И сейчас уже комсомольский поэт пишет стихи с босяцким мотивом, с прославлением своих собственных нужд и вечерней улицы, ее мути, ее грязи.
В комсомольской литературе явственно звучит художественное оживление мотивов мудрости голодного поэта, мудрости человека, находящего себе утешение в песнях об улицах с затерянными детьми, тоскующими, как писатель. (Целый ряд неопубликованных стихов комсомольских поэтов, напечатанная поэма «Гришка» Бориса Ковынева — подтверждают полноту художественного оживления босяцко-богемской лирики.)
Бывает и так, что за художественным оживлением последует протест голодного поэта, облекающегося в тогу римского, великого презрения ко вселенной, ее делам и презрение к живым, сегодняшним задачам. Слегка прокуривающийся дымок лирической холодной грусти напоминает нам о вое голодных собак, о глухих переулках.
Наша общественность, наши комсомольские организации, наша литературно-коммунистическая критика — к сожалению, глухой переулок. Мы не слышим воя человека, воющего оттого, что он голоден, оттого, что он в своих переживаниях, в своем росте остается чуждым организации. Коллективная мысль организации остается в каком-то прошлом или далеком будущем. Между тем, настроения развиваются, ими никто не интересуется, не регулирует, и художнику самому приходится расплачиваться. Ему самому нужно обдумать, перерешить, потому что наша организация не сумела выдвинуть людей, интересующихся писателем, связанных с ним.
Комсомолец-поэт и читатель слышат только суровый окрик: «богема», отрыв от комсомольской организации, непонимание комсомольской молодежи… Что делать? Как реагировать на такие возгласы? Борис Ковынев в стихотворении «Четвероногий прадед» пишет:
В стране берез и стройных тополей
Я был рожден от плоти человечьей,
Но волчий вой мне все-таки милей
Моей родной членораздельной речи.
Ох, ты, какой, Ковынев, страшный. Поэт, наверное, сам уверен в этом. Но мы-то знаем, почему поэту волчий вой дороже человечьей речи.
Потому, что ряд сомнений, вопросов общественно-политического роста, волнующих поэта, не разрешается общественной мыслью, и по сей день поэту приходится самому разрешать все вопросы и все сомнения. Незатейливая дружба поэта с волком произошла потому, что поэт не слышит человеческой речи, а отсюда надо искать другую речь, в малейшей мере помогающую поэту. В этом же стихотворении «Четвероногий» поэт с завистью сообщает:
Он не ходил в дырявых башмаках
И не носил засаленной сорочки.
Тов. Ковынев. Он и сейчас не ходит в засаленной сорочке и не пишет грустных стихов. Симптоматично и характерно то, что поэт материальные невзгоды, материальную нужду противопоставляет четвероногому, которому, — ах, как хорошо! — не приходится носить грязной сорочки и дырявых башмаков. Четвероногим прадедам поэт завидует и по другой причине: ему не приходится откалывать лбом каждую строчку, а потому ему и не приходится выслушивать громы и порицания за его отрыв от организации, за богемско-босяцкие настроения. Счастливый четвероногий прадед…
Он не ходил в дырявых башмаках
И не носил засаленной сорочки.
Те же настроения находят себе отражение в стихах Голодного. Стихи Михаила Голодного нервны, волнующи и заражают эмоционально потому, что Голодный — художник. Эта боль и неврастения дают поэту повод становиться в театральную позу и торжественно провозгласить:
Смертельно кашель затая,
Не расскажу, что нездоров я.
Остановить процесс пессимизма в творчестве комсомольского писателя, и в частности — поэзии Голодного, можно различно. Идеологическое воздействие играет не последнюю роль в развитии писательской личности, при общении с комсомольской жизнью и втягивании в обще-партийную, союзную жизнь. Здесь слово принадлежит фабзавкому, ячейке и другим рычагам партийно-коммунистического воспитания.
Эти способы, формирующие личность писателя-революционера и художника, при всем их достоинстве, не все сделают.
Нужно скрепить поэта с общественной жизнью, ликвидировав материальные невзгоды созданием более или менее сносных условий существования. Материальный быт, материальная почва помогают произрастанию богемско-босяцких настроений с наклоном в мохнатые леса, дубравы, к четвероногим поближе. Материальные невзгоды приводят к потере поэтического осязания, и зачастую вместо коммунистического художества мы видим неистовство и судорогу поэта, цепляющегося только за свою боль, за свою обиду.
Комсомольский писатель — пока что — остается одним. Организации им не интересуются, его забыли, а он существует. Стоит вспомнить. Настроениями комсомольского писателя никто не интересуется. Они проходят мимо комсомольской молодежи. Но зато на всех углах и перекрестках — громы и молнии рассекают музу и дорогу поэту, оборванному и голодному, застрявшему в одиноких переживаниях.
Блистательные и суровые молнии, облекаясь в гнев, выбрасывают разъяренные и свирепые лозунги — «богемщики оторвались от организации». А поэт, слегка обескураженный этими громами и молниями, останавливаясь недоуменно, сначала вопрошает, откуда пришли, а потом устанавливает старое с ними знакомство. Да, эти лозунги мы слышали — они нам знакомы… и на этом расходятся.
Наши комсомольцы сами создают базу для отрыва. У нас нет участливого и товарищеского коммунистического подхода к художнику. Фанатические проклятия и священнодействующие лозунги с проклятиями вряд ли что-нибудь могут сделать, а если и способны, то взбудоражить уличную тишь, по которой бродит застрявший поэт-комсомолец. Не лучше ли было бы морализирование заменить сближением с комсомольским поэтом и эти настроения подвергнуть товарищеской коммунистической критике.
По нашему мнению, комсомольская общественность обязана призадуматься над сложными вопросами, выдвинутыми комсомольской литературой. Конкретная программа и на ней первые пункты — борьба за постель, за комнату, за полноту материального и духовного быта, за сближение комсомольской молодежи с комсомольским поэтом. Второй пункт этой программы — комсомольские организации лицом к поэту, к начинающему писателю. Малейшее удовлетворение этих требований поможет поэтам комсомола вырваться из богемских, есенинских настроений, установит упругость мышц, упругость творчества, потерянных в результате материального и морального отрыва от организаций.
Стихи
А. ЯсныйВеселый век…
…Когда ты уже станешь человек?
Все живут как люди, а ты —
Как арестант…
Веселый век.
Не домики — дома,
И не река — взлохмаченное море.
Глупа, глупа моя старуха мать,
Что век со мной задумала поссорить.
И ты, сестра,
Из-за морей сестра,
Сбирающая крошки скупо.
Ах, скупы песнями и длинны вечера,
Бегущие за варкой супа.
И только ты,
Рыжеволосый брат,
Товарищ мой у взорванного моста;
Веселым вечером у рыжего костра
Твои постукивают под курганом кости.
Веселым вечером
Мигнул сестре.
Гудела ночь, звенели звезды.
Пылать и мне на рыжем на костре,
Взлететь и мне на раскаленный воздух.
Веселый век,
Высокие дела.
Ревут ветра — ветра не перестанут.
Спасибо, мать, за то, что родила
Меня таким сугубым арестантом.
За все привет:
За звонкое в стихах,
За смех, за грусть, за удаль века,
За все, за все, что создано в мирах.
Чтоб из меня не вышло «человека».
Евсей ЭркинВетер на войне
…И закружилась в мятежах
Россия огненного стона.
Всплеснули знойные знамена
У рокового рубежа.
И свист, и гул, и дождь колючий.
Шумит, идет, гремит гроза.
Мерцают впалые глаза,
Шинельные клубятся тучи…
Огонь и пепел от земли,
И дальше громкая погоня.
Лишь звон в новорожденном стоне,
Лишь эхо охает вдали…
А ветер, радостно-мятежный,
И там и тут, и там и тут,
Несется вольный и небрежный,
Кружа обломки на лету.
Кого-то сбил… Унес без спроса…
Вот свищет он в дверную щель;
«Учись, учись, жена матроса,
Качать земную колыбель…»
«Корми дитя и прячь в отрепья, —
Ведь твой соколик весь озяб»…
А на полях — октябрь, октябрь,
И листья — солнечные хлопья.
И. ТришинНе ругайте меня, не браните…
Не ругайте меня, не браните,
Что я вышел нутром неказист;
И как вы, замурован в граните,
Разливаю мятущийся свист.
Эх, шальная, грудная метелица,
Закружила в крови жернова.
Я теперь, как турбинная мельница,
Зерна жизни в «пыльцо» разжевал.
Дуй же, ветер, мне в пазуху влажный —
Я под парусом, мачтой пойду,
Чтоб под скрипом снастей перелаживать
В звуки песен лихую беду.
Знаю, жизнь моя омуту сродная.
Я ведь волк от гранитной межи, —
В мясоедные годы испробовал
Мясопустные дни пережить.
Мих. ГолодныйСтрана Советов
По темным улицам брожу один,
Они глядят на меня из витрин
И видят меня всего.
У них был сад, в саду был дом
С железной оградой, с высоким окном,
А теперь у них что? — Ничего…
И я начинаю смеяться вдруг,
Но тихо, чтоб не удвоить испуг,
Который у них в глазах.
Они вам платят за дом, где живут,
За то, что едят, за то, что пьют.
И даже за гвоздь в башмаках.
Они глядят на Кремль, что во тьму
Уперся, а звезды ближе к нему,
Чем к самым высоким домам,
Но им воспрещен вход в дворец.
Двери его стережет свинец,
Спрятанный по стволам!
В стране Советов открыт базар,
Они продают на нем свой товар,
Барышей отдавая часть.
Много у нас для них сторожей,
Много у нас в городах фонарей
Для тех, кто хочет украсть.
По темным улицам брожу один,
Они глядят на меня из витрин,
Я в ответ гляжу и смеюсь.
У них в саду был высокий дом,
А теперь он оброс травою и мхом,
А теперь он, как сердце их, пуст.
За чужим столом они пьют вино.
Глупые, разве может оно
Спасти от смертельных ран?..
Мир огромен и дышит впотьмах.
Раздувая обиды, развевая их прах,
Он опрокинет стакан.
Совсем поздно и совсем темно,
Я уже не гляжу в окно,
Где за столом враги.
Мир огромен, а в нем страна
Такая, как наша, только одна…
И я ускоряю шаги.
Сентябрь 1924 г.
Р. АкульшинСватовство
Сыну Тарасу исполнилось двадцать два года.
— Надо жениться, сынок ненаглядный. Скажи-ка,
С кем ты играл и в обнимку сидел до полночи?
Скажешь, — сегодня с кумою мы сядем под матку. —
Сын простоват был, по прозвищу «погреб некрытый»,
Вместо ответа молчал, как налитый водою.
— Ну, не ломайся. Водился с Аксюткой Михевой?
— Знамо, водился… всегда рядом с нею купался.
— Ладно, а с Дашкой, поди, куролесил не раз ты?
— Третьего дня по спине ее съездил лопатой.
— Вот хорошо… Не Аксютку, так Дашку подцепим.
Будет латрыжничать, время семьей заводиться.
Ну-ка, сперва загадаю, где выгорит дело:
Серп с молотком — значит сватать Михеву Аксютку. —
Пальцем большим он советский полтинник подбросил,
Звякнулся тот, покатился и решкой улегся.
— Ну, загадаем на Дашку — толстенная девка,
Жать и вязать за троих она справиться может.
Снова монета взлетела, и скоро под лавкой
Решкой, к досаде, свернулась у ножки дубовой.
— Мож, для гаданья советский полтинник негоден,
Нынче проверим… — Аксютка и Дашка смеялись:
— Как же пойти за тебя, комиссар лягушиный?
Так и остался Тарас неженатым в ту осень.
МОСКВА, Воздвижения, 10/2.
Адрес для телеграмм: Москва — Периодсектор
Под редакцией: Артема Веселого, А. Вороненого, Мих. Голодного и В. Казина
СОДЕРЖАНИЕ:
Вл. Ветров. — Кедровый дух (повесть). П. Дружинин. — Деревянное горе (стихотв.). А. Поспелов. — Тоска (стихотв.). И. Кауричев. — Песня о дровах (стихотв.). С. Алимов. — Скрипка (стихотв.). В. Наседкин. — Звени и пой, разлив песчаный (стихотв.). В. Наседкин. — Город, город! Странное лицо (стихотв.). Н. Юдин. — Крутель (повесть). И. Каратыгина. — Через борозды (рассказ). А. Акульшин. — Прядиво (стихотв.). А. Акульшин. — Добро (стихотв.). Д. Алтаузен. — Якутенок (стихотв.) Б. Ковынев — Из цикла «Голодные песни» (стихотв.). И. Доронин. — Песня осеннего утра (стихотв.). И. Славкин. — Сенат (стихотв.). А. Веселый. — Реки огненные (Зыбь). В. Герасимова. — Недорогие ковры (рассказ). А. Макаров. — Дочь стрелочника (стихотв.). М. Голодный. — В синевеющих просторах день устало потонул (стихотв.) М. Голодный. — Безработный (стихотв.). А. Пришелец. — Швея (стихотв.). М. Светлов. — Теплушка (стихотв.). А. Ковынев. — Заячья любовь (стихотв.). А. Ясный. — Май (стихотв.). Н. Кузнецов. — Вагоновожатый (стихотв.). И. Кузнецов. — День уйдет, утихнет город (стихотв.). П. Логинов-Лесняк. — Город в овраге (повесть). Е. Сергеева. — Яшка — «Вязеный Нос» (рассказ). А. Костерин. — Асир-Абрек (чеченская песня). В. Василенко. — Творчество (стихотв.). А. Гербстман. — «Картечью им шею прошей» (стихотв.). Мирлэ. — Мы с тобой бродячие собаки (стихотв.). В. Павлов. — На земле (стихотв.). Стр. 261. Ц. 2 р.
Под редакцией: Артема Веселого, В. Казина, А. Макарова и В. Наседкина
СОДЕРЖАНИЕ:
Стихи: Памяти Н. Кузнецова, В. Александровский, М. Светлов, Н. Кауричев, Вл. Василенко, Дм. Петровский. М. Кравков. — Эпизод (повесть). Стихи: В. Наседкин, А. Макаров, Е. Еркин, Д. Алтаузен, М. Скуратов, Федоров, Ев. — Судебное дело (рассказ). Стихи: Ел. Дмитриева. З. Чалая, Евг. Турская, Вера Смирнова-Янцын. Антон Пришелец. — Елочка (рассказ). В. Ряховский. — Топь (рассказ). Стихи: П. Дружинин, Р. Акульшин, А. Штейнберг, Н. Зарудин, Ю. Белино. — Господин Галкин (рассказ), А. Платонов, — Броневые отвалы (рассказ). Стихи: Вл. Жилкин, А, Ясный, М. Рудерман, М. Малишевский. Т. Дмитриев, — Деревенька (рассказ). Стихи: Ив. Приблудный, А. Ф. Амелин, С. Алимов. Н. Хориков. Путешественник. — Берестяной свиток (письмо из деревни). Р. Акульшин. — Заклятие Лениным и Троцким — история появления одного заговора. А. Костерин. — По Чечне (путевые наброски). Стр. 307. Ц. 2 р. 50 к.
ПОДПИСКА ПРИНИМАЕТСЯ:
Отделом Подписки Периодсектора. Москва, Воздвиженка, 10/2, в магазинах, провинциальных отделениях, конторах и у уполномоченных Госиздата.
МОСКВА, Воздвиженка, 10/2.
Адрес для телеграмм: Москва — Периодсектор
ПРИНИМАЕТСЯ ПОДПИСКА
НА ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ
И НАУЧНО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
Под редакцией
А. ВОРОНСКОГО, В. СОРИНА, ЕМ. ЯРОСЛАВСКОГО
В 1925 г. выйдет десять книжек журнала, объемом 18 печ. листов каждая, и 2 литературно-художественных альманаха (в конце июня и декабре), объемом в 15–18 печ. листов каждый.
В беллетристическом отделе будут помещены
ПОВЕСТИ и РАССКАЗЫ:
А. Аросева, И. Бабеля, В. В. Вересаева, Арт. Веселого, Ив. Вольнова, Ф. Гладкова, М. Горького, Ел. Зарт, Вс. Иванова, Ив. Касаткина, Л. Леонова, Н. Ляшко, П. Низового, А. Новикова-Прибоя, Н. Никандрова, Б. Пильняка, С. Подъячева, М. Пришвина, П. Романова, Л. Сейфуллиной, С. Семенова, А. Толстого, К. Тренева, К. Федина, О. Форш, А. Чапыгина, Вяч. Шишкова, А. Яковлева и др.
СТИХИ:
B. Александровского, Д. Алтаузена, Р. Акульшина, Н. Герасимова, Н. Голодного, С. Есенина, В. Инбер, Н. Зарудина, В. Казина, Н. Кауричева, В. Кириллова, С. Клычкова, Б. Ковынева, В. Маяковского, В. Наседкина, С. Обрадовича, П. Орешина, Н. Полетаева, Н. Светлова, М. Скуратова, Д. Семеновского, Н. Тихонова, А. Ясного и др.
АДРЕС РЕДАКЦИИ:
Покровка, Б. Успенский пер., д. № 5, кв. 36, тел. 5–61–12.
ПРИЕМ У РЕДАКТОРА:
по вторникам, четвергам и пятницам от 1 1/2 до 31/2 часов.
ПОДПИСНАЯ ЦЕНА:
на год — 20 руб., 6 мес — 10 руб., 3 мес. — 5 р. 50 к.
ПОДПИСКА ПРИНИМАЕТСЯ: Отделом Подписки Периодсектора. Москва, — Воздвиженка, 10/2, в магазинах, провинциальных отделениях, конторах и у уполномоченных Госиздата.
Москва, Воздвиженка, 10/2.
Адрес для телеграмм: Москва — Периодсектор
ВЫШЕЛ ИЗ ПЕЧАТИ И РАССЫЛАЕТСЯ ПОДПИСЧИКАМ
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ И ОБЩЕСТВЕННО-БЫТОВОЙ ЖУРНАЛ
ВСЕСОЮЗНОЙ АССОЦИАЦИИ ПРОЛЕТАРСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ
под редакцией: А. Безыменского, Ф. Березовского, А. Зонина, Г. Лелевича, Юр. Либединского и С. Родова.
№ 3–4 (7–8) Март-апрель 1925 г. № 3–4 (7–8)
Стр. 258. Ц. 2 р.
СОДЕРЖАНИЕ:
Лицом к деревне.
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ
Н. Полетаев. Ответ.
А. Хованская. Волчий лог.
П. Овалов. Лензолото.
И. Славнин. Старая гвардия.
Логинов-Лесняк. Дочь земли.
И. Васильев. Любовь.
B. Зырянов. Партизаны — парни лютые.
И. Ефремов. Поворот.
Яков Городской. Стальная мечта.
Джарджи Аппаков. Над Камой.
А. Свирский. Стальное сердце.
Трещенко. Цень-Цань.
B. Сосюра. 8-е марта.
Иогансон. В бой.
НОВЫЙ БЫТ.
Жилин. Новорожденный.
Гив. Выдвижение.
ИСКУССТВО.
Л. Грабарь. Задачи кино-секции ВАПП.
ЛИТЕРАТУРА.
Семен Родов. Новые задачи и новые опасности.
Г. Лелевич. О пролетарской лирике.
Г. Лелевич. О творчестве Бела Иллеша.
И. Гроссман-Рощин. Александр Богданов как моральный законодатель.
НАША ТРИБУНА.
Ив. Евдокимов. Рабочий писатель и его темы.
БИБЛИОГРАФИЯ.
Рецензии: А. Зонина, А. Осенова, Машбиц, Верова, Варлена, П. Овалова, Н. Фатова и др.
ХРОНИКА.
ДОКУМЕНТЫ.
ПОДПИСНАЯ ЦЕНА: на год — 10 р., на полгода — 6 р. Годовым подписчикам допускается рассрочка платежа — при подписке 4 р., остальная сумма равными частями в течение шести месяцев.
ПОДПИСКА ПРИНИМАЕТСЯ: Отделом Подписки Периодсектора. Москва, Воздвиженка, 10/2, в магазинах, провинциальных отделениях, конторах и у уполномоченных Госиздата.
МОСКВА, Воздвиженка, 10/2.
Адрес для телеграмм: Москва — Периодсектор
ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ, ОБЩЕСТВЕННЫЙ и НАУЧНО-ПОПУЛЯРНЫЙ ДВУХМЕСЯЧНИК ГРУППЫ ПИСАТЕЛЕЙ «КУЗНИЦА»
ПОД РЕДАКЦИЕЙ Ф. Гладкова, Н. Ляшко, С. Обрадовича, Г. Санникова, Г. Якубовского
I. Собрать все ценные литературные силы, имеющиеся в рабочем классе, и художественными произведениями, статьями, обзорами отобразить, проанализировать и синтезировать культуру и быт рабочего класса.
II. Связать себя тесно с передовыми слоями пролетариата, рабочей молодежью и попутно — с авангардом крестьянства, являющимся проводником рабочих идеалов в строй и жизнь деревни.
В ЖУРНАЛЕ ОТДЕЛЫ: I. Художественное слово. II. Теория искусства. III. Искусство и жизнь. IV. Политико-экономический. V. Наука и техника. VI. Рабочий быт. VII. Критика и библиография.
Журнал выходит книгами в 10 печатных листов один раз в два месяца.
ХУДОЖ. ОТДЕЛ. А. БИБИК. День причастия. Рассказ. С. ОБРАДОВИЧ. Явь. 2-я часть поэмы. Н. АФРОМЕЕВ. Слободка. Повесть. М. ПРАСКУНИН. Стихотворение. Д. КРУТИКОВ. Бабы. Рассказ. А. ЗАХОДЯЧЕНКО. Эшелон. А КРАЙСКИЙ, Л. БЕРДНИКОВ, — Стихи. СТАТЬИ. В. МУРАЛЕВИЧ. Дополнительные факторы питания. Ю. МИЛОНОВ. Промышленная революция в Англии. B. РЕВЗИНА. Рабочий клуб. М. ГЕГЕЧКОРИ. Профработа на предприятиях. РАБОЧИЙ БЫТ И ПРОИЗВОДСТВО Н. ПОГОДИН, Е. НЕЧАЕВ, И. УСТИНОВ. 3 стихотворения. И. ЖИГА. На фабрике. Бытовые очерки. А. КОЖЕВНИКОВ. На платине. Л. РАТНЕР. Не по пути. С. Фомин. По стеклянным заводам. КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ. С. ОБРАДОВИЧ. В. Кириллов. Е. ЛУКАШЕВИЧ. А. Бибик. Е. ЛУКАШЕВИЧ. В. Бахметьев. ПРОВИНЦИАЛ. Поэты наших дней. С. Ч. Лит.-худ. альманах для всех. Ю. ГРИГОРЬЕВ. Биография В. И. Ленина. С. ОБРАДОВИЧ. Мартин Андерсен Нексе. Б. ЛЕОНТЬЕВ. Джемс Уэлш. Н. КОРОТКОВ. Жюль Ромен, Ф. ЖИЦ. А. Барбюс. Н. К. Артуро Корота.
Подписная цена: год — 6 руб., на 6 мес. — 3 руб. Цена отдельн. номера 1 руб. 20 коп.
ПОДПИСКА ПРИНИМАЕТСЯ Отделом Подписки Периодсектора. Москва, Воздвиженка, 10/2, в магазинах, отделениях, конторах и у уполномоченных Госиздата.