Кормили у Будённого просто, но вкусно. Само собой, хозяйка дома никогда б в одиночку не наготовила столько еды для прорвы мужиков, поэтому ей помогали готовить и накрывать на стол две женщины средних лет.
Спиртного не предлагали, но обстановка и без того была довольно непринуждённой. И Будённый и его гости много шутили и смеялись. Хотя, кроме меня, все мужчины в доме носили форму, армейских тем они нарочито избегали. Обсуждали последние новости, рассказывали различные байки и истории из «жизни».
За сытным борщом с пирожками последовал картофель с курицей, какие-то салаты, но по-настоящему Будённый оживился, когда принесли солёные арбузы. Оказывается, Семён Михайлович был до них сам не свой.
Я ж посмотрел на это блюдо с отвращением, на то у меня были серьёзные резоны.
– Попробуйте, Георгий Олегович, – заметил мою реакцию Будённый и с гордостью прибавил:
– Сам заготавливал.
– Простите, товарищ Будённый, но я солёные арбузы не люблю.
– Чего так? – обиделся как ребёнок он.
– У меня бабушка умерла, когда их готовила. Вдруг стала плохо, упала и больше не поднялась, – признался я. – С той поры я это блюдо недолюбливаю.
Он понимающе кивнул.
– А я вот обожаю!
Будённый с наслаждением впился в сочную и солёную арбузную мякоть.
Я поймал на себе сочувственный взор Нины Савельевны. Кажется, невольно мне удалось привлечь её внимание. Осталось понять – хорошо это или плохо для моей цели.
Иногда установка психологического контакта очень помогает на допросе, только до допроса как до Луны пешком.
– Это было давно, много лет назад, – пояснил я.
После обеда Семён Михайлович отправился к себе в кабинет – такое громкое название носила одна из комнат, где кроме письменного стола имелся ещё и кожаный диван. Не удивлюсь, если именно он сейчас больше всего интересовал Будённого.
Мы договорились, что проведём занятие через пару часов, когда пища в желудке уложится.
Зеленский галантно предложил Нине Савельевне проводить её до дома. Она почему-то посмотрела на меня, но я сразу же удалился под благовидным предлогом: ни к чему пока чересчур сильно «светиться».
Само собой, я провожу Гречаных, узнаю где она живёт и разведаю обстановку, но сделаю это на некотором отдалении. Другими словами, пока у меня была пара часов свободного времени, я решил проследить за «объектом».
Нина Савельевна в итоге приняла предложение адъютанта и, взяв его под ручку, неторопливо пошла по улице. Я, немного выждал, а потом отправился за ними, стараясь не попадаться на глаза.
Станица хоть и большая, но всё равно – не город, затеряться в ней непросто, пришлось попотеть, пока я не выяснил конец маршрута.
Снимала Гречаных обычную крестьянскую хату, стоявшую за высоким частоколом. Из плюсов только отсутствие традиционного сторожевого «кабыздоха» на цепи. Далеко не всегда удаётся поладить с собачками, когда у тебя возникает нужда нелегально пошарить на дому у подозреваемого.
У ворот Зеленский простился с Гречаных, развернулся и потопал в мою сторону. Я присел возле удачно подвернувшей гружённой телеги, выждал, когда адъютант скроется, и подошёл к съёмной хате предполагаемой подруги Медика.
На самом деле, у меня пока не было никаких доказательств их связи.
Поторчав возле частокола, я выяснил, что в доме живут только двое: хозяйка хаты Лукерья или, как звала её Гречаных – Луша, и, собственно, сама квартиросъёмщица.
Луша, как полагается нормальной деревенской женщине, держала хозяйство: тут тебе и корова, и поросята, и курицы-несушки. Со всем этим зоопарком она справлялась одна.
Так же я узнал, где располагается комната преподавательницы французского.
Для первого дня – неплохо, но не сказать, что времени у меня вагон и маленькая тележка. Вопрос с Медиком нужно решать как можно быстрее, кроме него есть ещё кровожадный Рейка и куча других отъявленных головорезов, по которым не тюрьма – пуля в лоб плачет.
А ещё я нутром чувствовал, что супруга Пети Михайлова явно вляпалась в серьёзные неприятности, и, если я не потороплюсь, история может кончиться плохо.
Я вернулся незадолго до нашего занятия с Будённым (дом был как проходной двор, люди постоянно сновали туда и сюда, поэтому мой уход и появление прошли незамеченными), переоделся в гимнастёрку и галифе.
Семён Михайлович по такому случаю облачился в борцовское трико. У него была крепкая мускулистая фигура, лишь немного заплывшая жирком.
– Надеюсь, вы хорошо отдохнули, товарищ Будённый? – спросил я.
Он кивнул.
– Отлично. Тогда давайте начнём с разминки.
От такого высокопоставленного «ученика» как Будённый, можно было ждать любых капризов, но командарм оказался покладистым и весьма демократичным. Он старательно выполнял мои упражнения, не выказывая признаков раздражения (типа «сами с усами») и недовольства.
Погоняв его с четверть часа и убедившись, что Будённый хорошенько разогрелся, я провёл небольшой спарринг, чтобы понять его слабые и сильные места.
Несмотря на неплохой соревновательный опыт, техника у ученика оказалась сыроватой, многие вещи он проделывал чисто интуитивно, поэтому пару раз я довольно легко поймал его на ошибках и не преминул этим демонстративно воспользоваться.
Семён Михайлович хоть и был, как полагается любому выдающемуся полководцу, честолюбивым, но к этим промашкам отнёсся довольно спокойно, зуб на меня не затаил.
Только присвистнул.
– Молодца, Быстров! Меня научишь?
– Конечно научу, товарищ Будённый. Ради этого меня к вам и направили.
– Может и парней моих погоняешь? Им тоже учёба не помешает…
– Почему нет, товарищ Будённый. Групповые занятия тоже нужны, как и индивидуальные.
– Тогда на завтрашнем занятии я буду не один. Петра привлеку, мужиков из штаба – а то засиделись без боёв, у половины брюхо уже выросло! – высказался о наболевшем Будённый.
– Святое дело! Приводите. Аполлонов из них сделать не обещаю. Но физподготовку подтяну.
Выжав из Будённого по максимуму, я отпустил его заниматься другими делами. В конце урока мы прониклись друг к дружке симпатией.
Семён Михайлович оказался мировым мужиком, очень простым и приятным в обращении. Неудивительно, что бойцы шли за ним в огонь и в воду.
Художников обещал, что всё, что ребятам удастся нарыть по Гречаных, мне привезут на вечернем поезде. Весточка должна была прибыть с кем-то из наших.
В нужное время я был уже на вокзале.
Как и полагается оперу, занял такую позицию, чтобы меня видело как можно меньше народа, зато я мог со свой позиции видеть по максимуму. Благо людей было много, поэтому я особо не выделялся.
Забился скромно в уголок и принялся ждать поезда.
И тут меня ожидал сюрприз – Нина Савельевна собственной персоной. Она с беспокойным видом стояла возле окошка и постоянно теребила руками края уже знакомой мне блузки. Багажа при ней не было, значит, не собирается уезжать.
Так-так, выходит, не один я кого-то жду из города…
Может, Медик приедет на свиданку? Хотя, вряд ли, его фейс успел примелькаться, чтобы не рисковать, он выберет другой способ повидать зазнобу. Тогда логично предположить, что едет связной.
Я оказался перед дилеммой: плохо, что не могу разорваться, мне и нашего человечка встретить нужно, и за Гречаных проследить.
Вечерок становился чересчур томным.
Я с огромным трудом дождался прибытия поезда, выскочил на перрон, удерживая взглядом точёную фигурку Нины Савельевны. И почти сразу застонал с досады, появились несколько мешочников, которые тут же закрыли всякий обзор.
– Жора!
Я обернулся и увидел улыбающегося Лёву Петросяна.
– Ты что – поправился?
– Практически. Вот, просили передать. Тут всё, что удалось выяснить. Я специально записал, чтобы ничего не забыть.
Он протянул мне несколько бумажных листов, свёрнутых в трубочку.
– Отлично, Лёва! Спасибо тебе и ребятам! Огромное спасибо.
– Не за что. Бывай, Жора!
Он собрался снова залезть в поезд, но я его остановил.
– Погодь. Дело есть.
– Что за дело? Мне на следующей станции на другой поезд пересаживаться…
– Важное. За мной пошли.
Я увлёк его за собой по перрону, вглядываясь в людей перед собой.
Фух, вот и Нина Савельевна.
Она стояла чуть в сторонке и разговаривала с другой девицей, выглядевшей более проще и как-то вульгарнее что ли. В руках у девицы была небольшая корзинка. После короткого разговора корзинка перекочевала к Гречаных, а та, которая её привезла, полезла обратно в вагон, даже не попрощавшись с Ниной Савельевной.
– Так, Лёва, глаз не спускай с этой девки! – строгим тоном приказал я. – Проводи до самого упора, и, если получится, узнай про неё всё, что можно.
– А кто это? – удивился он.
– Ещё не знаю, – признался я. – Но не удивлюсь, если это – связная от Медика.
– Понял, – кивнул Лёва и без разговора забрался в тот же самый вагон, в котором скрылась вульгарная девица.
Похоже, нас обоих ждал весьма насыщенный событиями вечер.
Глава 14
Гречаных ушла с перрона, я направился следом, прикидывая как поступить. Не обозначать своего присутствия и тихо вести до дома? А смысл, да и к чему такие сложности. Тем более я знаю, как обставить это дело так, чтобы не вызвать подозрений в свой адрес.
Совместим приятное с полезным, проводим барышню до дома, до хаты, а там будет видно.
Хорошенько взвесив за и против, я ускорил шаг и, поравнявшись с ней, вежливо кивнул:
– Нина Савельевна…
– Георгий Олегович? – удивлённо приподняла брови она.
Тревоги в её взгляде не было, значит, не считала меня опасным. Вот и ладушки, не зря корпели над легендой, сработала как надо.
– Рад, что вы меня запомнили, – улыбнулся я.
Потом посмотрел на её корзинку.
– Вы идёте домой?
– Да.
– Выходит, нам по пути. Позвольте я вам помогу, – предложил я.
– Благодарю вас, но она не тяжёлая…