– А вы не могли, скажем… потерять их?
– осторожно спросил я, памятуя, что всякое в жизни бывает.
– Исключено! – фыркнула она. – Ещё вчера я блистала в них в ресторане «Византия». А потом прекрасно помню, как уже дома снимала бриллианты и клала их в шкатулку. И да, провалами в памяти я не страдаю – можете спросить это у моего мужа!
– И часто вы надеваете на себя драгоценности?
– Только по особым случаям!
– Интересно, и что за особый случай был на сей раз?
– Мы с мужем обожаем синематограф, не пропускаем ни одной новой картины. А на днях в наш город приехал сам Игорь Бужский! Представляете – он снимается у нас в Ростове в какой-то фильме про революцию!
Я усмехнулся, вспомнив недавнее «вторжение» киношных беляков и немцев в город. Самого Бужского не видел, более того – никогда о нём не слышал, но, кажется, он был большой звездой.
– Это же событие мирового масштаба! – продолжила Эмма Розовна. – Разумеется, этот факт не мог остаться без нашего внимания. Муж по своим каналам выяснил, что Бужский будет вечером ужинать в «Византии», и мы специально по такому поводу нанесли туда свой визит. И да, именно поэтому я надела наши фамильные сокровища! Кстати, в итоге нас представили господину Бужскому… Вы бы знали, как он галантен, как он поцеловал мою руку! – томно вздохнула она. – Воспитание – не чета нынешнему!
– Ну да: о времена, о нравы! – согласился я. – Но давайте снова вернёмся к пропавшим бриллиантам. Можете их описать?
– Я сделаю лучше: у меня есть их фотография! – обрадовала меня заявительница.
Она достала из дамской сумочки довольно чёткий фотоснимок.
Я изучил его. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: вещи действительно ценные.
Наносить визит в дом Филькенштейнов было уже поздновато, наверняка там уже успели наследить по максимуму, но я всё-таки отправил туда Нефёдова. Эксперт укатил вместе с Эммой Розовной на её личном авто. Оказывается, дама была достаточно эмансипирована и сама водила автомобиль.
Вернулся Пётр.
– Как успехи?
– Обещали завтра собрать всю информацию. А у тебя что?
– А у меня кража. Пропали брюлики у гражданки Филькенштейн. Знаешь такую?
– Её весь город знает. Супруга нашего колбасного короля Аарона Филькенштейна.
– Ну раз ты такой знаток, тогда скажи мне, друг ситный, кто из местных барыг скупает драгоценности? Думаю нанести к нему визит вежливости.
– Без ордера?
– Так я ж говорю – визит вежливости, а не обыск. Один… нет, лучше двое интеллигентных мужчин навестят третьего интеллигентного мужчину. Неужели для этого нужен бюрократический предлог?
– Нравится мне твоя постановка вопроса, Жора! – ухмыльнулся Пётр.
Глава 11
На служебной повозке какими-то извилистыми кривулями, которые вдобавок уходили то вверх, то вниз, добрались до мрачной улочки, застроенной ничем не примечательными деревянными домами.
– Тут осади, – велел Пётр кучеру.
Мы остановились напротив четырёхскатного дома, выглядящего поприличнее и побогаче остальных.
– Туточки, значит, он заседает, – сообщил Пётр.
– Он – это кто? – уточнил я.
– Филимоша. Он же гражданин Филимонов, известный скупщик краденого ещё с царских времён. Хитрый гад, но жадный. Зимой снега не выпросишь. Настоящий скупой рыцарь!
Я с уважением посмотрел на напарника: оказывается, он читал «Маленькие трагедии» Пушкина.
– У тебя на него что-то есть?
– Да так, больше слухи, чем факты. Я ж говорю – хитрый гад. Но брюлики и прочие цацки обычно проходят через него.
Мы подошли к калитке. Тут же к забору метнулась большая тёмная тень и принялась истошно лаять.
– А ну цыц! – прикрикнул Пётр. – Взять бы сейчас палку да протянуть тебя по хребтине.
На собачий лай показался хозяин дома – высокий сутулый старик в накинутом на плечи ветхом пальтишке с бобриковым воротником. Его глаза злобно сверкали из-под насупленных седых бровей.
– Что надо? Я гостей не жду.
– Привет, Филимоша! – с притворной радостью прокричал Пётр. – Не узнал что ли?
– Вас один раз увидишь, до гробовой доски не забудешь, – вздохнул скупщик краденого. – И охота вам тревожить старого больного человека?
– Ты, Филимоша, нам зубы не заговаривай. Нам про твои хвори всё известно. На тебе ещё воду возить можно.
– Издеваетесь, гражданин начальник?!
Он угомонил пса и пригласил войти в дом.
Я ожидал чего-то большего в жилище барыги, специализировавшегося на торговле драгоценностями, но меня ждало разочарование: обстановка Филимонова жилища мало чем отличалась от убранства большинства обычных домов небогатых горожан.
Простенькая мебель, домотканые дорожки, никаких тебе канделябров и хрустальных люстр. Из освещения – тусклый свет керосинки.
Мы сели на лавки, хозяин опустился на некрашеный табурет.
– Ну-с, с чем пожаловали, гости незваные?
– Исключительно по делу, Филимоша.
– Я ж говорю – отошёл я от дел. Как власть советская установилась, решительно со всем завязал! – вскинулся хозяин.
– Свежо предание, да верится с трудом. Короче, ситуация такая: сегодня ночью обнесли дом гражданина Филькенштейна. Среди похищенного есть вот такие вот цацки с брюликами. – Пётр выложил перед барыгой фотографию.
– А я-то здесь при чём? – разыграл удивление скупщик.
Пётр поморщился.
– Хватит комедию ломать! Понятно, что не ты в дом залезал, но грабители могут заглянуть к тебе… по старой памяти. Твоя задача: сразу денег им не давать, сказать, что нужно немного времени, чтобы набрать всю сумму – вещица-то дорогая, чай, не копейки стоит!
– А потом?
– А потом – назначишь срок, когда передашь им деньги, сообщишь его мне или вот товарищу Быстрову, – показал Пётр на меня. – Остальное тебя уже не касается.
– А ежли я откажусь? – хмуро прищурился Филимонов.
– Ну, в таком случае у нас с тобой другой разговор будет. Нагрянем сюда с обыском, и даже если ничего у тебя тут нет, всё равно обязательно что-то найдём – веришь, Филимоша?
– Что-то я гляжу, вы совсем как полициянты прежних времён стали, – покачал седой головой барыга. – Те тоже не стеснялись честным людям всякую дрянь подкидывать…
– Ну, а за то, что ты тут нас с прежней полицией ровняешь – ещё и в ГПУ сообщим, – спокойно продолжил Пётр. – И жизнь твоя спокойная на этом закончится раз и навсегда.
– На понт берёте?
– А что делать, если ты человеческого обращения не понимаешь? – развёл руками напарник.
Филимонов ненадолго задумался.
– Ладно, твоя взяла, начальник! Цацки у колбасного короля спёрли не местные, какая-то шелупонь заезжая…
– Это почему же?
– Да потому, что он платит кому следует, чтобы его не трогали, так что если кто и залез к нему, то точно не наш, ростовский. Местные в курсе, что его забижать нельзя. А сдать заезжего – грех небольшой. По рукам, начальник!
– Руку я тебе, конечно, пожимать не стану, но твоё согласие сотрудничать с нами – учту, – кивнул Пётр. – Пойдём, Жора.
– Погоди, начальник! – остановил его Филимоша.
– А что – есть чего сообщить?
– Ты б на всякий случай самого еврейчика проверил.
– С какой стати?
– Да с такой, что ить хоть все и считают, что Филькенштейн – хозяин, на самом деле всем имуществом владеет его жена. А он – мужик азартный, в картишки поиграть любит и не всегда выигрывает. Слышал я, что он в пух и прах продулся на прошлой неделе, остался должен кругленькую сумму Мамонту.
– Неужели самому Мамонту?
– Нет, Мамонт с ним за один стол играть не садился. Выписал откуда-то с Одессы специалиста. Тот строит из себя богатенького, а по факту – шулер. Вот этот шулер и раздел Филькенштейна до исподнего. Как думаешь, если все деньги принадлежат жене – мог ли он сам запустить руки в шкатулку?
– Спасибо за наводку! Обязательно проверим, что и как, – поблагодарил Пётр.
Мы покинули жилище барыги.
– Что – едем в дом Филькенштейнов – тряхнём как следует колбасного короля? – спросил я.
Пётр посмотрел на часы.
– Едем, но не к нему домой. В это время гражданин Филькенштейн обретается у свой любовницы – Диночки.
– Жена про неё знает?
Он усмехнулся.
– Про Диночку весь город знает, кроме, как обычно, законной супруги.
Экипаж доставил нас к любовному гнёздышку колбасного короля. Жила Дина на втором этаже большого каменного дома.
Внезапно Пётр насторожился.
– Видишь вон те санки, – показал он мне.
– Какие?
– Да вон те, что возле подъезда.
– Вижу, а что?
– А то, что на этих санях зимой Мамонт разъезжает. Очень они уж приметные, не перепутаешь.
– Кстати, а кто он такой?
– Если Филькенштейн – колбасный король, Мамонт – король всех карточных шулеров. Если кто-то артачится, Мамонт и его пособники вышибают долг, причём любыми средствами… Как думаешь, его «карета» случайно возле подъезда стоит или…
– Или, – решительно кивнул я.
– Поприсутствуем на деловом разговоре?
– С удовольствием.
У входа в подъезд ошивался здоровяк в укороченном тулупе. Он преградил нам путь.
– Куда?
– Туда, – показал на дверь Пётр.
– Обожди чуток, дядя, – осклабился тот.
Я коротким ударом отправил здоровяка спатеньки.
– Извини, племяш, некогда, – усмехнулся Пётр.
Он осмотрел карманы вырубленного бугая, но, не найдя при нём другого оружия, кроме финки, забрал нож и оставил бандита в покое.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж.
Я нажал на кнопку электрического звонка.
Никто не открыл, тогда я вдавил её до упора и не отпускал, пока дверь не распахнулась.
В проёме показалась очередная зверская рожа, принадлежавшая здоровенному типу размером два на полтора – похоже, отдел кадров Мамонта знал, каких претендентов устраивать на работу.
Такого обычным кулаком не свалишь, пришлось бить рукояткой нагана. Искренне надеюсь, что когда этот бандит очухается, то недосчитается во рту парочки зубов.
Зрелище, которое предстало перед нами в жилище Диночки, не было для меня непривычным, успел насмотреться в «святые девяностые»: тучный господин семитской внешности восседал на стуле, его руки были завязаны. Над ним угрожающе склонился гориллоп