й ролью повелителя цирковой арены. Он упустил суть и потому продул, что заставило его отдать нам то, что у него было. Это было похоже на игру в покер. У нас обоих были пустые руки.
Хотя у меня и были права и прочие прекрасные вещи, в судебном зале они не имели ровным счетом никакого значения. Это значило лишь то, что тяжба будет продолжаться десять гребаных лет, периодически впадая в состояние анабиоза. Малкольм пытался отобрать у меня имя «Роттен», суд обязал меня не использовать это имя в течение года или двух. Но к тому моменту пресса и так называла меня Лайдоном.
И это очень странно. Британская финансовая пресса абсолютно не интересовалась судебным процессом. Они никогда не публиковали никаких подробностей. Музыкальная пресса также не была мной заинтересована. Они писали лишь небольшие заметки, даже не пытаясь предоставить достоверную информацию. Они были очень осторожны, потому что являлись частью системы. Опять же, музыкальная пресса работает на истеблишмент, а Малкольм был его частью. Пресса – это система. Они все взаимосвязаны. Они не хотели видеть группы в каком-либо влиятельном положении. Если артист выиграет, результат его победы выльется на их головы и больше они не смогут контролировать ситуацию. Все они работают рука об руку и идут нога в ногу. Если бы музыкантов контролировали, то особого простора для выражения своего мнения у них бы просто не оставалось. Я понимаю, что это звучит как паранойя, но все взаимосвязано: редакторы, бизнес, менеджмент. Моя победа в судебной тяжбе не представляла бы для них никакого интереса. Я думал, что об этом деле нужно было написать всем сплетникам, даже самым отбитым. Но нет. Весьма странно.
«Я думаю, это был Сид!»
«Где деньги?»
Так или иначе, не нужно было доводить все это до судебного разбирательства. Оно украло слишком много лет. Лишь цифры от бухгалтеров. Никаких ответов. Налоговый счет увеличивался со скоростью света. В конце концов моим бухгалтерам пришлось извлечь мой счет из активов «Глиттербеста». Мое дело должно было разрешиться сразу, как мы разошлись, за восемь лет до всего этого. Но не так, как хотел того Малкольм. Он думал, что я никому не должен ни пенни.
Однако я был на грани банкротства много раз в течение многих лет после распада Pistols. Поэтому создать Public Image Ltd для меня было крайне сложно. Денег не было, приходилось все делать исключительно с теми ресурсами, которые у меня были.
Я обращался к Ричарду Брэнсону, но дать мне много он не мог.
Я срезал расходы на записи Public Image Ltd до минимума.
Выплата тех денег, которые мне были должны за столько лет, едва покрыла долги, в которые я влез в течение всего последнего времени. Все, что мы сейчас имеем, поровну разделено между мной, Стивом, Полом и Сидом. Во время записей мы платили Глену Мэтлоку как нанятому музыканту, а не как автору песен. Все отчисления идут на счет матери Сида. Потому что они оба играли на бас-гитаре – инструменте, который в рок-музыке никто не слушает. Так вот все обыденно и прозаично.
С момента распада я не получил от Pistols ни пенни, пока не начал судиться. Тогда на мой счет начали поступать средства.
Я никогда не думал, что по завершении судебной тяжбы Sex Pistols вообще может идти речь о каких-то деньгах. Мне было приятнее всего получить эти деньги от Малкольма.
Я серьезно рассорился с Маклареном по двум причинам, и обе они основаны на том, что ему не была интересна наша музыка, его интересовала исключительно публичность.
Глава 20Не обращайте внимания на валяние в песке. Легальное тортометание
ДЖОН ЛАЙДОН:
20 сентября 1976 года Sex Pistols подписали договор о том, что нашим менеджментом будет заниматься Малкольм Макларен, он же компания Glitterbest Limited. Договор был составлен Стивеном Фишером, адвокатом Малкольма, которого назначили на должность директора Glitterbest.К 15 января 1978 года группа, полная энтузиазма и планов, распалась после финального концерта в Сан-Франциско. 9 ноября 1978 года я начал судебный иск, чтобы заморозить все активы и счета Sex Pistols в компании Glitterbest. Оригинальный текст иска выглядел так:
Джон Лайдон – исковое заявление
Против
Малкольма Роберта Эндрю Макларена и компании Glitterbest Limited – Первый Ответчик
Стивен Джонс – Второй Ответчик
Пол Кук – Третий Ответчик
Сид Вишес или Джон Беверли – Четвертый Ответчик
Моя претензия состояла в том, что менеджерский договор был заключен односторонне, что с точки зрения закона недопустимо, и Glitterbest должным образом не распределял финансовые средства, которые собирал от имени группы. Также Glitterbest не платил всем четверым участникам группы положенную по договору сумму. Малкольм и Glitterbest, конечно же, отрицали, что договор заключен незаконно, что они как-то неправильно вели бухгалтерию, что должны нам денег. Малкольм и Glitterbest подали ответный иск в суд, заявив, что я нарушил условия договора, провалив все предъявляемые мне требования и отказываясь следовать в заданном мне моим менеджером направлении.
Там было прописано, что я не стал сниматься в фильме Малкольма, что поддержал фильм Дона Леттса и вообще в итоге оставил Sex Pistols, чтобы образовать Public Image Ltd.
Чтобы продемонстрировать весь хаос, истину, личный интерес, обман, намерения и восприятие истории Pistols, привожу вам отрывки из судебных аффидевитов[71], которые писались с мая 1978 года по январь 1979. Перед вами – закулисное видение того, что произошло в Сан-Франциско.
ДЖОН СТИВЕНС: Компания New Musical Express привлекла меня к организации американского тура Sex Pistols. Я пропустил первый концерт, но присоединился к группе в Мемфисе и оставался с ними до самого последнего выступления в Сан-Франциско.
На момент встречи с группой в Мемфисе я не виделся с ними пятнадцать месяцев. Уже тогда сразу стало ясно, что Малкольм и Джон не ладят. Например, когда я встретил Джона в Мемфисе, он представил меня кому-то и сказал: «Это Джо, мой друг, но он также друг Малкольма!» Между ними скорее царил игнор и напрочь отсутствовало общение. Это не было открытой враждой. Другой момент я заметил сразу, когда встретил Малкольма в тот же вечер, – он едва ли вообще контролировал себя и соображал, что делает. Он вел себя абсолютно не так, как до этого в Лондоне. Я обратил внимание, что Ноэль Монк не был со мной особенно любезен, несмотря на то, что я представитель прессы, я пожаловался Малкольму, но, казалось, он ничего не мог с этим поделать.
Малкольм пропустил первый концерт в Атланте и казался дезориентированным. Трое парней из Warner Brothers выглядели более вовлеченными. Малкольм сказал, что не имеет никакого отношения к этому туру, а значит, все претензии можно смело предъявлять Уорнерам.
Когда вся команда, включая Стива Джонса и Пола Кука, прибыла в отель в Далласе, люди разделились по двое и я оказался в комнате с Малкольмом. Мы начали говорить о том, что вот уже пятнадцать месяцев, как мы не виделись.
Малкольм жаловался, что быть менеджером – это нудная неблагодарная работа и что каждый день приходится делать одно и то же.
Он рассказывал о монотонных ежедневных обязанностях менеджера. Я помню, как присутствовал в момент, когда Малкольм отвечал прессе, кто конкретно управляет Pistols. Он сказал: «Когда я впервые встретил этих д****ов, они даже не знали, как заказать себе по чашке чая!»
По поводу Рио я хотел бы отметить тот факт, что сразу после единственного концерта в Сан-Франциско группа должна была лететь в Швецию и через пару дней, в пятницу, отыграть концерт в Стокгольме. Насколько я знал, а я присутствовал большую часть дискуссии, никто в то время не обсуждал разницу во времени между разными странами, никто даже не задумывался, можно ли вообще физически успеть организовать поездку в Бразилию.
В Сан-Франциско была дискуссия, во время которой Стив и Пол согласились с идеей поездки в Бразилию, где они хотели воспользоваться возможностью позагорать и встретиться с Ронни Биггсом.
Первый раз, когда я увидел Джона в Сан-Франциско (на концерте), он был в гримерке. Я ничего не сказал ему про Рио, потому что думал, что он в курсе. После шоу в Сан-Франциско Сид попросил у Малкольма денег, чтобы купить наркотик мандракс[72], но Малкольм не дал. Сид назвал его вором, и тут начался скандал.
Далее я услышал от Джона, что он хочет поговорить с Малкольмом, которого в тот момент не было на месте, он также спросил, что вообще происходит. Я не дал ему четкого ответа, потому что я уже тогда понял, что Малкольм не сказал Джону о своих планах о поездке в Рио и Джону как будто бы не нужно было об этом знать. Я рассказал ему всю ситуацию извиняющимся тоном. Он удивился и спросил, остается ли в планах Стокгольм, а также поинтересовался, как именно Pistols собираются успеть туда ко времени. Я рассказал ему, как именно они хотели устроить эту поездку, и тогда Джон возмутился: «Я плююсь кровью, а вы предлагаете мне два дня торчать в самолете?»
Малкольм позже сказал мне, что направил Сида к Джону в отель в Сан Хосе и решил вообще свернуть весь тур. Малкольма сагитировали, ему говорили, что Сид ушел из группы, и тогда он сказал, что не собирается быть менеджером группы, у которой мало того, что нет идей, так она даже не может собраться.
Позже Малкольм сказал мне, что Сид «передознулся» наркотой и оказался в больнице. Он добавил, что Сид закатил истерику по поводу наркотиков еще в машине.
Примерно в обеденное время того же дня я встретил Джона в баре. Мы были с двумя девушками. Стив и Пол пришли туда же, сели за соседний столик, но ничего не сказали о том, что группа распалась. Малкольм в это время спал наверху, у него была простуда. Он редко выходил из отеля. Джон пытался пройти регистрацию в отеле «Миако», потому как в мотеле, где он жил до этого, ему велели выселяться, поскольку он не продлевал проживание. Джон сказал, что попытался поговорить с Малкольмом, но просто не смог этого сделать.