Танк мог уверенно передвигаться по рыхлому грунту, но только по ровному месту, без бугров, глубоких воронок и ям, поскольку при боковом крене он легко опрокидывался. При переходе через проволочные заграждения колючая проволока очень часто затягивалась под траки и запутывалась в них, что перегружало сцепления и выводило их из строя.
Управление германским танком было и более легким и продуманным, нежели на английских машинах, вплоть до танка Мk.V, а главное – требовало усилий одного лишь водителя. Расположение командира и водителя в рубке над корпусом также давало им определенные преимущества, поскольку сидели они высоко и имели неплохой обзор[551].
В инструкции Генерального штаба рейхсвера о взаимодействии танков с пехотой указывалось, что танки и пехота должны продвигаться вперед независимо друг от друга. При этом пехота не должна была подходить к танкам ближе чем на 200 шагов, так как считалось, что это опасно из-за артиллерийского огня, который будет сразу же открыт по новым машинам.
Впервые германские танки вступили в бой 21 марта 1918 года неподалеку от местечка Сент-Кантен, где в первый раз их в 1916 году применили англичане. Это была скорее психологическая атака. Германское командование дезориентировало солдат противника, пустив вперед пять трофейных английских танков Мk.IV в стандартной окраске. Солдаты союзников прекратили огонь, считая это маневром своих бронемашин. Тогда вслед за ними появились огромные «вагоны», изрыгающие пулеметный огонь, повергший солдат в бегство.
Впоследствии германские танки участвовали во многих боях, и зачастую одно их появление вызывало панику среди английских солдат Антанты. Но действовали они мелкими группами, что не давало значительного эффекта. Выяснилось, что размеры танка А7V, и в особенности его высота, превращают его в хорошую мишень, а неважная проходимость затрудняет использование[552].
Как показал боевой опыт, обилие вооружения при недостаточной подготовке экипажей мешало его использовать и только затрудняло работу танкистов. Но даже таких танков к сентябрю 1918 года рейхсвер получил всего 20 единиц, что было явно недостаточно, чтобы остановить армады танков союзников.
Глава 17Смертоносные «русалки»
Третьим новым видом наступательных вооружений Тройственного союза в условиях затяжной войны стали подводные лодки.
Гросс-адмирал А. фон Тирпиц, выступая в рейхстаге в 1907 году в связи с созданием Антанты, говорил: «Франция имеет много лодок, но все те, которые спущены на воду до 1905 года, не имеют никакого военного значения. Германия хорошо распорядилась своими деньгами и людьми, терпеливо выжидая момента, когда техническая мысль разрешит проблему подводной и ныряющей лодки. Мы хотим, чтобы подводная лодка была мореходной и могла плавать также на поверхности. Мы не хотим применять слишком опасных бензиновых двигателей. Тотчас же, как двигатель, потребляющий керосин, стал пригодным для эксплуатации, мы построили судно, которое полностью отвечает нашим заданиям, вместо того чтобы иметь теперь в наших портах тридцать или сорок непригодных судов.
…Германия, благодаря конфигурации ее побережья и географическому расположению ее портов, не нуждается в подводных лодках… У нас нет денег для расхода на экспериментальные корабли. Мы должны предоставить подобную роскошь более богатым государствам вроде Франции и Англии»[553].
Действительно, французское Адмиралтейство первым в мире приступило к созданию подводного флота. Оно тем самым воплощало в жизнь идеи своего гениального соотечественника писателя Жюля Верна. Субмарины «Нарвал» и «Сирена» стали первыми серийными кораблями этого класса. Параллельно проекты подводных лодок создавались Э. Холландом в США и М.Н. Беклемишевым и И.Г. Бубновым – в России. Российская империя накануне войны с Японией сформировала первую флотилию «подводных миноносцев». С этой целью в Германии заказали постройку 5 субмарин различного водоизмещения по пяти патентам[554]. В Главном морском штабе Германии решили не отставать от потенциального противника и строить лодки в том же количестве и по аналогичным проектам. К 1914 году оба флота имели одинаковое количество подводных судов – 28 боевых единиц. Надводный флот Германской империи состоял из 41 крупного артиллерийского корабля, в том числе 7 дредноутов, 5 линейных крейсеров, 20 броненосцев и 25 крейсеров. В 1914 году флот Германской империи по своей мощи занимал второе место в мире после британского Королевского флота: в его строю было 25 дредноутов, 14 линейных крейсеров и 55 броненосцев.
Первый лорд британского Адмиралтейства Джордж-Иоахим виконт Гошен, выступая в палате общин в 1900 году, заявил, что «идея подводного плавания – идея бессмысленная. В морской войне не приходится считаться с подводными лодками… Подводная лодка – это оружие держав слабых, держав бедных». Контр-адмирал А. Форстер ему возразил: «Если действительно существует возможность строить подводные лодки, имеющие практическое значение, то та нация, которая будет их иметь, перестанет быть слабой и станет в действительности могущественной. Более чем кому-либо другому, нам следовало бы опасаться нападения подводных лодок. Поэтому с нашей стороны совершенно неправильно представлять другим держат вам работать в области этой проблемы, не делая со своей стороны попыток разрешить ее нашими собственными силами»[555]. Великобритания по решению парламента приступила к строительству своих подводных лодок.
Прохладное отношение к подводным лодкам в Берлине продолжалось вплоть до 22 сентября 1914 года, когда германская субмарина U-9 потопила три британских броненосных крейсера «Абукир», «Хог» и «Кресси» в Ютландском проливе. Они шли строго по прямой парадным строем фронта, что упрощало выбор позиции для торпедной атаки. Всего в результате действий одной-единственной подводной лодки англичане потеряли три боевых корабля и 1459 человек погибшими.
Недооценка подводной угрозы дорого обошлась и российскому Балтийскому флоту, когда 11 октября 1914 года германской субмариной U-26 был потоплен броненосный крейсер «Паллада». Он просто «подъехал» под торпедные аппараты германской подлодки U-26, которая с дистанции 500 м выпустила одну торпеду. На борту сдетонировали боеприпасы, и крейсер погиб в одно мгновение. Из 600 членов экипажа «Паллады» не уцелел никто[556].
С этого момента в Германии начинается ускоренное строительство субмарин. Благодаря появлению дизельных 850-сильных моторов конструкции К. Дизеля удалось отказаться от неэкономичных керосиновых двигателей Кертинга. Теперь был открыт путь к постройке лодок значительно большего водоизмещения, чем все ранее построенные. После окончания испытаний дизелей Круппу заказали 7 однотипных двигателей, которые вместе с экспериментальным двигателем составили 8 винтомоторных установок.
В Германии за годы войны были построены 344 подводные лодки, а еще 138 субмарин остались недостроенными. При этом подводные лодки первоначально имели весьма скромные характеристики: скорость не превышала 11 узлов, а дальность подводного плавания – 100—125 миль. Правда, к концу войны в Германии стали строить подводные крейсеры U-139 – U-150 водоизмещением до 2000 тонн, скоростью 14,5 узла и автономностью плавания до 130 суток.
Целями германских субмарин, однако, были не боевые корабли, которые могли дать достойный отпор субмаринам, как, например, линкор «Дредноут», потопивший легендарную лодку U-9, а гражданские пароходы.
Одним из первых жертв подводной войны стал американский лайнер «Лузитания» водоизмещением 44 765 тонн, который был потоплен 7 мая 1915 года германской субмариной U-20 у ирландских берегов. Погибло 1159 человек, среди которых было свыше 100 американских граждан. Потопление «Лузитании» было лишь эпизодом в борьбе Германии за прорыв английской блокады. Германское военное командование все время настаивало на том, что сломить блокаду можно только «беспощадной подводной войной» – потоплением всех не только военных, но и всех пассажирских и торговых судов, идущих в Англию.
Однако президент США Вудро Вильсон ограничился протестом, в котором выражал уверенность, что потопление произошло без ведома правительства Германии, на что последовало обещание кайзера воздержаться от потоплений торговых судов. Тем более что 22 апреля 1915 года, за девять дней до отправления «Лузитании» в последний рейс, германское посольство в Вашингтоне опубликовало следующее предупреждение: «Обратите внимание! Путешественникам, намеревающимся отправиться в плавание через Атлантический океан, напоминаем, что Германия и ее союзники находится в состоянии войны с Великобританией и ее союзниками; воды близ Британских островов являются зоной ведения боевых действий и в соответствии с официальным предупреждением, данным Правительством Германской империи, все суда, идущие под флагом Великобритании или ее союзника, подлежат уничтожению в этих водах, и посему путешественники, находящиеся в зоне ведения боевых действий на судне Великобритании или ее союзника, действуют на свой страх и риск»[557].
Основной задачей русских подлодок в Черном море было нарушение коммуникаций противника и препятствование подвозу стратегических грузов в Стамбул. Для уничтожения неохраняемых судов лодки использовали артиллерию и подрывные патроны, а для атак вооруженных или конвоируемых судов – торпедное оружие. Подводная лодка «Тюлень» стала одной из самых результативных русских субмарин периода Первой мировой войны по количеству одержанных побед. В 1915—1917 годах «Тюлень» уничтожил или захватил 8 пароходов и 33 шхуны противника. Подводный минный заградитель «Краб» осуществил минные постановки на входе в Босфор, на которых подорвался германский легкий крейсер «Бреслау»