— Воздушная забава для детей, возбудительное средство для летательных инстинктов… Дешево и сердито…
— Семен, купим Кольке…
— Да ее, поди, не укупишь?..
— Тридцать копеек, любезный гражданин, какой извольте — оранж, бирюзу, яхонт, изумруд…
— Чего болтаешь, отвяжи-ка вон энтот зеленый…
— Без рекламы не продашь, любезный… Извольте…
— А, так ты с рекламой, — не настоящие значит, поддельные?
— Не в том направлении понимаете, гражданин… Реклама — это в роде того, что не нужно, а бери… Досвиданьица…
— Держи, Алена, игрушку, а я вспомнил, гвоздей еще нужно купить, дай-ка мелочь то, а червонцы в платок завяжи.
Увязала Алена червонцы, а эта штука зеленая так тебе и вырывается…
— Погоди-ка — не вырвешься, прикую тебя, — улыбнулась Алена и к платочку с двумя тридцатирублевыми бумажками ниточку от шара прикрутила… Прыгает шар, как бешеный, лошадь оглянулась, дерг с испуга… Покачнулась Алена, вылетел шар с узелком… Вылетел, — и кверху… Взвыла баба:
— Ой, караул, корова улетела…
Народ бежит, Семен с гвоздями вернулся:
— Что орешь?
— Ох, головушка моя горькая, корова-то, деньги-то коровьи к облакам взвиваются, вон, вон к лесу полетели…
И смех и грех. Мужики орут:
— Стрелять надо, прострелить его…
Ох, да где-ж ружье найдешь…
Пока искали ружье, далеко улетела игрушка, над зеленым лесом совсем ее незаметно…
— Красную бы надо покупать, красную за сколько верст видно, а зеленая заденет за дерево — ищи ее…
— Куда-ж она теперь, ой, головушка моя несчастная… Так и улетит за облака…
Знатоки возражают:
— Атмосфера не допустит… Лопнет и упадет… Теперь ищите в окружности.
— Эй, кому, кому, изумрудные, бирюзовые!
— Вон, вон… через него, он, мошенник, он, соблазнитель, погубил, зарезал! — взвыл хозяин коровы. — Помогите мужички, отверните ему башку…
Еле спасся торговец, а шар с неделю искали по окрестным лесам… Ничего не нашли, кроме старой холщевой рубашки, растянутой на сучьях — ворожил кто-нибудь, кого хворь доняла… Оставили рубашку в лесу: «Пусть с рубашкой и недуг под дождями небесными, под ветрами буйными изойдет, истлеет».
Нельзя такую рубашку брать: болезнь на того перекинется, кто наденет ее…
Пропали шестьдесят рублей, улетела корова…
Как лучше устроить жизнь, почему она несладка, злоупотребления начальников, упущения бесхозяйственных хозяйственников, — вот темы разговоров на завалинке, и теперь, когда необходимо экономить каждую полушку, заметка о тракторе в губернском журнале и подробный рассказ о том очевидца повергают мужиков в уныние.
Трактор этот приобрело правление Заволжского кооперативного товарищества.
Нанял член правления первого попавшегося шофера, уплатил ему за доставку трактора от города до места назначения полностью, а сам на тарантасе вперед покатил, торжественную встречу организовать…
Стряхнули пыль с плакатов, выстроились колоннами, ждут, слушают, — вот запыхтит гроза сох деревянных, вот нагонит ужас на старух. Долго прождали, — ни слуху, ни духу, пришлось члену правления лично навстречу трактору скакать…
А трактор стоит себе, постаивает недалеко от города, след простыл неизвестного шофера…
— Жулик, — изругался добродушный член правления, и нового возницу нашел, только с уговором, чтобы этот не надувал, а побоялся бога…
— Доставишь трактор на место, на чай прибавка будет…
Закружилась пыль под колесами тарантаса.
— Сейчас приедет…
Но и второй не приехал, не спец он по тракторным винтам, затормозилась машина, — плюнул и ушел.
— А ну тебя к чорту… задаток получен… Хватит гульнуть, и то хорошо…
До заката прождали граждане, руки затекли у держателей плакатов… А тут коров, овец гонят…
— Пес с ним, и с трактором… Он может быть через неделю доплетется, и жди его тут…
Через неделю! Это бы хорошо, но трактор не предстал пред очами жаждущих на него взглянуть ни через неделю, ни через две, ни через несколько месяцев.
Осенью это было. Пораскинули мудрыми мозгами кооператоры и решили: пусть до весны стоит, что с ним сделается, не сахарный, не растает…
Но когда поехали весной за трактором, от него остались (не рожки и ножки — это ведь не козлик), а только колеса и рама… По винтику, по гаечке для хозяйственных надобностей растащили обыватели трактор за время его полугодовой стоянки на чистом воздухе.
Эта глава тоже о кооператорах…
Действующие лица этой главы — коровы, разные коровы: одна самая обыкновенная деревенская, красной шерсти, с белыми пятнами, с грязным хвостом, с грязным выменем, но с хорошими удоями, потому что это корова заведующего потребилкой… Другие — без хвостов, без рогов, с двумя ногами. Неравнодушная к соли (кто же не знает, что коровы любят соль и что у хороших хозяев всегда на дворе соляной ком с вылизанной ямкой в середине), соблазненная открытыми воротами в соляной сарай потребилки, корова заведующего зашла в солехранилище и расположилась, как дома… Вволю налакомившись, она оставила там и тут следы своего пребывания, в виде темных пахучих кругов… Один из кругов, между прочим, остался на весах… Остался и застыл, затвердел… Заведующие потребилкой не придали этому значения — вот невидаль! — и коровий круг на весах приобрел все права гражданства. Жена нашего заведующего — нравная баба, попробуй ей поперечить — костей не соберешь… К ней нужно с улыбочкой, тихонечко подкатиться…
Нашелся такой:
— Арина Михайловна, как будто непристойно на такое вещество соль насыпать, счистить бы надо…
— Не господа, сожрете…
Что ж, раз такие кооператоры, приходится все жрать.
Соседнее село — Павловка — мужиками зовется Рожновкой, по фамилии заведующего торговым отделом волостного о-ва потребителей «Труд и борьба». Не потому Павловка стала Рожновкой, что большие революционные заслуги перед республикой у Рожнова, — уменьем жить Рожнов увековечил свое имя… Как же: из небольшого жалованья человек умудряется кутить, играть на биллиарде, покупать за две с половиной тысячи дома… Неужели, — удивляются мужики, — кооперация такая хорошая корова, что за три-четыре года позволяет человеку надоить в карманы тысячи?.. Что за диковина? А мы вот целый век чертомелим, а ходим разутые, раздетые… А чтоб кого-нибудь подоить — где там?.. Нас все доят…
После того, как рассказано о нужде и лишениях, о хорошей жизни доильщиков, разговоры переходят в другую плоскость… Злоба дня последних двух месяцев — северный полюс и полет Амундсена.
— Ну, как — перелетели?.. Что там на полюсе? Как летели, благополучно? Прежде-то моряки на кораблях не попадали на полюс, льдами затирало…
За два месяца моего пребывания в деревне о северном полюсе приходилось беседовать много раз…
Один раз меня остановили старухи, ковылявшие от вечерни:
— Постой-ка, да что, слышно, будто машина полетела новую планиду открывать… А на планиде-то вечно зима, говорят, лютая… Прилетели, что ль?..
Восьмилетняя девченка спрашивает:
— Дяденька, Мутсен прилетел?..
— Прилетел, прилетел.
— Не замерз?..
— Нет, не замерз…
— То-то, а то говорили замерзнет.
Амундсен вскружил голову всем, о нем хотят знать, хотят читать, им интересуются больше, чем английскими событиями, и какой успех имела бы книжка о полете Амундсена! Но такой книжки я не знаю, и жажда знания крестьян неутолена.
В Москве есть такие авторы, которые умеют предвосхищать события. Забастовка в Англии — и в этот же день готова книжка о забастовке… Избран президентом Гинденбург — получайте книжку о Гинденбурге. Торжество авторского пера и типографской машины. Но в деревню до сих пор нужные книги попадают с большим запозданием, да и сколько их попадает… Здесь неуместно делиться соображениями о книгах для крестьян, а поделиться мне есть чем, и кое-что я мог бы посоветовать издателям деревенской литературы.
На столе передо мною письма крестьян с просьбой выслать нужные для них книги. Подробнее об этом будет в другом месте, здесь только расскажу о том, что интересует крестьян.
1) «Скотолечебники».
2) «Рассказы про духовенство, одурманивающее народ».
3) «Географическое расположение всего земного шара, население народов, быт и нравы».
4) «Жизнь и описание путешественников и мореплавателей».
5) «Что говорит наука о библии».
6) «По садоводству, уходу и прививке».
7) «Карта СССР с указанием с.-х. районов».
8) «Научные книги о природе».
9) «По пчеловодству».
10) «По политике и экономике».
11) «По технике и разным ремеслам».
12) «По естествознанию и юношескому движению».
13) «Про любовь».
14) «Песельники».
15) «Словари и каталоги».
16) «Как улучшить самогон».
17) «Письмовники, или как любезным писать письма»
и т. д. и т. д.
Просьбы прислать все существующие каталоги поступают от многих граждан в письмах и беседах.
— По каталогу мы узнаем, какие есть книги и по карману ли нам они…
В каждом гизовском магазине на прилавках горы каталогов и бюллетеней. А вот в пяти селах за два месяца я не видал ни одного каталога ни в школах, ни в читальнях…
На лето горожанин едет в деревню отдыхать, для горожанина деревня — дача, он наслаждается чистым воздухом, завидует крестьянину, живущему всегда на лоне природы, деревенскую жизнь, даже проживая в деревне, представляет себе такой, как она изображается на раскрашенных открытках: речка, лужок, коровки, мужички в лаптях, ребятишки без порток.
Горожанин отдыхает в деревне, но тому, кто не только скользит своим любующимся взором по поверхности, а смотрит поглубже, кто не отказывается покипеть в котле крестьянской жизни, всегда зависимой от стихий природы, — отдыхать в деревне нельзя.
Нельзя отдыхать, когда жаждущие поля изнывают от бездождья, когда крестьяне ходят, как потерянные и с тоскою смотрят на небо: не покажется ли темное облачко, не загремит ли желанный гром…