Не дай бог любить вокзальных
мастеров грязных, засаленных…
По-деревенски, тягучей медью долго звенел последний звук, высился, слабел: а-а-а…
В городе другие песни ждут, другие голоса. Там стук колес, грохот, ляск. Куется в этих стуках крепкая воля, и сердце в городах бьется горячей и проворней, и песни звонче и бодрей.
И пусть не видно неба, и трава наглухо забита камнем. Что дороже, если мерить?
К этому у каждого своя мерка. Приметила Миная на платформе.
Прогуливается с кнутиком за спиной — коротконогий от низко свисших соплей портошных, никого не встретил — промотался зря.
Крикнула Минаю с озорством:
— Дядя Минай, передай Ляксею — супруга, мол, низко кланяется.
Ищет Минай, откуда голос, — не найдет.
Уплывает Наташин смех в дружном говоре колес.
«Эх, ну, будь, что будет — не пропаду».
Полнится мощью чугунной машины, о Николае думает с легкостью:
«Все они, дьяволы, „холостые“ — холеры на них нет».
Елена Сергеева
Ф. МаловНаше время в народном песенном творчестве
Едва-едва зарозовела февральская революция, уже частушка определяет ее решающее значение:
Хорошо траву косить,
Которая коситца.
Больше старому не быть
И не воротитца.
Дальше Октябрь. Организация Советской власти:
До чево дожили мы,
Люди деревенские.
Будут ладить нашу жись
Комитеты сельские.
Нас обманывали долго,
Но проснулись теперь мы:
Разогнали баров к чорту, —
Сами заправители.
На первое время в новом деле без ошибок не обойтись. Кулаки, пользуясь случаем, проникали в Советы. Тогда беднякам было туго. Прижимали и издевались, как могли, чтобы доказать — вот, мол, власть ваша, так и красуйтесь ею. Народ это приписывал вине комитетов:
Вы, советы-комитеты,
Вы чего наделали, —
Хлеб, картошку отобрали,
Саботажку сделали.
Но на ошибках учатся. Выходит, нужно выбирать в советы осмотрительнее:
Ой, ты, брюхо-брюшенько,
Брюшенько порожнее.
В комитеты выбирать
Надо осторожнее.
От смекалки недалеко до дела:
Было, было завчера
Целое собранье, —
Протурили мужики
Кровопийцев с бранью.
После правильных выборов дело совсем не то:
Все тетери полетели,
Тетерята крякали.
Мужики повеселели,
Кулаки заплакали.
Наконец, правим сами. Только начали налаживать жизнь, — белые банды тесным кольцом окружают Республику. С энтузиазмом и решительностью откликается деревня на последнюю расправу с угнетателями:
Товарищи, дружно, дружно
За Советску власть пойдем.
Мы буржуев перережем,
Мы буржуев перебьем.
Молодежь деревни давно готова. Ждет только призыва:
Скоро-скоро, мой товарищ,
В Красну армию пойдем,
Вместо милочек винтовочки
К белой груди мы прижмем.
Звание красноармейца почетно в деревне:
На горе стоит скамейка,
Под горой скамеечка.
Мой-то мил красноармеец,
Я — красноармеечка.
Мо-ет мил красноармеец.
Загорелое лицо.
Навалился на винтовочку,
Читает письмецо.
Кулаки полагают, что Советской власти наступает конец:
Я на бочке сижу,
А под бочкой пышка.
Скоро белые придут —
Комиссарам крышка.
Кроме сочувствия белым, кулаки всячески поощряют дезертирство:
Дезертиры, пей, гуляй,
Зеленой лес не забывай.
Зеленой лес забудете,
В саботажке будете.
Бедняцкая деревня ненавидит дезертиров:
На мне кофта красная,
Вышиты подолы.
Коммунисты — молодцы,
Дезертиры — воры.
Охотно откликнулся народ и в шутливом тоне воспел Советскую власть:
Деревенский председатель
На совет веревки вьет.
Ленин лыки зачинает,
Троцкий лапотки плетет.
Красная армия побеждает:
Поглядите-ка, подружки,
Это што там деется —
Красна армия дерется,
Красный флаг алеется.
Красна армия такая,
Никому пощады нет, —
Врангеля давно не стало,
Колчака в помине нет.
Партия и комсомол фронт за фронтом развертывают культурно-просветительное дело. Первой, как и везде, откликается молодежь. Старики упираются. Но на них мало смотрят:
Старики вы, старики,
Старые вы черти,
Полезайте на полати,
Дожидайтесь смерти.
Ученье стоит на первом плане, иногда откладывают женитьбу:
Тятя с мамой старики,
Ну, кака политика.
Молодого не женили,
Так теперь возьмите-ка.
Становится необходимостью самим вступать в партию:
С неба звездочка упала,
С высоты на самый низ.
Мой товарищ агитатор,
Я — партийный коммунист.
Записался в комсомол,
Партию могучую;
Запишись и ты, милая,
В темноте не мучайся.
Деревенская девушка отвечает:
Надо, надо, девушка,
Надо измениться:
Крест на шее не носить,
Богу не молиться.
Комсомольца полюбила,
Сразу изменилася, —
Все иконы порубила,
Разу не молилася.
Хоть убейте, любить буду
Комсомольца Ванюшку,
Из-за старого порядку
Не бывать расстанюшке.
Раз так, то венчание церковное к чорту:
Девушки, в великий пост,
В великое говеньице,
Мы с милёнком обвенчались
У своей мякинницы.
Обвенчались без попа
По любви с милёнком,
За венчанье поп дерет
Свиньей либо теленком.
Попам абсолютно нет ходу:
У попа-то рукава-то —
Ай, да батюшки,
Ширина-то, долина-то —
Ай, да матушки.
Пьяный поп селом идет,
Спотыкается,
Самогон из кринки пьет,
Матюгается.
Попы — преступники и обманщики:
У Николы колоколы,
А у Спаса чугуны.
У Николы попы воры,
А у Спаса колдуны.
Вера в каких-то невидимых богов заразительно-смешна и пустая выдумка:
Богородица — красавица,
Никола — молодец.
Богородица — капуста,
А Никола — огурец.
Все святые — все босые,
Что святой, то и босой,
Што попы их не обуют —
Чай, ведь холодно зимой.
От переполоха боги растерялись, суются всюду:
Бога отдали в солдаты,
А Николу — в пастухи.
Пресвятую богородицу
Сослали в рудники.
Раздувайся, сарафан,
За околицею,
Загулял святой Касьян
С богородицею.
Для более сознательных просто необходимо покончить с богом:
Загуляла, завила
С осени метелица.
Не нужна нам старина —
С богом канителиться.
Новая экономическая политика как нельзя благоприятна для деревни. Всё и всюду появилось. В товарах недостатку нет. Только закупай:
Говорили мужики,
Что нет ни соли, ни муки.
Новая политика —
Хоть возам берите-ка.
Доступен и долгожданный для деревни чай, сахар, ситцы:
Накупила, набрала
Чаю-сахару,
Заварила самовар —
Пью да ахаю.
Думала, не нашивать
Кофточки сатиновой,
А купила сразу пять
Да платок фланелевый.
Возрождаются промыслы и заработки. Одно за другим восстанавливаются разрушенные фабрики, предприятия, заводы:
Зашумела фабрика,
Налажена по-новому,
Наряжусь, как барыня,
Понравлюсь чернобровому.
Лесопилочка была
Вся изломанная,
А теперь уделали, —
Работает, как новая.
С заработком и достаток. Лапти можно опять забросить в угол:
Заработала калоши
Да с оборкой сарафан.
Не кори меня, Алеша,
Не надсмеивайсь, Иван.
Прошло черное, кошмарное старое. В свободное время и на отдыхе раздумаются и сопоставляют прошлое и настоящее:
Живем, живем, не маемся,
Над старым насмехаемся.
А теперя, што за жись, —
Свобода, дольше продержись.
Из этого краткого очерка, в котором представлен самый отсталый и глухой край — Ветлужский, можно видеть, как изменилось настроение деревни. Это сквозит в каждой частушке. И это — большая радость.
Федор Малов
М. СветловНочные встречи. — Стихи
Памяти Николая Кузнецова