Сергей Муравьев. Да, больно, больно, радость моя, как сама жизнь.
Марина. Я люблю тебя…
(Марина быстро отнимает у Сергея Муравьева руки и убегает в противоположную дверь. Входят Бестужев и Матвей Муравьев.)
Бестужев. Ты здесь? Я искал тебя.
Сергей Муравьев(не глядя на него). Что случилось? Ты совсем задыхаешься.
Бестужев. Полковник Ланг приехал в Васильков арестовать тебя.
Матвей Муравьев. Арестовать его? Сережу?
Сергей Муравьев. Скорей!
Бестужев. Вчера вечером я был у нашего полкового командира Гебеля. В одиннадцать часов приехал Ланг с двумя жандармами с приказом арестовать тебя.
Матвей Муравьев. Донос?
Бестужев. Вероятно. Я и Сухинов бросились к тебе на квартиру и уничтожили некоторые бумаги. Всего не успели, вскоре за нами явились Гебель и жандармы. Но пока они делали обыск, я нанял тройку и поехал тебе навстречу. Сухинов и Кузьмин тоже взяли лошадей и поскакали другой дорогой, потому что не знали, по какой ты пойдешь. Гебель и жандармы едут следом за нами и каждую минуту могут быть здесь. Что делать? Решайся.
Сергей Муравьев. Тут нет выбора. Две роты со мной здесь. Нужно собрать их и ехать в Васильков, увлекая по дороге другие роты. Никто из наших сочленов не извещен, вот что плохо. Но Матвей съездит к Артамону, его полк стоит в двадцати верстах отсюда. Кроме того, мы пошлем Мозалевского в Киев с воззваниями и письмами к товарищам. Дай мне скорей бумагу и перо!
Бестужев. Я не сказал самого главного: Пестель арестован!..
Сергей Муравьев. Что ты говоришь? Он и я. Почему только мы? А, это Шервуд! Что еще, говори.
Бестужев. В Петербурге северяне предупредили нас. В гвардейских полках они подняли восстание, воспользовавшись всеобщим недовольством в связи с отречением от престола цесаревича Константина и восшествием Николая.
Сергей Муравьев. Нет ничего хуже отваги нерешительных. Ее никогда не хватит надолго. Восстание подавлено?
Бестужев. Они вывели около двух тысяч солдат и матросов к памятнику Петра Великого с требованием конституции. Но у них не было артиллерии, и первый же залп из орудий расстроил ряды наших товарищей. А толпа народа, собравшаяся около них на Сенатской площади, обращенная в бегство картечью, окончательно смяла и увлекла их за собой. Там масса убитых, а все наши арестованы.
Сергей Муравьев. Судьба издевается над нами. Революцию начали те, кто не думал начинать. Они не надеялись, а приносили жертву. Вечные жертвы, вечная кротость умирающих! А мы тоже пойдем, ляжем и подставим головы, как во всем. Ну, что ж? Все это не меняет дела. Жертвовать, так жертвовать до конца. Попроси лошадей у Стрешнева для меня и для Матвея. Скажи, что, ввиду петербургских событий, нас вызывают в полк. А чтоб нам не мешали, расскажи о бунте в гвардии хозяевам и гостям. Теперь все равно. Скорей!
(Бестужев уходит. Сергей Муравьев садится и пишет записку.)
Матвей Муравьев. Сережа, это конец.
Сергей Муравьев. Нет, начало — как бы ни кончилась наша попытка.
Матвей Муравьев. Когда император Александр ехал в Таганрог, народ бросался под колеса его коляски. Ты думаешь, что за три месяца он переменился?
Сергей Муравьев. Важно, чтоб он понял, кто будет давить его и кто — нет.
(Вбегает Звездочет и две пастушки.)
Пастушки. Петр Иванович! Мы узнали вас, узнали!
Звездочет. Вы ошибаетесь, это не я.
1-я пастушка. Не вы, тогда кто же?
Звездочет. Мой брат.
2-я пастушка. Мы вам верим. Предскажите нам будущее.
Звездочет. Ваши левые ручки.
Пастушки. Ну!
Звездочет. Вы останетесь непонятыми.
Пастушки. Как? Почему?
Звездочет. Вы никогда не выйдете замуж. Но найдутся люди, которые сложат к вашим ногам чистейшую преданность.
Пастушки. Кто же?
Звездочет. Я.
1-я пастушка(Сергею Муравьеву). Кому вы пишите? Это тайна?
Сергей Муравьев. Простите, мне некогда.
1-я пастушка. Как вы нелюбезны.
(Входит Аннет.)
Аннет. Господа, вы слышали? В России революция!
Пастушки. Ах, что вы? Разве это возможно? Это только французы, вольтерианцы. Боже мой! Ведь Пугачев давно умер.
Звездочет. Революция? Это интересно.
Пастушки. Нас убьют. Ах, пойдемте! Опять эти мужики бунтуют! Что будет? Что будет?
(Пастушки, Звездочет и Аннет уходят.)
Сергей Муравьев. Вот записка Артамону. Пусть он ведет своих гусар по дороге в Васильков.
Матвей Муравьев. Ты надеешься на победу?
Сергей Муравьев. Я иду — значит надеюсь.
Матвей Муравьев. Ты ведешь других. Они молоды, им рано умирать.
Сергей Муравьев. Лучше умереть, чем гнить в каземате.
Матвей Муравьев. Ответственность за чужую жизнь ужасна. Взгляни на Мишеля. Ему двадцать два года. Он надеется на успех. Но, если он обманется, он не обвинит тебя в своей гибели?
Сергей Муравьев. Чего ты хочешь от меня? Возврата не будет, хотя бы мне пришлось сойти с ума от сознания, что я гублю других, что взял у Мишеля все, что мог, и дал взамен… Довольно, надо спешить.
(Входит Степан.)
Степан. Шинель пожалуйте. Михаил Павлович сказал, что ехать хотите. Сейчас подадут лошадей.
(Сергей Муравьев набрасывает шинель и берет двууголку. На лестнице шум. Входят: Гебель, Ланг, два жандарма и Стрешнев.)
Стрешнев. В чем дело?
Матвей Муравьев. Кончено!
Ланг. Подполковник Муравьев-Апостол?
Сергей Муравьев (бросая двууголку). Здесь.
Ланг. По предписанию фельдмаршала, я должен арестовать вас.
Гебель(Стрешневу). Представьте. Во главе заговора. Покушение на цареубийство. Я так и думал, что он кончит преступлением. Он развращен с юности.
Стрешнев. Ничего не понимаю. Муравьев? Не может быть.
Гебель. Однако так. Вы простите меня. Мой долг…
Стрешнев(Сергею Муравьеву). Сергей Иванович, дружба и родственные чувства…
Сергей Муравьев. Не имеют значения, полковник. Вот моя шпага.
Степан (тихо). Ваше высокоблагородие… (Указывает глазами на подушку дивана, под которую кладет пистолет.) Вещи отнести прикажете?
Гебель. Не разговаривать с арестантом.
Сергей Муравьев(Степану). Ступай.
(Степан уходит.)
Ланг (жандармам). Ведите.
(Вбегают Марина и Бестужев.)
Марина. Вы опоздали. Он арестован! Как они посмели!
Сергей Муравьев(тихо). Уйдите, моя дорогая, уйдите.
Марина. Мишель, что же вы стоите? Разве вы не видите? Я не дам… нет, нет.
Бестужев(тихо, глядя на нее). Вижу, вижу все, Марина.
Сергей Муравьев (Бестужеву). Приведи солдат.
Бестужев. Сейчас, Сережа! Ты будешь свободен.
(Бестужев уходит. Вбегают гости.)
Стрешнев. Идем, Марина. Ты слишком теряешься. Не будем делать зрелища.
Гости. Что такое? Жандармы? Какой ужас!
Гебель. Сюда нельзя, господа.
Гости. Он арестован. Муравьев. Они оба? Якобинцы в нашем отечестве?
Ланг. Пропустите, господа.
(Звон колокольчиков и шум голосов.)
Сергей Муравьев(хватает чугунный столбик с Наполеоном и одним ударом разбивает окно). Сюда, Сухинов!
Гебель. Охраняйте арестованного.
Ланг. Бунт!
(Вбегают Сухинов и Кузьмин с винтовками в руках.)
Гебель. Что это значит, г-н поручик?
Сухинов. Это значит, что вы подлец.
(Кузьмин бросается на жандармов.)
Гебель. Езус! Мария! Революция!
Гости. Бунт! Бунт! Бегите!
(Гости разбегаются. Жандармы бегут.)
Стрешнев(Гебелю). Мой полк близко. Я приведу вам эскадрон. Полковник, соберите караул. Ваши солдаты в деревне.
Сухинов. Если он выйдет отсюда, все пропало. Наш полк разбросан по деревням. Задержите его.
Ланг. Бегите!
Сергей Муравьев(хватая пистолет). Стой!
Стрешнев. Я безоружен.
Матвей Муравьев. Сережа!
Марина. Вы не сделаете этого! Вы не убьете его!
Сергей Муравьев. Здесь не дуэль, а судьба бунта. (Стреляет. Стрешнев падает.)
Гебель(раненый Кузьминым, бежит). Помогите!
Марина. Что это? Что? (Падает на ковер.)
(Вбегает Бестужев и солдаты.)
Солдаты. Муравьев! Муравьев!
Бестужев. Марина!
Сергей Муравьев. Я виновен только перед ней, перед ней одной. (Солдатам.) Друзья, революция началась. Пусть неудачи наших товарищей не смущают нас. Один тиран умер, не будем же рабами другого. За свободу и землю, вперед!
Солдаты. Ура, Муравьев! Ура, вольность. Где Гебель? Бей его! Бей!
(Сергей Муравьев, Сухинов, Кузьмин и солдаты уходят.)
Матвей Муравьев (Бестужеву). Я останусь с ней. Идите.
Ковалевы. Конец села. Занесенная снегом кровля. Плетень. Холмы и поля. Ночь. Степан и Грохольский.
Степан. Эк, прихватило. Все личо обледенело. То сляка, то мороз.
Грохольский. Личо? Уж и говоришь ты, Вологда. Водочки бы, согреться. Да у шинка часовые стоят, не пустят. Строг уж очень Сергей Иванович. А ведь русский трезвый — одна дрянь. Как напьется, мысли высокие приходят о вольности и прочем таком.
Степан. На то и бунт. В шинке-то кто не бунтовал. Никак идут, слава тебе, господи. Чать, уж четвертый день в походе. Их высокоблагородию и вздохнуть не дают: и туда и сюда, и думай за вас. Было б за кого! А то пьяницы, шинки оберегаем. Сынки шутовы. Два офицера да трое рядовых сбежали, как медведей прихватило. Будто им и смерти не будет. Придет, голубчики, никого не обойдет. Хари-то, видно, генералу под кулак подставить охота. А уж я, оченно вас благодарим, отвык при Сергее-то Ивановиче. Вона экой гвардеец идет, что б его розарвало.