Надев перчатки, Эртс заставлял негра драться с собой. Моринэ был не только удивлен, но и испуган: как он может ударить своего господина?
Однако негр улыбнулся и пустился на военную хитрость. Он позволял Эртсу бить себя, как тому хотелось, но сам же делал только вид, что бьет его.
Эртс сразу заметил это и вышел из себя. Он сердито затопал ногами.
— Негодная собака! Ты начинаешь не слушать меня? И это за мои хорошие отношения к тебе? Хорошо же, чорт возьми!
Моринэ в то время уже кое-как об'яснялся по-английски.
— Я не могу вас бить, масса. Вы такой добрый! Лучше бейте меня!
Эртс неожиданно рассмеялся. Уж слишком искренний и подкупающий тон был у Моринэ.
— All right!.. Ты немного глуп, мой милый Моринэ! Ну, хорошо! Я не сержусь на тебя больше, но с одним условием.
— Я все исполню, масса! — радостно воскликнул Моринэ, видя, что Эртс больше не сердится на него.
— Ты должен обещать мне, что ты будешь бить всех тех, кого я тебе прикажу.
Белки негра быстро забегали, и он угрожающе поднял свой кулак.
— О, да! Буду!
— Тогда, Моринэ, мы друзья попрежнему.
Однажды в сарай, где обычно происходил тренинг Моринэ, вместе с мистером Эртс пришли еще два человека. Один из них был настоящим великаном. Все трое говорили меж собой.
Моринэ, державшийся на почтительном расстоянии от беседующих, слышал, как эти три джентльмена часто произносили его имя, и догадался, что речь идет о нем.
— Попробуем! — громко сказал один из пришедших.
— Слушай, Моринэ! — сказал Эртс. — Прошу тебя, будь другом, поколоти хорошенько вот этого человека. Он должен мне деньги и не хочет их отдавать до тех пор, пока он не признает себя побежденным.
— Хорошо, масса. Я даже могу убить его, если прикажете.
— Нет, нет, Моринэ! Ты должен только поколотить его хорошенько. Но в правильном бою, как я тебя учил.
— Хорошо, масса. Я готов.
— Если ты сумеешь это сделать, то мы будем целый вечер играть вместе на музыкальном ящике.
Принесли «бой»[4] и роздали перчатки противникам.
Белый великан угрюмо смерил глазами стройную фигуру Моринэ и процедил:
— Хорош, проклятый!
Эртс скомандовал время, и белый устремился на негра.
В воздухе просвистел страшный удар, который был в состоянии опрокинуть все живое. Великан вложил в удар всю свою силу и, нанеся удар, застыл на выпаде, потом он зарычал от злобы.
Моринэ звериным прыжком ушел от удара и сейчас же ударил сам, заставив боксера припасть на колено. Едва тот поднялся, как Моринэ с такой силой ударил Модеста, — так звали боксера, — что тот упал, раскинувшись навзничь.
Моринэ гордо, как истый победитель, наступил противнику на грудь и издал зловещий боевой клич своего племени. Однако Эртс сердито оттащил его от лежащего великана и закричал:
— Этого нельзя, Моринэ! Этого нельзя! Бой кончен! Теперь ты должен помочь своему противнику подняться. Ты должен помнить о гуманности. Гуманность, Моринэ, это первая вещь, чорт меня передери!
Моринэ стоял разинув рот и, глядя на лежавшего без чувств в луже крови противника, рассеянно слушал белых людей.
Бедный негр был сбит с толку: он не понимал, почему от него требуют милостивого отношения к противнику.
— Простите, масса! — сказал Моринэ. — Я не знал, что не нужно быть злым! Моринэ не будет больше злым и не будет больше бить так сильно белых господ.
— Бить нужно, но не становись ногой на противника, как только тот упадет. Понял?
— Нет! — искренне сознался Моринэ.
Эртс зло сплюнул и сильно выругался.
Наконец, Модеста привели в чувство. Сидя на полу, великан сплюнул кровью и, пожевав губами, потирал рукою разбитую челюсть.
— Посмотрите, будьте добры, мистер Эртс. Кажется, челюсть перебита ко всем чертям этим молодцом! — сказал он.
— Вы правы, Модест! Ваша челюсть перебита как следует и требует долгого ухода. Как вы себя чувствуете?
— Я, как будто, встаю из гроба. Мне кажется, что на меня вдруг обвалилась целая скала в тысячу тонн…
— Чорт возьми! Это дает нам большие надежды!
— Этот негр чистое золото! Вы затратили свои деньги не зря, мистер Эртс! Вы знаете хорошо мой класс и если это говорю я, то…
— Браво, Моринэ! — воскликнул сияющий Эртс и долго жал пораженному негру руку.
Наконец, с трудом поднялся и Модест и одобрительно похлопал негра по плечу.
— Хорош! Но прошу прощения, джентльмены, я присяду.
— Ну-с, Моринэ! Побей еще второго джентльмена, но не так сильно, как первого, и мы будем музицировать сегодня весь вечер.
— Этот господин тоже вам должен?..
— Сущие пустяки… Но проучить все же немного следует и его.
Моринэ вздохнул и встал в позицию. Эртс дал время. Второй американец, помня страшный урок, данный Модесту на его глазах, осторожно подступал к негру.
Моринэ не уходил от ударов. Сам же он, видимо, не решался бить.
— Что ты делаешь! — закричал вновь взбешенный Эртс. — Дерись как следует!
Моринэ с опасением посмотрел на своего тщедушного противника и, боясь «испортить» и его, начал наносить легкие и быстрые удары. Он кружил около американца с быстротой пантеры и с легкостью птицы увертывался от малейших выпадов противника. Кроме школьных ударов, которым Эртс научил его, Моринэ показал массу своих оригинальных.
После круга американец покачал головой.
— Чорт возьми! Это не человек, а пружина! Даже его легкие удары заставляют вас брать себя в руки, чтобы не упасть с ног и продолжать бой.
Эртс довольно улыбнулся.
— Будем продолжать!
— Я думаю бесполезно, — откровенно сознался боксер. — Я не могу причинить ему малейшего урона, но сам чувствую, что у меня ноет все тело от его простых толчков.
Эртс расцвел совершенно.
— Скажи пожалуйста, Моринэ, ты смог бы свалить этого джентльмена одним ударом?
— Да, масса! И еще многих других.
— Хорошо! Докажи же нам это и на сегодня хватит.
Противники стали en garde.
Эртс дал время.
Почти следом за временем Эртса, Моринэ прыжком кошки был около Крэвэ и коротким точным ударом опрокинул его наземь.
— Довольно, Моринэ!
— Браво, Моринэ! Браво, чорт побери! — кричат в исступлении Эртс и Модест.
— Машина! Настоящая машина! — восторженно говорит Модест, придерживая разбитую челюсть.
— Yes! — соглашается бледный Крэвэ.
— К хирургу, мистеру Дод! — говорит Модест и идет с Крэвэ на улицу.
И авто уносит боксеров в бесконечный гул Нью-Йорка.
После ухода боксеров Эртс еще долго ликовал и хлопал негра по плечу.
А Моринэ, прислонясь к стене, размышлял. Его удивляло то, что белые, которых он побил, не только не сердились на него и не выказали никакой вражды, но при прощаньи подошли к нему и дружески пожали руку.
Моринэ растерянно и долго смотрел вслед уехавшим боксерам.
Что за странные люди эти белые? Неужели у них нет зла?.. Но тогда зачем же они заставляют избивать себя до полусмерти? Ничего не понимает Моринэ и идет с Эртсом к музыкальному ящику. Эртс празднует победу.
Скоро спортивный мир Нью-Йорка узнал про негра-боксера и заговорил о нем. Вокруг имени Моринэ поднялся газетный бум. Промелькнула заметка о том, что какой-то негр с риском для собственной жизни выхватил ребенка из-под колес мчавшегося автомобиля.
Другая заметка сообщала, что какой-то негр свалил взбесившуюся лошадь ударом кулака и спас седоков и кучера от гибели и, наконец, все узнали, что тот же негр поднял колоссальную чугунную плиту, которую с трудом подняли бы десятки людей, лишь для того, чтобы достать закатившуюся туда мелкую монету плачущего бедняка.
После этих заметок в журналах появился снимок Моринэ. Но особенный шум в газетах поднялся в тот момент, когда был назначен матч Моринэ — Кольберн.
Портреты противников были развешены везде и всюду и предстоящая схватка затмила собой все остальные злобы дня.
До матча оставалось с месяц. За это время пронырливые сторонники Кольберна устроили закрытое пари с Эртсом.
Ход этих джентльменов был прост и ясен: они будут стараться испортить негра до боя с Кольберном. Или в меньшей мере хорошенько присмотрятся к тактике боя негра.
Эртс понял замыслы противника и весело принял предложенное пари.
— Мы смело можем играть в открытую! — сказал сам себе Эртс. — Мы проиграть не можем, ни сейчас, ни после!
В противники Моринэ сторонники Кольберна дали искусного бойца — молодого англичанина Тсодди. Англичанин был самоуверен и блистал отличной выдержкой. За ним числилось не мало хороших побед и если его и развенчал тот же Кольберн, то это приписывали мелкой случайности: во время боя у Тсодди вдруг свело судорогой ногу. Тогда этим воспользовался Кольберн и дал нок-аут.
Второклассное положение заставляло Тсодди итти на амплуа «щупальцев» классных бойцов или быть их тренером. За хорошую плату приходилось делать и то, и другое. Его собственное имя было испорчено этим дурацким ревматизмом: приступы судорог могли повториться еще раз, и он не находил поэтому охотников ставить за него еще раз.
Тсодди охотно взялся за дело с негром.
Удачный конец поставил бы его имя на хорошее место, и тогда реванш, — он и Кольберн, — неизбежен.
Но это дело будущего.
Сейчас Тсодди стоял en garde перед Моринэ и внимательно изучал негра, пока тому завязывали перчатки.
Тсодди был почти одинакового роста и веса с Моринэ. Возможно даже, что негр несколько уступал белому в весе.
— Смотри, Моринэ! — шепнул Эртс, — дай Тсодди поработать круг! Кончи его на втором.
— Хорошо, масса!
И круг начался.
Белый хотел ударить Моринэ в живот, но попал только в пустое пространство. Еще один цвингер с его стороны и результат такой же, как и в первый раз. Англичанин громко выругался, когда почувствовал, что земля ушла из-под его ног и он упал на пол: это Моринэ дал ему резкий короткий «прямой».