– Разрешите пожарить на берегу? – спросил матрос, поворачиваясь всем корпусом к командиру.
– Разрешаю! И приготовь остроги! – в спину уходящему матросу добавил Звягинцев.
– Ты всех матросов по походке различаешь? – удивился Федоров, про себя прикидывая, что неплохо бы всю команду с торпедного катера взять с собой.
– Конечно! Они все по-разному ходят, – отмахнулся Звягинцев, смахивая крошки и два недоеденных куска рыбы на землю.
Стало немного виднее, и Федоров увидел, как к рыбе метнулись два облезлых зверька чуть крупнее кошки.
– Кто это? – снова спросил Федоров, с неудовольствием отмечая, что задает уже третий вопрос, на который не получает ответа.
– Песцы. Они тут ручные, – отмахнулся Звягинцев и, отхлебнув чая, откинулся на спинку стула.
– Никогда не думал, что песцы такие страшные. И как из них получаются такие красивые шубы! – высказал сомнение Федоров, прикидывая, как ему перейти к вопросу о лучении рыбы, который его очень заинтересовал.
Все-таки не очень удобно задавать второй раз вопрос.
– Теперь к вопросу о лучении рыбы! Ты спросил, а я не ответил. Так что начинаем лекцию по лучению рыбы! – пафосно начал Звягинцев и неожиданно вскочил на ноги.
На стул напротив него сел Соколов и, ни слова не говоря, налил себе чая.
Милостиво кивнув, Соколов сделал глоток и требовательно посмотрел на командира катера.
Звягинцев понятливо кашлянул и начал рассказывать:
– Лучением рыбы люди занимаются издревле. Еще в древних хрониках описывают это увлекательное дело. Тогда и рыбы было больше, и она была вкуснее и не такая пуганая. Хотя на островах и в заливах полно непуганой рыбы.
Глотнув чая, Звягинцев пару секунд помолчал и продолжил:
– Лучше всего лучить рыбу поздней осенью и в начале зимы. Надо, чтобы была темная и безлунная ночь и основным источником света была электрическая фара. Берешь аккумулятор, фару и светишь прямо в воду. Буквально сразу рыба подходит и неподвижно стоит. Чем позднее выходите на рыбалку, тем больше рыбы привезете! Ты ее бьешь острогой и выкидываешь в лодку.
– А с берега нельзя ловить? – удивился кап-два.
– Можно и с берега, но тогда должна быть приличная глубина! Лучше на лодке, и обязательно должен быть человек с сачком! Рыба, бывает, срывается с остроги и уходит в воду. Лучение очень увлекательное занятие! Бывало, как в час ночи начинали, так заканчивали утром, когда совсем разряжалась аккумуляторная батарея. Очень прилично ловятся щука, судак и лещ. Очень недурственно попадается рыба в озерах Осташевского района. Озера там с очень прозрачной водой, и рыба издалека видит свет. В озерах огромное количество судака и щуки. Мы, бывало, по пятьдесят килограммов рыбы за пару часов вылавливали! – распинался Звягинцев.
«Оказывается, ты откуда-то из-под Твери! И довольно профессионально занимался лучением рыбы», – отметил про себя Федоров, отмечая, что на землю опустилась темень.
– Хватит болтать, товарищи лейтенанты! Пора спать! – вставая из-за стола, приказал кап-два.
Утро разбудило Федорова вкусными запахами жареной картошки и рыбы.
Первым выбравшись из палатки, Федоров сбегал за ближайший камень и обнаружил маленькое озерцо в двадцати метрах, в котором слышалось довольное хрюканье.
Обойдя камень справа, Федоров увидел, что в озере купались три моряка, довольно хрюкая и гоняясь друг за другом.
Озеро было метров сорок длиной и метров двадцать шириной и имело овальную форму.
– Не холодно купаться, товарищи краснофлотцы? – спросил Федоров, останавливаясь на берегу.
– Совсем тепло! – ответил здоровенный рыжий краснофлотец и приличным кролем, на четыре гребка[55], поплыл к берегу, на котором стоял Федоров, внимательно наблюдая за последним матросом.
«Мышцы смазаны[56], а вот плечи широкие и ноги, особенно ниже бедер, накачаны. Парень явно занимался плаванием много лет. Надо переговорить с Соколовым насчет рыжего. Если он под водой еще хоть немного ходит, то готовый водолаз-разведчик!» – прикинул Федоров, медленно снимая китель.
Выскочив на берег, краснофлотец быстро вытерся метровым куском байки и, одеваясь, попросил:
– Вы только командиру нас не выдавайте!
– Хорошо. Только байку мне оставьте! – приказал Федоров, в темпе скидывая с себя всю одежду.
Краснофлотцы, синхронно кивнув, рысцой побежали в сторону катера. Если матросы топали, как кони, идущие по укатанной грунтовой дороге, то рыжий двигался мягко и упруго, как огромный кот.
Секунду подумав, Федоров скинул и трусы, трезво рассудив, что женщины тысячи на полторы километров навряд ли рядом наблюдаются.
Зайдя в воду, Федоров сразу наткнулся на мощную поросль водорослей, в которых легко можно запутаться. Водоросли покрывали все дно озерка и буйно разрослись, оставив справа от водолаза чистую полоску серого песка шириной метра полтора.
Вынырнув на поверхность, Федоров сделал короткий вдох и снова ушел под воду, не замечая, что из-за кустов кедрового стланика за ним наблюдает высокий рыжий матрос, широко открыв глаза.
Пронырнув пять метров в длину, Федоров почувствовал, что вода здорово похолодела, и, проплыв вперед, чуть не столкнулся с бобром, который, держа в пасти приличную плотву, плыл вправо.
А вот до дна теперь было метра четыре, и Федоров отчетливо видел в полуметре от песка приличную стайку мелкой рыбешки, тройку морских звезд, пяток морских ежей и даже одну медузу.
Обойдя человека на расстоянии полуметра, бобер поплыл дальше, косясь на Федорова черным выпуклым глазом.
«Вот тут можно потренироваться в нырянии с перепонками! Лучше места все равно не найти! Куда там бассейну на Русском острове! Температура воды градусов двадцать пять! Практически черноморская температура воды! Курорт, да и только!» – решил Федоров, выныривая у кустов.
Слева кусты расступались, и метровая речка, курясь паром, впадала в озеро.
«Вот откуда теплота в озере! Тут неплохо бы санаторий построить. Можно людей тысячами лечить, а мы все отдали японцам и теперь здесь как шпионы купаемся!» – зло мотнул головой Федоров, набирая в рот воду и пробуя ее на вкус.
Вода заметно потеплела и была чуть солоноватой и немного отдавала серой. Это Федорову понравилось. А вот полутораметровый мишка с черно-серебристым мехом, завтракавший форелью в пяти метрах от берега речки, оптимизма не прибавил, но навел на интересные мысли, которые проверить водолаз-разведчик сейчас не горел желанием, прекрасно понимая, что голыми руками даже с полутораметровым мишкой, пусть и странного серебристо-черного цвета, ему не справиться.
Коротко вдохнув, Федоров ушел под воду, жалея, что не взял с собой перепонки, в которых так легко было плавать под водой.
На дне обнаружилась большая капроновая сетка, показывая, что они не единственные обитатели островка.
«Использую сетку на все сто процентов», – решил Федоров, ловко схватив приличного, с растопыренную ладошку, краба.
Один, второй, третий, четвертый краб, которые сейчас прямо сплошным ковром покрывали дно, отправлялся в сетку!
Федоров опомнился, когда закончился воздух, а в сетке оставалось совсем немного свободного места.
Вынырнув, он минуту дышал, стараясь восстановить дыхание и работая ногами кролем. Все-таки сетка с крабами ощутимо тащила на дно.
«Пора назад!» – сам себе скомандовал Федоров, снова уходя под воду.
Пронырнув двадцать метров, Федоров вышел на берег, с трудом таща неподъемную сетку с шевелящимися крабами.
Встряхнувшись, как собака, он насухо вытерся оставленной байкой и, быстро одевшись, неторопливо направился к палатке, прикинув, что за время купания туман стал гуще и теперь уже висел в двух метрах над головой, затянув все небо темно-серой клубящейся пеленой.
Протащив сетку с крабами пару метров, Федоров остановился и огляделся по сторонам.
«Тащить такую тяжесть в руках весьма некомфортно. Зачем я пожадничал с ловлей крабов?» – сам себя укорил Федоров.
Справа в кустах снова послышался какой-то шорох.
– Разрешите помочь, товарищ лейтенант? – неторопливо вышел из кустов рыжий.
– Я вам половину крабов отдам, только донеси до палатки! – пообещал Федоров, протягивая Рыжему байку.
– Вы правы, товарищ лейтенант! – согласился тот, кладя байку на правое плечо.
Легко подняв сетку, Рыжий водрузил ее на правое плечо и пошел справа, сверху смотря на неторопливо идущего лейтенанта.
– Ты какой разряд по плаванию имел? – неожиданно спросил Федоров Рыжего, с правого плеча которого ручьем текла вода.
– Первый разряд был, – скривившись, махнул левой рукой Рыжий, снижая скорость.
– Хочешь сегодня поплавать в перепонках? – неожиданно для себя спросил Федоров.
– А хотите настоящую финскую финку? – спросил Рыжий, жалобно смотря на лейтенанта.
– Откуда у тебя финка? – поинтересовался Федоров.
– Друг подарил, когда уходил в дальний поход.
– Настоящий друг подарил? – неожиданно для себя спросил по-английски Федоров, прямо впиваясь в лицо парня, одновременно боковым зрением смотря на сидящих за столом Звягинцева и Соколова.
– Мы с ним вместе тренировались. После учебки он попал на подлодку, а я механиком вот сюда, – тоже по-английски моментально ответил Рыжий и тут же скривился, бросив ненавидящий взгляд на Звягинцева.
– С какого курса тебя в армию забрали? – интуитивно спросил Федоров, чуть грассируя.
Рыжий мотнул головой, но критиковать английский Федорова не стал, а по-русски ответил:
– С четвертого курса иняза, – скрипнув зубами, выдал он, снова бросив на Звягинцева ненавидящий взгляд.
– Неси крабов к столу! – приказал Федоров, с жалостью смотря на огромного рыжего матроса, которого много времени гнобил Звягинцев.
– Возьми финку! – предложил Рыжий, сунув в левый карман кителя нож.
За деревянным столом уже сидели Соколов и Звягинцев, и перед ними стояли три кружки.