НОРА:
Я была первой женщиной своего возраста, которая каталась на роликах по всему Лондону. Об этом даже писали в газетах. ЛЮБИМАЯ ДЕВУШКА ДЖОННИ РОТТЕНА КАТАЕТСЯ ПО ГОРОДУ НА РОЛИКАХ. Газета Evening Standart опубликовала заголовок «МНОГОСТРАДАЛЬНАЯ НОРА». В статье описывалось, как нелегко мне было жить с Джонни Роттеном и как мне приходится мириться с его отвратительными манерами.Я была первым человеком в возрасте, который отправился в Парк Баттерси, чтобы покататься на роликах. В 1977 году катание на роликах еще не было распространено, это был первый такой предроликовый период. Джон и Кейт Левен обладали парой роликов и большой террасой. Я могла пользоваться этой террасой, что я постоянно и делала. Я купила себе новую пару и учила весь Стретхэм кататься. Спустя два года мои ученики уже умели крутиться на одной ноге. Некоторые гей-дискотеки превратились в дискотеки на роликах, и я давала ребятам, которые приходили потусить, уроки катания. Джон возвращался домой из студии и видел в комнате геев на роликах.
Джон иногда бывал очень странным. Я знала Лесли МакКеона, вокалиста Bay City Rollers. Он был поклонником Sex Pistols, мечтал встретиться с Джоном и, может быть, что-нибудь с ним поиграть.
Я организовала встречу, и Джон разрешил мне привести его в дом. Как только Лес появился в дверях, Джон исчез. Тогда мне показалось, что я вовсе не знаю Джона. Он тогда втемяшил себе в голову идею голодовки и заперся в комнате. Два дня спустя я спросила его, не хочет ли он что-нибудь съесть. Я оставила у двери какие-то блюда индийской кухни, и Джон спустил их с лестницы.
ДЖОН ЛАЙДОН:
Маккартни отправили мне свое расписание и пригласили меня в гости. Мой адрес они получили у нашего пиарщика. Но я просто не мог найти в себе сил и терпения сидеть с Полом и Линдой Маккартни и без конца говорить. Маккартни хотели сделать со мной какие-то записи. Я тогда понял, что если подпишусь на это, то стану Джонни Шоубизнесом, а не Джонни Роттеном. Все, что они предлагали, было фальшивым, ненастоящим, это было выше моих сил. Однажды я и Нора проезжали мимо Хэрродс в кэбе. Маккартни и его семья увидели нас и побежали за машиной. Я запер дверь, чтобы они не могли впрыгнуть в автомобиль. Водитель обернулся и посмотрел на меня с благоговейным трепетом: «Боже, вот теперь я видел все. Я помню, как за ним бегали люди. А теперь он бегает за тобой!»НОРА:
Я хорошо понимала, когда Джон был несчастлив в группе и когда все разваливалось. Он никогда не хотел обсуждать какие-то проблемы и причитать. Я видела все по его отношению, настроению, я чувствовала, если что-то не так. Джон был очень мрачным, когда в Pistols возникали конфронтации. Но поговорить с ним я не могла. Даже когда между нами возникла тесная взаимосвязь, он предпочитал об этом не говорить.Я присматривала за домом Джона в Гантер Грове, когда он был в туре по Америке. Он был очень счастлив, что получил загранпаспорт и у него появилась возможность куда-то поехать, но оказалось, что Америка не прельщала его. Он не был напуган, скорее, просто смутно понимал, что же будет дальше. В нем жил страх неизвестности. Сид тогда становился все невыносимее и все сильнее подсаживался на наркотики.
Джон звонил мне из Америки. Мы постоянно созванивались. Я отказалась от своей квартиры в Шепердс-Буш, чтобы остаться в Гантер Грове. Для меня быть одной в доме стало настоящим кошмаром. Здание стояло на углу улицы, и как-то раз дверь была снесена сквоттерами. Я выгнала их, но на следующую ночь кто-то из них пролез в маленькое окно на кухне.
У меня чуть не случился сердечный приступ. Мне пришлось накрыть колонки и тяжелые усилители. Кто-то перед домом продырявил ограждение, а полиция не сделала ничего. Большего пренебрежения выказать они не могли.
Как-то раз Джон разрушил всю спальню. Это был какой-то ужас. Ему не нравились прикрученные аккуратные тумбочки, и он искромсал их топором. В такой вот спальне я и осталась. Никогда раньше не видела комнат в таком состоянии. Он даже сорвал обои. В спальне еще валялась могильная плита, которую кто-то свистнул с кладбища и подарил ему. Он ее использовал как спинку кровати.
Весь дом был заполнен молью и прочей мошкарой. Моль жила в коврах, в спальне, в гостиной. Мое терпение лопнуло, и я вышвырнула из окна все его изъеденные молью тряпки, которые он называл «облачением Sex Pistols». Даже не думала, что это говно когда-то войдет в историю и станет памятным символом группы. Один человек заметил, как я выбрасываю шмотки, и устроил цирк с клоунами. Он собрал толпу, которая выстроилась в очередь за барахлом. Они не знали, что Джон в Америке, но они были в курсе, что это его дом и его тряпки. Событие получило общественный резонанс, хотя я в тот день так и не вышла из дома. Они бы тогда порвали и мою одежду, думая, что это одежда Джона.
Мы не были подолгу вместе во время существования Sex Pistols. Это пришло позже. После Америки мы существенно сблизились. Тогда группе пришел конец.
Мой отец прочел в журнале, что его дочь живет с парнем, который убил свою подружку. Они не упоминали Сида или еще кого-то. Они просто перепутали Джона и Сида и приплели меня. Мой отец был в ступоре. Он сказал: «Я не могу принять тот факт, что ты общаешься с такой компанией!» Отец даже не спросил меня, правда это или нет. Он верил тому, что было написано. Может быть, из-за этого у него случился сердечный приступ, потому как вскоре он умер.
Тогда еще никто не знал, что произойдет. Дурная слава циркачей к группе еще не пришла.
Глава 11Стив Северин в контингенте Бромли
СТИВ СЕВЕРИН, БАТТЕРСИ, ЛОНДОН:
Бромли расположен на юге Лондона. Это последняя зона, которую вы увидите перед тем, как попадете в пригород. В Бромли было много разных территорий. Разные категории людей съезжались сюда со всех частей Лондона. Я оказался в числе этих людей, когда мне исполнилось одиннадцать лет и моя семья переехала из ирландской части Северного Лондона. Мой отец был библиотекарем, а моя мама – портнихой, в основном меня воспитывала бабушка, которая была фантастической.Переезд в Бромли предполагал, что ты будешь иметь двухэтажный дом или дуплекс с террасой. Эта территория покрыта деревьями. Однако некоторые здания и общественные помещения типа школ могли бы выглядеть лучше. Хайстрит была центральной улицей города. Лондон расположен лишь в пятнадцати минутах езды, но этого было достаточно, чтобы убежать от городской шумихи. Однако Бромли был не настолько тихим, чтобы считать его изолированным от мира. По факту мы называли это место кластером различных территорий. Там собирались люди, встретить которых было достаточно трудно. Они стекались сюда из нескольких городов, прилежащих к Лондону.
Помню, что 1966 год был достаточно странным. Бромли был поражен наркотиками, никто не знал, откуда берется все это, но та часть Южного Лондона была просто покрыта наркотой. Наверное, там были какие-то маленькие фабрики по производству амфетамина, марихуаны и, конечно, ЛСД.
Возможно, потому, что это был маленький город, и дети, выросшие там, воспринимались иначе, чем из пригородной зоны.
БИЛЛИ АЙДОЛ:
В 1970 году мы переехали в Бромли из округа, расположенного дальше всех в пригороде, на расстоянии двенадцать с половиной миль. Можно было воспользоваться быстрым поездом, который доносил тебя туда за 20 минут, если, конечно, у тебя были деньги.СТИВ СЕВЕРИН:
Сама атмосфера того времени и этого места заставила многих людей нарушить привычный быт и заняться чем-то, не имеющим ничего общего с их прошлой деятельностью. Все это закончилось тем, что появились Sex Pistols и магазин одежды под названием «Секс». К тому моменту, когда мы уже были постарше, мы уже были группой. На самом деле нашей целью было просто развлекаться. Но из-за того, как мы выглядели и какую музыку мы слушали, было не так много мест, которые мы могли бы посетить. Лондон нам тогда тоже наскучил. Конечно, там есть клубы с музыкой и культурными течениями абсолютно всех направлений – тогда это были либо Bee Gees[51], либо дискотека, потому что большая часть молодежи предпочитала танцевать.Все началось с гей-сцены, которая определяла сексуальную политику и культуру танцпола. Теперь я вижу, насколько неправильно было интерпретировано все, что делал контингент Бромли. Все происходило очень быстро, и внезапно появилось много людей, которые ассоциировали свою жизнь с жизнью Sex Pistols.
Когда наши дороги пересеклись, мы не были какими-то поклонниками друг друга, скорее, мы были просто ребятами, игравшими вместе. Тогда еще никто не знал, что произойдет. Дурная слава циркачей к группе еще не пришла.
Я помню тот момент, когда мы встретились с Pistols: это были я и Саймон Бейкер. Саймон первым заметил их. Я выпивал в баре. Мы даже были не курсе, что у них здесь сегодня концерт. Это происходило в Колледже искусств Регенсбург, не так далеко от Бромли. Саймон услышал парочку песен и прибежал обратно, восторженно крича: «Ой, смотри, какая клевая группа!»
До этого мы встречали Малкольма в магазине «Секс». Поэтому после концертов в Регенсбурге мы решили пообщаться с ним с группой. Это было летом, он пригласил нас на встречу на следующей неделе. Мы целенаправленно не посещали каждое шоу. Мы ходили только нате концерты, которые были нам важны, чаще они проходили в клубе «СтоКлаб». Там были я, Сьюзи, Тими и еще пара человек. Были и другие люди, тогда мы и обнаружили таких парней, как соулбойз[52]. Очень странные ребята. Но что конкретно объединило всех нас там, так это, пожалуй, музыка Дэвида Боуи. Боуи смог объединить людей самых разных уровней. Чтобы его слушать, не нужно быть каким-то особенным или что-то понимать, можно просто увлекаться его музыкой или его внешним видом. Было очень много высоких худощавых парней, которые любили Боуи, потому что тогда он был очень популярен. Roxy Music тоже составляли основу музыки того времени. И все было хорошо, пока эти соулбойз не пробрались в Лондон.