеск читательского интереса был спровоцирован начавшейся в Европе осенью 1756 г. новой войной. В 1758 г. тираж газеты вышел на уровень порядка 900 экземпляров, а абсолютный максимум был достигнут через три года – чуть более тысячи экземпляров печаталось в первых месяцах 1761-го. Газета с начала боевых действий в Европе моментально перестроилась на военные рельсы и стала представлять собой настоящее «Зарубежное военное обозрение», отдав 90% площадей под новости «с фронтов». Бывали номера, где не проходило ни одного «штатского» материала, если не считать раздела объявлений.
Принцип верстки очередного выпуска, как можно судить по исследованию всего объема годового комплекта газеты, состоял в следующем. Поступившая в редакцию информация делилась на следующие категории по срочности и важности опубликования.
Экстра или вне категории: спущенные сверху новости о жизни императорского и великокняжеского дворов, реляции из Заграничной армии о взятии крупных городов и генеральных баталиях (для 1758 г. это только овладение Кенигсбергом и сражение при Цорндорфе), сообщения о спусках на воду линейных кораблей или военных учениях в присутствии коронованных особ, отдельные указы «для всеобщего известия», а также извещения о производствах в генеральском составе и уже совсем выборочно в среде штаб-офицеров.
I сорт: генеральные баталии и взятия крупных городов и крепостей иностранными армиями на прочих фронтах текущей войны, кончина особ королевских кровей (в 1758 г. мир покинули королева Испании, брат короля Пруссии и дочь короля Георга II), а также широко освещалось покушение на короля Португалии и его ранение.
II сорт: текущие сообщения о ходе военных действий в разных уголках света, о которых еще нельзя дать точную и обстоятельную реляцию, а также освещение войны на морях (выход/приход эскадры, морской бой, каперская война), плюс известия из стран нейтральных, но военно-политического характера.
III сорт: разная военная мелочь уровня локальных боестолкновений, движений отдельных корпусов, состояние и картины повседневной жизни иностранных армий (кроме прусской, если не считать «картинами жизни» поток сообщений о притеснениях силами оной разных неприятельственных прусскому королю немцев).
Партикулярный материал: «штатские» известия со всего мира, но также с выключением Пруссии (природные явления, дела религиозные, забавные факты и т. п.), да крайне невеликое количества заметок о русской жизни.
Объявления: принимались объявления от учреждений и частных лиц, преимущественно столичных и касающихся дел в Прибалтике и северо-западных регионах России, причем в эпоху Семилетней войны в газете печатали дословно то, что принес заказчик, а упорядочение формы и содержания поданного объявления началось только в конце 1760‐х гг. Из этого проистекает довольно разношерстный и чудной характер этой смеси, например, государственные учреждения подавали объявления одного характера («купим дрова»), но самого разного вида, языка и содержания.
Компоновка текущего номера осуществлялась довольно просто, ко второму году войны уже сложился шаблон действий. Материалами категории экстра и первых двух сортов последовательно заполняли площадь газеты начиная с лицевой страницы, а объявлениями – с конца. В оставшийся просвет для отдохновения читателя от сцен глобальной войны вставлялись одна-две партикулярные новости (причем срочность их доставки до публики не довлела над редактором), и если у Марса выдалась неделя совсем уж спокойная, то либо добивали белые места заметками третьего сорта, либо увеличивали объем объявлений.
В библиотеках хранятся настоящие каменные плиты подшивок годовых комплектов газеты. В бурых жестких обложках, спрессованные и прошитые суровейшими вервиями, лежат пожелтевшие листы с корявой и выцветшей печатью номерных выпусков и так называемых Прибавлений[767], куда включались материалы, не вошедшие по тем или иным причинам в основной номер. У каждого неофита-историка обнаружение этих залежей вызывает восторг: «Источник по Семилетней войне, да еще на русском, почитаем!», сменяющийся довольно быстро тягостным чувством. Картинка не вырисовывается… Нет понятного описания хода кампаний враждующих армий. Статьи в современном понимании там вообще отсутствуют. Русские газетчики не являлись «перьями» в понятии XIX в., они о ходе войны почти ничего не сочиняли сами, а только переводили иностранные сообщения и компилировали из них текущий номер. Они бы и рады были дать не калейдоскопическую картинку, а нормальное описание, например, осады Ольмюца 1758 г. от начала и до конца, но каждый день приходят еще более важные вести, а номер не резиновый… В итоге современный читатель, заинтересовавшийся, к примеру, достаточно живой январской заметкой о входе французской армии в город Бремен и боях с горожанами, далее остается без помощи, наедине с целым рядом вопросов: а что это вообще было? наступление? отступление? маневр? за кого вообще этот Бремен? вошли в январе, а когда вышли? и вышли ли вообще?.. Перед читателем желтеет плита из 1100 страниц комплекта за 1758 г. Как искать продолжение истории, ведь нет ни оглавления[768], ни сквозной нумерации, ни стройной логики в размещении материалов. Читателю, что современному, что из эпохи Семилетней войны, остается только надеяться, что редакция не бросит начатую тему, но далеко не всегда надежды сбывались: поток более важных новостей (а Цорндорф на порядок важнее какого-то Бремена) мог просто смыть начатую было тему, поднятую, если честно, в период зимней скуки в режиме большого увеличения маленького события.
Слово «перископ» в названии статьи далеко не случайно. Это устройство – единственный на подводной лодке источник визуальной информации об окружающем мире, ее монокулярный глаз. Точно так же петербуржская газета была единственным окошком в мир сражений и походов текущей войны для подавляющего числа россиян. Конечно, нельзя исключать, что кто-то из партикулярных людей почитывал иностранные газеты не по долгу информационной службы, а по своему интересу. Кажется достаточно вероятным, что жителю условной Риги можно было заказать популярную и информированную «Гамбургскую газету» на немецком или французском языке, но вряд ли число таких людей было велико. Эпистолярные же свидетельства очевидцев событий, как показала книга Д. А. Сдвижкова «Письма с Прусской войны», вообще ничего не проясняют, люди не вдаются в ход кампании или сражения, а пишут о своем, о личном. Тем более о ходе дел у австрийцев или положении шведов даже любопытствующий офицер ничего толком сказать не мог. «Была баталия, австрийцы победили, в честь чего у нас был молебен и трижды стреляли в воздух». Поэтому регулярная и единственная газета (вкупе с нерегулярными прибавлениями к оной) была самым настоящим перископом для обозрения из глубины континента событий на Рейне, в Нормандии, Силезии или Америке с Индией.
Но что же видел обыватель в сей оптический прибор? Как единогласно утверждают в своих мемуарах все подводники, в перископ видно плохо даже в идеальных условиях. Это монокуляр с заливаемой брызгами мутной системой линз и зеркал. Информацию, получаемую в боевых условиях через перископ, иначе как урывочной не назовешь. Глаз выхватывает какие-то фрагменты обстановки, и перископ тут же скрывается под водой. Так и читатель «Ведомостей» вместо стереопанорамы получал какие-то кванты света в виде коротеньких статеек без вводных слов и дальних выводов. Нужно было быть настоящим ценителем международной политики, чтобы держать в голове нити одновременно идущих больших кампаний или как минимум войны Пруссии с австрийцами, шведами и россиянами. Такие любители не перевелись и сегодня, а потому нами была проведена следующая операция: заплесневелая туша тысячестраничного бегемота 1758 г. была решительно разрублена по главным темам, а затем каждое сообщение было кассировано по хронологии. Далее, вооружившись современными знаниями, мы оценим, чем же «кормили» читателя наши и иностранные журналисты, каково было качество информирования о событиях на сухом и морском пути текущей войны.
1758 г. начался для российского читателя мрачно. Уже пришли ошеломительные новости о неожиданном отступлении армии Апраксина после выигранного сражения, о разгроме австрийцев при Лиссе (так тогда называлась Лейтенская баталия), о невероятном рассеянии франко-имперской армии в Саксонии, а также о том, что установившееся было перемирие в западной Германии нарушено, «произошли в конвенции некоторые несогласия», французские и союзные войска снова в состоянии войны. Пока в засыпанных снегом Судетах между австрийцами и пруссаками боевых действий не велось, а русская армия в Прибалтике не подавала о себе вестей, журналисты стали пристально вглядываться в события на полях ганноверских и прилегающих землях. У каждого перископа есть несколько режимов обзора: без увеличения, небольшое увеличение (1,5−2 раза) и сверхувеличение (6−8-кратное). Как вы понимаете, чем больше увеличение, тем ýже поле зрения. В случае с делами в Вестфалии, которые позже войдут в историю как «Зимнее контрнаступление союзной армии», был выбран режим большого увеличения. Русский читатель был погружаем в мирок маленьких немецких городков, мелькали такие названия, как Липпштадт, Хамм, Сез, Ульцен, осажденный Харбург (его наши современные писаки часто путают с Гамбургом), Ферден (а этот с французским Верденом), из какой-то Бедеркезы пишет человечек в ближайший информационный центр о своих важных проблемах: «Происходит во всех местах здешней земли падеж скота. Оный начался сперва в скоте рогатом, а после дошел и до лошадей, так что у многих зажиточных людей не осталось почти ни одной животины или лошади». В общем, надо было русскому человеку сперва раздобыть хорошую карту той части Германии, чтобы понимать, куда движется кампания. А двигалась она, увы, назад, к Рейну. Французы отступали в беспорядке, хотя и не понесли поражение, сражений больших не было.