воспринимался нормально. Он больше был как Клоун Коко, настолько безвредный, что его можно поставить рядом с Барри Манилоу. Элтон не притворялся тем, кем не был. Он просто жирный пончик, который играет на пианино.Клифф Ричард – это вообще просто шутка. Он поносил меня многие годы, пока я был в Pistols. Он поддерживал мероприятие, которое называлось «Фестиваль Света». Это мероприятие, придуманное христианами, оно проводилось на Трафальгарской площади. Он пытался спасти мир от таких панков, как Джонни Роттен. Я помню, как его показывали в новостях. Меня потрясло, как можно ругаться напротив тысяч христиан. Но это было прикольно. Они жгли свечи в центре под большим жарким солнцем в воскресный полдень за Бога и человечество.
О, Боже! Дэвид Боуи упоминал Sex Pistols в одной из своих песен, что довольно странно. Ведь это человек, который вышвырнул меня из-за кулис. Это случилось на концерте Игги Попа в Кэмдэн Пэлэс в Лондоне. Я встречал Игги за год до этих событий. Он просто захотел, чтоб я ушел – фактически, чтобы меня выкинули. Он просто был за кулисами, что странно. Это был концерт Игги, но у мистера Боуи были персональные телохранители, которые захотели, чтобы меня там не было.
С тех пор я презираю Боуи как пафосного козла. Пару лет спустя Public Image Ltd играли в одном классном клубе в Швейцарии. Мистер Боуи был за кулисами. За две минуты до выхода группы он сказал: «Привет, я Дэвид Боуи! Это мой сын. Он хотел бы с тобой познакомиться!» Я не знаю, как именно мне нужно было вести себя в подобной ситуации. Мы просто пошли вверх по ступенькам, и мне пришлось с этим смириться. Я вел себя грубо, хотя его сын не сделал мне ничего плохого. Однако все равно они меня бесили, и тогда я спросил: «Если бы это был ваш концерт, вы бы снова велели меня выкинуть?» На этом я ушел. Думаю, что он выкидывал бы меня дальше и дальше.
ЗАНДРА РОУДС:
Некоторые элементы имиджа панков, такие, как булавки и иглы, выглядели очень круто, в то время как, к примеру, цветные волосы были довольно спорной затеей.ДЖОН ЛАЙДОН:
Я не вижу никакого смысла проклинать модного дизайнера Зандру Роудс за ее неприлично дорогую панк-одежду. Мне кажется, что ажиотаж вокруг булавок был слишком преувеличен. Если кто-то был готов заплатить 2 000 фунтов за разорванное платье и булавку на нем, то так ему и надо, этот человек не заслуживает этих денег. Мне нравилась абсурдность происходившего. Вокруг разгуливали идиоты в таких шмотках, потому что модные дома выволокли все это на улицу. Для Зандры это все было лишь шуткой. Она устраивала в этих шмотках ток-шоу, что вызывало у зрителей бурю негодования.ЗАНДРА РОУДС:
Понятие того, что является протестом, а что уродством, может стать новым трендом в мышлении и в красоте. Это противостояние имеет большое влияние на культуру молодежи и на то, как эта молодежь носит вещи.
ДЖОН ЛАЙДОН:
istols использовали на концертах вымышленные имена, которые были похожи на псевдонимы. Мы прикрывались аббревиатурой СПСТ – Sex Pistols в Секретном Туре[58]. Это была просто попытка держаться на плаву, но при этом не иметь дела с массовыми истериками и прессой.
Мы организовывали все эти выступления, чтобы оставаться в форме, и репетировали как можно чаще. Все это было согласовано изначально и выглядело достаточно разумным. Мы выходили под разными именами, придуманными уже тогда, когда мы прибывали на концерты. Это, конечно, была самая большая глупость, которую мы могли бы совершить. Как-то раз мы играли на концерте в Хаунслоу, на мероприятии тедди-боев. Мы представились именами каких-то ковбоев, а затем вышли на сцену как Sex Pistols. Это было что-то. Они думали, что этот поступок – вершина сарказма по отношению к ним, но при этом к нам не применяли никакого насилия. Даже несмотря на то, что там были так называемые представители прессы, которые находились в тесной дружбе с панками и тедди. Мы должны были держаться вместе, но мы были на сцене и играли свои песни, публика танцевала. А далее можно было почитать фантазии Daily Mirror и Sun о вымышленных боях между панками и тедди.
В семидесятые вокруг было слишком много секса, и все это быстро наскучило. Это заставляло чувствовать, что все происходит как-то неправильно, потому что это и было неправильно. Когда я встретил свою жену, у нас уже была такая обстановка. Однако я знал, что в этой женщине есть что-то такое, что мне было нужно.
Это был не просто секс. Я хотел, чтобы этот человек был в моей жизни. До нее у меня были просто примитивные ситуации – например, сначала накидаться колесами, потом начать думать, но теперь у меня при одной мысли об этом начинает болеть голова.
В первый раз, когда я встретил Нору, мы друг друга ненавидели, но мне нравился ее имидж, потому что она носила одежду из сороковых. Она не следует моде. У нее свое представление о мире. Ее предупредили о том, что я самый ужастный человек на планете, поэтому она вела себя соответствующе. Между нами большая разница в возрасте, и предубеждения работали против нас. Однако любопытство Норы по отношению ко мне возросло.
Не может он быть таким плохим, как про него говорят, думала она. Нора пригласила меня к себе в дом, и с того момента мы стали общаться. Тогда у Pistols был суровый период. Она рассказала, что сбежала из своей родной Германии и теперь живет здесь. Я жил неподалеку. Когда мы впервые встретились, мы случайно оказались вместе. Это было наваждение. Я был молод, и мне нужна была свобода. Да я и не был готов к чему-либо постоянному.
С Норой я мог себе это позволить. В моей жизни все было гармонично. Я мог не приходить домой ночь за ночью, пока не превращался в зомби. Когда ты разрываешься между карьерой и семьей, это убивает скуку. А скука – это убийца любых отношений. Она рано или поздно тебя настигнет. Скука и традиционная структура семьи не для меня. У каждого должна быть жизнь за пределами семьи, потому что без этого ничего не будет работать. Я ребенок в этой семье, как и Нора. Поэтому мы можем играть в какие угодно игры.
Я не думаю, что моему отцу нравились хоть какие-то из моих подружек. Какую бы из них я ни привел, он говорил, что она под наркотой. «Отвечаю, – говорил он. – А эта выглядит так, как будто у нее вши!» Может быть, вши у какой-то из этих девушек и правда были.
Нора же понравилась ему с первого мгновения, как зашла в наш дом. Было так смешно когда он сказал: «О, Боже, она больше подходит для меня! Зачем ты встречаешься с такой женщиной? Оставь ее мне!» Однако Нора отрезала: «Уберите руки, мистер Лайдон!»
Я думаю, что все дело было в разнице в возрасте. К самой себе Нора относилась, как к молодой.
Моя мама уже умерла, и поэтому мой отец был одинок. После появления Sex Pistols было много панк-девчонок, которые прошли через его постель. Многие девочки были заинтригованы тем, каков отец Джона Лай дона и есть ли что-то общее между нами. Поэтому из моей кровати они прыгали в его кровать.
Об этом я вообще старался не думать. Но это было весело, мне нравилось.
Мне слегка наскучило делать альбом Sex Pistols. Там было что-то около двадцати одного трека. Гитары были наложены друг на друга, при этом там были только две дорожки для вокала – одна для куплета и одна для припева. Я записал практически все песни за один или два дубля. От этих треков я едва ли получал какое-то удовольствие. Также меня раздражало, что мы исполняли разные версии песен. Например, у нас есть другая версия песни Submission, которая не попала в альбом, но впервые была переписана еще в Британии. Она сильно отличалась от версии Глена Мэтлока, она была куда менее музыкальной, но более хаотичной, что важно.
СТИВ ДЖОНС:
Мне нравилось записывать альбом Never Mind the Bollocks. Я помню, как делал некоторые гитарные партии поздно ночью, вдруг я услышал по радио, что Элвис Пресли умер. Я очень четко это помню, потому что эта новость не расстроила.Я просто думал о том, что нужно срочно записать гитару. Никто из нас не парился об Элвисе Пресли.
ДЖОН ЛАЙДОН:
Крис Томас выполнил всю работу как продюсер альбома. Мне понравилась идея обратиться к нему за помощью, потому что я неплохо относился к Roxy Music. Хотя я знал, что мы никогда не будем так звучать. Я не понимал многого, пока мы не попали в студию, где Крис послушал нашу музыку. Крис мог слышать только на одно ухо. У него был звукоин-женер по имени Билл Прайс, который говорил ему, что строит, а что нет. Можете ли вы представить себе что-то подобное на записи? Такой вот одноухий продюсер. Сид на студии был просто ужасен, и даже Крис Томас это слышал и не понимал, зачем он в группе. Все происходившее проходило мимо него, и тогда он решил пить водку. Он не мог удерживать звук. Я думаю, что он просто боялся самой ситуации. Это было слишком много для него, что понятно. Сида, как и меня, просто поставили в безвыходное положение, превратив из зрителя и слушателя в участника группы. Кроме Глена, у нас не было никаких других нанятых музыкантов. Все разговоры на эту тему – полный бред. Но в тот момент мы уже играли очень хорошо. Стив был хорош, и ему не нужны были сессионные музыканты, которые приходили бы и писали его партии. Если к ним и обращались, то тайком, чтобы их никто не видел.
СТИВ ДЖОНС:
Сид хотел прийти и сыграть на записи альбома, но мы изо всех сил пытались не подпустить его к студии. К счастью, у него тогда был гепатит, ему пришлось остаться в больнице. Он приходил пару раз и сыграл пару песен. Он просто играл какую-то басовую партию, и мы его не трогали.
Но как только он ушел, я наложил другую партию, а его бас приглушил. Я думаю, что на альбоме это было слышно.
Альбом Sex Pistols – сплошные компромиссы. Он был практически полностью традиционным. Музыка звучала как в шестидесятые. Похожее звучание можно найти на альбомах групп The Who и Small Spaces. Я променял коллективный подход к сочинению простых незатейливых мелодий натри аккорда. Если бы запись шла так, как я хотел, большинство людей не смогли бы ее слушать, потому что им не за что было бы зацепиться. «Это мне ничего не напоминает! Поэтому я не могу слушать это!» В этом отношении публика достаточно ленивая. Они хотят слушать то, что будет подходить им всегда и везде, в любой ситуации. Мне пришлось учиться с этим справляться и подстраиваться под это.