Когда на следующее утро мы пришли с той же новостью, Малкольм был еще в кровати. В конце концов, ему это надоело. Он взял трубку, набрал номер Сида и начал кричать о том, какой тот бесполезный кусок дерьма.
В это время Сид передал телефон Нэнси, и пока Малкольм продолжал свой визг, внезапно дверь восемнадцатого века в его комнату слетела с петель и Сид ворвался в помещение, весь в свастиках и в байкерских ботинках. Он схватил Малкольма и начал его дубасить.
Затем Сид побежал по коридору за голым Малкольмом, чтобы выбить из него все дерьмо. Древние лестничные пролеты начали ходить ходуном, и тогда портье закричал: «Господа, господа, прекратите!»
ДЖОН ЛАЙДОН:
Джерри Нолан, последний барабанщик New York Dolls, солгал, что давал мне героин. Он был янки, прости Господи. Врать – их неотъемлемая черта. Я попробовал героин только раз, и это было годами раньше появления Pistols. Тогда я заболел, это был ужас. Ничего веселого в героине нет, и я не понимаю, почему дураки говорят что-то вроде: «В первый раз всегда так!» Нафига тогда пробовать второй и третий разы? Кому нужно постоянное состояние ломки и похмелья? Конечно, лондонская сцена в семидесятые отнюдь не отличалась отсутствием наркотиков. Панки употребляли сульфат амфетамина, а вот марихуана и другие виды наркотиков тогда не использовались. Говорить, что героин притащил в Лондон Джонни Сандерс, очень наивно. Героин всегда там был. Эрик Клэптон сидел на нем долго и плотно. Но Сандерс действительно внедрил героин в панк, хотя тогда этот жанр был абсолютно антигероиновым. Он заинтриговал многих глупцов, верящих в сказочную жизнь Нью-Йорка. Сид был одним из главных «верующих».Сид не понимал, что все это – просто хаос и имидж. По его мнению, именно так жили все американские рок-звезды – утром, днем и вечером. Он думал, что и спят они в туфлях на каблуках.
Я так не считаю, Сид. «Они завтракают абсолютно голые!» Фигня это, Сидди. Это просто имидж. Забей.
«Вечно ты все портишь!» – таково было его отношение к моим словам.
БОБ ГРУЭН:
Малкольм дал Сиду и Нэнси десять тысяч фунтов, чтобы они приехали в Нью-Йорк. Я видел их у Макса, когда они только прибыли. Сид был в ступоре со стаканом в руке и соломинкой во рту. Нэнси внезапно забрала пустой стакан и дала ему полный. В эту минуту она спросила: «Одолжи нам десять баксов. Нам надо вернуться обратно в отель!»Она вытащила огромную пачку денег, десять тысяч фунтов все по купюре в десять фунтов. Но в Нью-Йорке фунты не принимают, поэтому я дал им десять баксов.
ДЖОН ЛАЙДОН:
Нэнси Спанджен, которой было всего двадцать лет, была зарезана охотничьим ножом в Нью-Йорке в октябре 1978 года. Это был отвратительный период, и я был чертовски зол на Сида – но потом я узнал, что его обвиняют в ее убийстве. Тюрьма «Рикере Айлэнд» – вот что могло его ждать.
Я тогда подумал: «О Боже, нет! Сид не мог ее убить, особенно если учесть, как сильно он был ею очарован!» Даже то, что он сидел на героине, не означало для меня, что он был способен на убийство. Я тогда часто обращался к прессе, потому что хотел ему помочь.
Вся эта история превратилась в гребаный цирк, поэтому я очень хотел разложить ситуацию по полкам.
БОБ ГРУЭН:
Я все еще не верю, что Сид сделал это. Я не думаю, что он вообще планировал что-то подобное. Во-первых, он был нытиком. Он не был порочным или злым – это был лишь его образ. Он мне столько говорил про Нэнси, и на основании этого я не могу считать его убийцей. Мне кажется, что кто-то пришел и убил ее. Видите ли, это Нью-Йорк, там было огромное количество плохих людей, особенно в отеле «Челси». С другой стороны, Нэнси часто причитала, что хочет совершить самоубийство, может быть, он это сделал по ее просьбе. Что-то типа: «Эй, возьми нож!»Но он не мог осознанно ее убить!
КРИССИ ХАЙНД:
Честно говоря, на тот момент меня не удивило бы даже то, что он ее убил, настолько отвратительной она была. Когда она начинала причитать, это было выше того, что могло вынести человеческое сознание.ДЖОН ЛАЙДОН:
Сид отправил мне сообщение через Джо Стивенса, когда сидел в тюрьме. Он хотел со мной поговорить, а я пытался добыть для него адвоката. Но поговорить с ним мне так и не удалось. Малкольм и мать Сида пресекли все переговоры. Я не мог связаться с ним напрямую, без посредничества кого-либо из них. Я был в Лондоне, они – в Нью-Йорке, поэтому лететь не было смысла, мне бы все равно не дали с ним увидеться. Сид просил, чтобы я с ним связался окольным путем. Не письмом, а просто телефонным звонком от Стивенса из Нью-Йорка.Я просил Сида написать или позвонить мне. Но ничего так и не пришло. Я снова попытался связаться с Сидом через Джо, но он сказал, что Малкольм категорически против.
Сид умер в день, когда американцы празднуют мелкий праздник – День Сурка, второго февраля 1979 года, через год и месяц после распада Pistols, через три с половиной месяца после смерти Нэнси.
Согласно фольклору День Сурка исходит из гибернации.
Если он увидит свою тень, то зима продлится еще шесть недель. Но ни Сид-хомяк, ни Сид-сурок так и не увидели в то утро свою тень. Его обнаженное тело нашли после обеда в Гринвич Виллидж в квартире какой-то двадцатидвухлетней безработной актрисы.
Я сидел в гостиной, когда услышал о смерти Сида. Мне позвонил Джо Стивенс. Но казалось, тогда это ничего для меня не значило. Смешно. Я все думал и думал, нужно ли мне что-то чувствовать по этому поводу. Я не чувствовал ничего. Долгие годы спустя – тоже. Я по-настоящему опечалился этой новостью много позже. Я похоронил ее глубоко в своем сознании.
Я знал, что это случится, но…откровенно говоря, умер совсем не тот человек. Я был счастлив, когда не стало Нэнси. Я знал, что это хорошо, а еще я знал, что Сид ее не убивал. Я думаю, что это было его осознанным решением. Ему грозила тюрьма на длительный срок, хоть на убийство ты тратишь меньше времени, чем на ограбление.
Есть такой слух, что Сид был убит. Пока он был в «Рикере Айлэнд», он прошел курс реабилитации, но в ту ночь он почему-то опять был под наркотой. Одна ночь, вопрос нескольких часов. Очень любопытно. Специально ли он накачался наркотиками?
ДЖУЛИЕН ТЕМПЛ:
Самые лучшие мои воспоминания о Сиде— когда он был участником фанатской толпы до того, как присоединился к группе. Он был экстраординарной версией панка. Я помню, как смотрел на него на концерте The Clash. Эти пьяные парни в зале таскали большие пивные стаканы и тащились от Led Zeppelin. Внезапно выскочила фигура Сида. Он выбежал откуда-то из-за барабанов, разбежался и спрыгнул со сцены прямо в толпу. Это был почти прыжок камикадзе, потому что он предполагал приземление на целую кучу огромных пьяных парней. Я знал, что Сида могут просто избить. Он был бесстрашен и убежден, что все делает правильно, и это давало ему странную силу.ДЖОН ЛАЙДОН:
Я все еще вспоминаю Сида. Все, что с ним произошло, просто ужасно. Смысла не было. Он умер, и на этом все. Я бы хотел, чтобы он был рядом со мной, но таким, каким был изначально. Саморазрушение было слишком сильным.Ты просто смотришь, как кто-то безвременно гниет на твоих глазах. Это стирает хорошие воспоминания о человеке. Со временем все становится только хуже. Жалость к себе заставляет людей принимать наркотики. Сид был маленьким мальчиком, абсолютно потерянным, ему нужна была помощь. Но как все высокомерные подростки, он это осознавал, но делать ничего не хотел.
КРИССИ ХАЙНД:
Первый раз, когда Pretenders играли в Лондоне, я нервничала, потому что на концерте были все, кого я знала. Я просто умирала. Я находилась в баре за клубом в маленьком местечке под названием «Рэйлвэй Паб». Место, где мы должны были играть, располагалось в Вест Хемпстеде и называлось «Мунлайт Клаб». Когда кто-то подошел ко мне и сказал: «Эй, а что насчет Сида?», я посмотрела на него с недоумением:«А что насчет Сида?» Тогда я поняла, что мне никто не сказал, что Сид умер, потому что это могло бы меня деморализовать в самом начале моего пути. Но все равно я узнала об этом до своего концерта. Мы играли панк-версию песни TheTroggs под названием «Я не могу себя контролировать!»[66] Я четко помню ту ночь, потому что мы играли ту песню специально для Сида.
ДЖОН ЛАЙДОН:
Мы так и не пришли к единому решению загадки смерти Сида. Никто никогда не скажет правду об этом, его трагедия кроется в наркотиках и культуре их употребления. Такие ситуации заканчиваются смертью.
КРИССИ ХАЙНД:
Я любила Сида. Если Джон любил яркие цвета, то Сид предпочитал темные кожаные пиджаки. У него не было такого творческого подхода, как у Джона.
Мне кажется, панк интересовал его в меньшей степени. Его стиль был уникален. До панка уникальным был только регги. Все остальное переработалось. Панк был чистым, но лишь какое-то время. Он играл определенную роль в течение нескольких лет, при этом он придал всему приличную, правдивую и честную форму.
ДЖОН ЛАЙДОН:
Я был просто в диком шоке, когда услышал, что чертову урну с прахом Сида уронили и выдули в вентиляционное отверстие в аэропорту Хитроу. Это была популярная сплетня в период смерти Сида. Классическая мифология. Сид даже тут умудрился налажать. Такой ужасный конец – чтоб тебя выдуло на хрен в вентиляцию. Это даже смешно. Как это изумительно и смешно. Жесть: покоя нет даже после смерти.То, как я представлял себе Pistols и чем они в итоге стали, – две разные вещи. Группа думала, что они, как и Rolling Stones, будут постоянно качать бабло, играя одно и то же для одних и тех же людей. Но я не такой. Если нет сложностей, мне не интересно.