Все следующее утро мне пришлось держать Сида за руку, чтобы он не смылся. Я отвела его в регистрационный офис. На следующий день ему нужно было предстать перед судом за то, что он кого-то ранил осколком в глаз, поэтому мы так и не поженились.
Я не стала миссис Вишес, да и миссис Роттен стать мне тоже было не суждено, как я подозреваю, из-за его отношений с матерью. Его крепкие семейные узы воспрепятствовали бы нашему браку. Его родители были бы расстроены, если бы узнали о нашем союзе.
ДЖОН ЛАЙДОН:
Когда я снимал квартиру с Сидом на Сазерлэнд Авеню – Нэнси, разумеется, тоже была там – в ней была пара спален. Все мои друзья приходили ко мне в одну часть дома, к Сиду и Нэнси – в другую. Я просто не переваривал их героиновые приключения. Однажды ночью, когда они ушли, я, Вубл и Джон Грэй нашли их иголки. Я вычистил этими иголками грязь из-под ногтей. Теперь это кажется опасным, но идея была в том, чтобы эта грязь подействовала, и они заразились и сдохли или что-то в этом роде. Может быть, это была преднамеренная попытка убийства. Я сделал это из глубочайшего чувства отвращения и презрения. Я более не мог ее терпеть. Это был какой-то беспредел! К тому же она была настолько тупой, что ее можно было сравнить с гангстерами в кино. Откуда ты? «Ньююю-Йооо-орк», – отвечала Нэнси противным голосом, растягивая гласные. Почему ты здесь? «Наркотаааааааааааа».БОБ ГРУЭН:
Нэнси Спанджен изначально была подругой Джонни Сандерса и Джерри. Даже не любовницей, она была не очень привлекательной. Если честно, она была даже страшной, не считая того факта, что без конца ныла и скулила. Она могла быть настоящим гвоздем в заднице. Я не имею ничего против нее, она была добра ко мне и ко многим другим парням.КРИССИ ХАЙНД:
Люди из Нью-Йорка явились в нашу жизнь и притащили с собой героин. Все, конец истории. Правда, кроме героина они еще приперли Нэнси Спанджен, которая превратила Сида в секс-раба. Абсолютно все говорили Сиду, что Нэнси мерзкая, и он должен бросить ее. Но помните, почему Сида звали Сидом? Потому что он ненавидел свое имя. Поэтому когда кто-то говорил, что Нэнси была ужасна, что нужно избавиться от нее, Сид не слушал. Он любил упираться рогами. Уже то, что Нэнси вызывала боль во всех частях тела у людей, слышавших ее имя, заставляло его еще больше к ней цепляться. Плюс мы не могли здесь применить реверсивную психологию или показать наше одобрение, потому что не было никого, кто захотел бы палец о палец ударить ради этой клячи.Так называемый тур Anarchy в декабре 1976 года был очень смешным действом. Малкольм проработал все возможные детали. Агентство забронировало весь тур, и было весело тусоваться в одном автобусе с другими группами. Мы ладили друг с другом хорошо – Pistols, The Heart breakers, The Damned, The Clash. C The Clash, правда, получился какой-то бред, потому что им нужно было больше денег или чего-то там еще. Они решили ехать отдельно от нас. Потом, в свою очередь, The Damned решили, что они пупы земли. Эго сделало свое дело. Единственная причина, по которой The Heartbreakers не отвалились, была в том, что у них совсем не было эго. Сандерс плотно сидел на наркоте, и ему все было по барабану. Сид постоянно был с нами. Спать в автобусе, конечно, ужасно, но может быть и вполне весело, если ты находишься с людьми, которые подготовились к тому, чтобы веселиться. Так вы меньше склонны к тому, чтобы начать ненавидеть друг друга оттого, что приходится постоянно видеть одни и те же четыре лица. Как менеджер, Малкольм мог бы приложить чуть больше усилий. Какой смысл все это было организовывать, называть туром, а затем отправлять нас в северную часть страны, чтобы мы катались из города в город, проводили две ночи в гостинице, устраивали один концерт, а затем еще одну неделю слонялись без дела? Это было примерно так: «Ну что, организуем концерт в городе… а нет, отбой! Поехали дальше!» Опять никаких альтернатив, никаких замен и никаких денег.
КЭРОЛАЙН КУН:
Когда их (The Heartbreakers) привезли в Англию, это выглядело так, как будто Малкольм хотел доказать американцам, что Pistols успешны. Поэтому он их и притащил. Однако они уже тогда были ребятами в возрасте, у которых и близко не было никакого оптимизма и творческого подхода, как у Pistols, The Clash и The Damned.
ДЖОН ЛАЙДОН:
Конечно, самим себе мы казались очень значимыми, но мы нигде не могли сыграть, поэтому не могли заработать денег. Никто не хотел выпускать наши записи. Мы в буквальном смысле были бедны – точнее, некоторые из нас!Мы пытались это сказать, но нам не верили! Серьезно! Все думали, что мы – миллионеры.
Но чтобы стать миллионером, надо работать и зарабатывать.
У нас была идея нанять цирк или карнавал и откатать с ним тур по Британии. У нас были бы фанфары и прочие аттракционы.
Я думал, что это крутая идея. Но у нас были проблемы с бронированием и организацией приличных концертов. Все разваливалось, потому что власти и службы безопасности не хотели подобного в своем городе. Как жаль! Ведь это было бы здорово. Так и нужно было все организовывать. Даже если ненавидишь группу, все равно можешь оторваться на шоу, на бамперах машин и с самой труппой.
Пол, Стив и я всегда скептически относились к этим так называемым «отмененным концертам» во время тура Anarchy. Малкольм знал, что иногда ситуация просто выходила из-под контроля.
Но мы настаивали, чтобы все продолжалось.
Отсутствие концертов настроило участников Pistols друг против друга. Мы впали в состояние фрустрации и начали смотреть друг на друга с подозрением и опаской. За спинами друг друга мы ныли и скучали. Сегодня вражда превратилась в чувство потери.
Довольно странным для Великобритании периода середины семидесятых было такое явление, как организация хорового пения в церквях по случаю скорого пришествия антихриста. Деревня Уэлш в Кайрфилле провела такую демонстрацию, на которой пыталась помешать детям попасть на наш концерт. Кампания сработала эффективно, поскольку практически все родители Кайрфилля стояли на ступеньках возле концертного зала, где мы должны были выступать. У всех в руках были молитвенные книги. Конечно, это выглядело очень тупо, мне казалось, что это отменная тупость. Местный дирижер держал палочку. Телевизионная камера сняла наш ржач в стороне от всего происходившего, пока полиция ограждала территорию, чтобы зеваки не подняли бунт.
В тот вечер, когда мы играли, в зале было человек тридцать, а еще двести человек стояли снаружи. Я не знаю, что они там вообразили себе: что, по их мнению, мы будем делать с их детьми? Сделаем из них секс-рабов? Промоутер нашего концерта потерял целое состояние, но это того стоило, потому что, черт возьми, о чем эти люди вообще думали и что конкретно пытались запретить? Я устроил им отличную развлекуху, после которой наступила кульминация в виде распевания жутких гимнов у порога концертного зала. Они были так поглощены собой, просто блеск! Не стоит обижаться или злиться на таких людей. Они меня очень веселили. Даже сегодня воспоминания о том инциденте приносят мне удовольствие. Они в какой-то момент даже исполнили Му Sweet Lord. Тогда, наверное, не прошло еще толком и десяти лет с того момента, как они провозгласили Джорджа Харрисона наркоманским монстром из ада.
Песню God Save the Queen я написал за один присест. Помню, как я долго подбирал слова. Я и сегодня работаю над текстом очень тщательно. Я так долго держу лирику при себе, что единственное время, когда группа может ее услышать, – это когда я начинаю петь. Если вы сначала покажете им слова, они не поймут. Поэтому я делился своими мыслями по-другому.
В этом случае у них не было шанса взвыть: «Оооу, эти слова не рифмуются!» Потому что иначе они непременно сказали бы тебе это. Обычно я отвечал им что-то вроде: «Окей, вырежьте всю эту хрень и засуньте себе глубоко-глубоко в задницу».
Я написал несколько текстов с Гленом. Мы очень хорошо работали вместе, и даже был период, когда мы ладили, но, в конце концов, он мне просто не нравился сам по себе, а значит, смысла продолжать не было. Малкольм пытался убедить Глена сделать над собой усилие и перестать думать обо мне как о неуклюжем парне, стоящем в темном углу и вечно ноющем о том, какой вокруг отстой, как он все ненавидит, как его все достало. А я делал именно это. Но Глен во время работы не воспринимал это как юмор или как то, что я просто был чертовым стеснительным ослом – одна и та же хрень на самом деле. Мне просто была нужна реакция группы. И реакция была жесткой. Я реагировал на выходки Pistols так же. Мы постоянно доводили друг друга, иногда я выбешивал их так, что они подолгу со мной не разговаривали.
У меня были свои коронные фразочки и словечки, которыми я добивался максимального эффекта: «Ненавижу!» «Отстой!» «Мне скучно!»
КРИССИ ХАЙНД:
Джон терпеть не мог Глена, до такой степени, что однажды случайно взял микрофон, встал спиной к нему, перебросил этот микрофон через плечо и попытался его ударить.ДЖОН ЛАЙДОН:
Глену тоже было трудно выносить такое отношение. Я любил говорить ему: «Ненавижу тебя!» Но он не знал, в шутку я или всерьез.«Не могу поверить, что он ненавидит меня! Пол! Стив!»
Я просто хотел увидеть его взгляд в этот момент. Он был таким маменькиным сынком. Он не стал бы исполнять God Save the Queen, потому что его маме это бы не понравилось. Это было своего рода оправдание нашим поступкам. Я находил это все невыносимым, потому что он никогда не высказывал мне свое мнение по поводу той или иной ситуации заранее, зато подходил спустя час или два после того, как мы задалбывали его подколами.
– Глен, что тебе не нравится? – спросил я.
– Я покажу этот текст нескольким своим знакомым!