Пять уже возникших концентр существуют в разных плоскостях и чаще в разное историческое время; то увеличивается значение одних, то других. В разных формах эти сущности по-разному отражаются в конкретно-исторических реалиях России, причем, как все в воплощенном физическом мире, они образуют и свои негации.
Кроме того, взятые вместе, эти концентры, несмотря на их разнородность, в то же время фиксируют уникальное, скрытое единство.
Действительно, Святая Русь — эта явная вертикаль, направленная к Небу; «вторая реальность» — это особый параллельный русский мир, параллельный «обычному», и, так сказать, «общечеловеческому»; «Древнее мировоззрение» — это горизонталь в великое неразгаданное наше Прошлое, может быть еще не полностью проявившее себя; Сакральный Хаос — наш русский Предкосмос, хранящий в своих сферах и наше непредсказуемое будущее; «Русь Востока» — вертикаль Самопознания, познания Вечного и Божественного в нашей собственной человеческой душе. Помимо всего — «Последние отношения», связывающие нас с тем, что не дано нам как людям.
В предыдущем мы погружались, главным образом, в «историческую» Россию (то есть в Россию, существующую на этой планете) и в Вечную Россию, Россию метафизических принципов (включая «Последние отношения»), отраженных в «земной», «нашей» России.
Сейчас пора перейти к другому ключевому моменту. Имя ему — космологическая Россия.
Вне всякого сомнения, все, что было изложено в этой книге относительно Метафизической и «Русской идеи» в целом, неизбежно приводит к следующим радикальным выводам:
1) Русская идея (как она здесь изложена) далеко выходит за пределы идеи человечества. Действительно, высшая идея человечества (связана с возможностью перехода части его (после конца нашего цикла) в иное состояние, в состояние обожения). Мы не рассматриваем сейчас иные, допустим, сугубо индивидуальные варианты — для отдельных людей или групп. Но в любых случаях — имеется в виду связь с Богом или единство с Абсолютом (Богом в Самом Себе).
В идею России все это, разумеется, тоже входит, ибо в определенной плоскости Россия, естественно, относится к «человечеству», но в смысле ее «тайны тайн» (то есть «Последних отношений» и Запредельной Бездны, она — в этом своем измерении — явно выходит за пределы общечеловеческой идеи, за пределы Человечества вообще. Кроме того, если более глубинно вдуматься в суть некоторых наших «концентр» (например, таких, как «вторая реальность» и даже «Хаос») — то можно и в этом случае тоже прийти к заключению о некотором, пусть даже небольшом нашем расхождении с «человечеством». И мы можем, кстати, утверждать, что существуют, например, согласно высказываниям А. Дугина, животные, демоны, ангелы, люди и русские, etc.
Конечно, русские тоже люди, но в своем самом дальнем измерении они именно русские.
2) Русская идея в целом затрагивает настолько глубинные, тайные, бесконечные и парадоксальные по своему существу космологические и метафизические проблемы, что она не может относиться только к уровню бытия одного мира или планеты, даже просто существ одного какого-то «вида». Русская идея не вмещается в эти рамки. Я уже не говорю о «Последних отношениях», затрагивающих «связь» между Абсолютом и Запредельной Бездной.
Все это вместе — одна из причин недовысказанности и загадочности русского бытия, которое создает впечатление чего-то недоговоренного и бесконечного, уходящего в неизмеримую даль, нуждается в космическом времени и пространстве для своего продолжения и реализации. Даже, помимо «Последних отношений», одни несоизмеримые возможности проявления Русского Хаоса и второй реальности, видимо, до определенной степени могут вести к тому же: к необходимости иных воплощений, иных пространств, иного времени. Наша планета слишком мала для России.
Из всего этого следует закономерное заключение: поскольку все возможности нашего Центра, Вечной России должны реализовываться (то есть для высше-метафизической сферы нет различия между возможностью и реализацией, нет никаких препятствий), то метафизическая Россия (во всей ее грандиозности) неизбежно должна воплощаться и реализовываться не только на нашей планете (в исторической, земной России), но и других сферах и уровнях Космоса, видимого и невидимого. Следовательно, во Вселенной должны существовать аналоги «земной» России. Обобщая, вот эту Россию мы и будем называть Космологической Россией (или Космологическими Россиями, наконец, вариациями Космологической России). Такая Космологическая Россия, несомненно, должна существовать. По всей видимости, существа, которые живут в этих Космологических Россиях, должны быть некоторыми «аналогами» людей.[43] Но, конечно, прежде всего они, эти существа, должны воплощать «русскую идею» в той форме, которая соответствует их миру. Важно теперь осознать, что национальная идея России есть идея космологическая. Поэтому даже та Россия, которая, например, может возникнуть в немыслимых для людей формах и сочетаниях пространства, времени и т. д., даже такая Россия, далекая от нашей планеты, — это все равно наша родная русопятская Россия, со всеми ее фундаментальными проявлениями (в другой форме, конечно): есенинской тоской, песнями, противоречиями, хаосом, душой нараспашку, второй реальностью, достоевщиной, самопознанием и с тем, «чему названья в мире нет…» и т. д.
Ибо источник у нас один и тот же: Метафизическая Россия. Наша земная Россия — это фактически один из вариантов Космологической России. Каждая Россия — это образ Вечности, направленный в Бездну, которая по ту сторону и времени и Вечности.
За занавесью пространств, времен, за преградами иных сочетаний субстанций и духа кроются иные России, которые в то же время такие же близкие, как и наша, земная Россия, такие же безошибочно узнаваемые (на уровне высшей интуиции), такие же бездонно-родные.
И в этом метафизическом космологизме России отражено все ее парадоксальное положение и по отношению к Богу, и по отношению к миру. Поэтому совершенно ясно, что национальное, русское в России, связанное с особым метафизическим и космологическим началом, выходит за пределы общечеловеческого. Можно даже без преувеличений сказать (учитывая, например, состояние современного человечества), что самое худшее в русских — это то, что они — люди, а самое лучшее — то, что они русские.
И чем скорее мы — на своем высшем уровне, конечно, — вырвемся из оков этого «общечеловеческого» (отказываясь не столько от него, сколько от его «оков»), тем ближе мы будем к осуществлению своих предназначений.
Россия для русских поэтому больше, чем Родина (в обычном понимании этого слова), это отражение их Вечной и Космологической Родины. Таким образом, национальное в России равнозначно космологическому и трансцендентному. И наоборот, Вечная Россия как раз и отражается в наиболее наших глубинно-национальных чертах (даже наше так называемое русопятство, во всех его формах, имеет на самом деле свой неожиданный смысл).
Иное дело сохранить в себе высшечеловеческое начало, связанное с Богом, — это, вне всякого сомнения, должна хранить в себе Россия (помимо всех своих парадоксальных уровней). Но совсем другое дело — отношение к современному человечеству, которое в некоторых своих аспектах может составить компанию Князю мира сего, а в некоторых других, более многочисленных и явных — не дотянуть до того, чтоб — при всем своем желании — стать предметом интереса для Сатаны: уж слишком ничтожны, даже для него. Это как антианалог по отношению к Богу: когда-то не «дотягивали» до «единства с Богом», теперь не дотягивают до единства с Сатаной. Внимательное практическое изучение современной денежно-технологической цивилизации Западного образца, как ни тяжко это признатъ, не оставляет сомнений в этом плане.
Откровенно говоря, России просто приходится сейчас нести свой крест принадлежности к такому человечеству (этот крест сожительства с «таким» человечеством несут еще к тому же ряд стран Востока, Индия, например). Возможно, что на каком-то чисто духовном и экзистенциальном уровне (при неизбежности экономического и тому подобного «общения») России лучше всего уйти от «этого» человечества внутрь Себя, тем более что в перспективе «человечество» в таком виде подходит к концу.
…Не кто иной, как Блок — по крайней мере в поэзии, — пророчески провидел космическую суть России, ибо в глубине Вселенной он увидел все ту же свою Родину — древнюю Россию, свою Мать, Невесту, Жену, Няню (см. стихотворение «Моя любовь»):
Из далей запредельных образ отчий
Вернет ли мне мое родное счастье?
Леса, поля, калина, степь, Россия.
На грани лет ты будешь ли мне — няня?
Там где-то между звезд мне шепчет няня:
«Терпи, терпи — твое придет, желанный!
Именно «в далях запредельных», «между звезд» где-то и притаилась такая родная, космологическая Россия, — Россия в другой форме, но такая же Мать, Невеста, Жена. И она не одна там, в бесконечности; но все они, вместе с нами, которые на земле, образуют одно мистическое Целое — Вечную Россию.
Что же касается «современного человечества», среди которого мы живем, то не его спасать надо, а, наоборот, от него спасаться.
Поэтому в этом смысле, на самом высшем уровне, мессианство — не главное сейчас для России. Главное — стать Центром для себя самой, абсолютным Центром (не исключая при этом работы и на других уровнях, даже на противоположных, включая и мессианский, но необходимо сознавать иерархию уровней).
На высшем уровне это должен быть нацио-центризм (включая мистическое «подключение» к космологической России). Россия сама должна создать собственное человечество. Это совсем другое, чем быть, скажем, «лидером» человечества — весь вопрос в том, какого человечества, «лидером» среди кого? Среди человечества, идущего к концу? К компьютерам? К роботам? К биороботам? В преисподнюю?… И стоит ли быть лидером идущих в ад? После всего этого необходимо, однако, оглянуться.