Сквозь звон в ушах донесся голос Харви:
— Сколько можно говорить, что война кончилась! Стреляйте одиночными!
— Но я его достал!
Я пытался прикинуть, сколько патронов израсходовал, но не смог: «маузер» слишком скорострелен. Пожалуй, половину магазина.
Харви сказал:
— Пока я видел троих.
— Почти как на войне.
— Идите к черту!
Он выстрелил, целясь над моей головой. Пожалуй, дистанция была великовата для его короткоствольного револьвера, но целился он так же тщательно, как из длинного спортивного пистолета.
Возникла пауза. Груда машин образовала хорошее прикрытие. Если бы у людей наверху были при себе гранаты, они бы выкурили нас из убежища, не выставляя носа, но о гранатах не подумали, и теперь им приходилось подставлять себя под пули.
Теперь выстрел прогремел за спиной, я бросился на землю и вывернул шею, чтобы взглянуть на дорогу. И только тут до меня дошло, что я не слышал свиста пули.
На дороге стоял человек, держа пистолет дулом кверху. Он крикнул:
— Харви!
Из-под машины высунулась рука Харви, и маленький револьвер трижды дрогнул. Снова взглянув на дорогу, я увидел, что человек упал ничком.
Еще два выстрела раздались со скалы над моей головой, одна пуля угодила в крышу «ситроена». Харви выстрелил в ответ поверх машины и крикнул:
— Бросьте мне свою пушку!
Я перекинул «маузер» через «ситроен», он поймал его и дал две короткие очереди по скале.
Затем он встал в стороне от машин, не отводя взгляда от скалы надо мной. Я тоже медленно поднялся, с опаской глядя на противоположную скалу. Но никто не появлялся.
— Третий удрал, — Харви вернул мне «маузер».
— Рад, что и вы признали его пользу.
Он не ответил и зашагал по дороге, на ходу заряжая свой «смит-вессон». Я нашел запасной магазин, вставил его в «маузер» и пошел следом.
Харви стоял, разглядывая убитого. Потом тихо сказал:
— Дурак, чего он добивался, стоя на виду? Дурак чертов!
Он поднял ногу, и я подумал, что хочет пнуть лежащего в лицо, но он просто выбил у него пистолет из руки. Потом взглянул на меня.
— Узнаете?
Я кивнул. Бернар — один из лучших во Франции профессиональных наемников. Которого я предпочитал Харви.
— Мы были с ним знакомы, — сказал Харви. — Наверно, он узнал меня, раз окликнул. Какого черта?
Я пожал плечами.
— Может, хотел предложить сделку? Ведь не обязаны цепные псы друг другу горло перервать. Мы ему — Мэгенхерда, он нам — возможность спасти шкуры.
Харви удивленно поднял брови.
— Думаете?
— Есть версия получше?
Он опять уставился на Бернара и продолжал уже мягче:
— Разве он не понимал, что это всерьез? — Казалось, Харви озадачен. — Думал, я не буду стрелять?
Я уже хотел сказать, что Бернар явно на это не рассчитывал, но передумал и заметил:
— На этот раз на нас послали команду номер раз.
Харви кивнул и зашагал прочь. А я остался с Бернаром. Нужно было убираться отсюда поскорее: кто слышал «маузер», с охотничьим ружьем его не спутает. Но как ни торопись, оставлять труп посреди дороги не следовало. Я тащил его наверх, где обрывалась стена скал, и спрятал тело среди камней на склоне. Обшарив незаметно для Харви карманы трупа, не нашел ничего интересного и вернулся к «ситроену».
Мэгенхерд оставался внутри, девушка, видимо до просьбе Харви, собирала стреляные гильзы. Сам Харви изучал помятые машины.
— Можно расцепить, — сказал он.
«Рено» мы протаранили сзади, передним бампером он ударился в скалу влетел нам на капот и потом еще несколько метров мы протащили его на себе. Левое заднее колесо заклинило в гармошке крыльев, как шоколадку в серебряной фольге.
Пришлось хвататься за задний бампер «рено» и как следует рвануть. Раздался скрежет, и маленький легкий автомобиль оторвался от «ситроена» и оказался на обочине. Стоило бы скатить его по склону, но мешало заклинившее заднее колесо.
Теперь я занялся «ситроеном». То, что мы лишились обеих фар, меня не удивило. Передние крылья смялись, причем левое почти касалось колеса. Но настоящие неприятности я увидел, заглянув под машину: между передними колесами расплывалась густая розоватая лужа, в которую с картера безостановочно капала жидкость.
— Худо дело, потекла гидравлика. Далеко не уедем, так что нужно скорее трогаться в путь, — сообщил я.
— Так, — Харви повернулся к девушке, — все по местам.
Она подошла, прижимая к груди две пригоршни гильз. Я открыл саквояж, она их туда высыпала, потом сказала, морща побледневшее лицо:
— Простите. Не привыкла я к таким вещам. Не знала, как это бывает.
— Никто не знал, — ответил я.
Она отвернулась и села на место.
Я натянул перчатки и отогнул крыло. Бак с жидкостью для гидропривода помещался как раз за колесом, так что все натворил один удар. Можно было долить бак из запасной канистры, но я решил не терять время и сел за руль.
Когда я повернул ключ зажигания, вспыхнула лампочка неисправности тормозов, да так и осталась гореть. Я тяжело вздохнул, воткнул первую передачу и мы потащились вперед. Машина еще дышала, но явно ненадолго.
Мэгенхерд спросил:
— Мы сможем починить машину? — Похоже, столкновение его не слишком взволновало.
— Нет, — покачал я головой, — не сможем. Нам не заехать на ней ни в одну деревню, тем более в гараж. В бортах полно пулевых пробоин. А их ничем не скроешь. К тому же две пробоины в ветровом стекле — выстрелы Харви перед столкновением, по одной — в багажнике, капоте и задней дверце с вашей стороны.
— Тогда что будем делать?
— Уберемся как можно дальше, пока никто не видел, бросим машину, найдем телефон и станем звать на помощь.
Я ждал вопроса: «Кого?», и не нашел на него ответа, но все промолчали.
Харви мрачно скользил взглядом по сторонам дороги: помнил, что третий бандит скрылся, хотя я не рассчитывал когда-нибудь его увидеть.
Теперь мы свернули на узкую извилистую дорогу, взбиравшуюся на холм. Руль заметно потяжелел, — давление в гидравлике падало. Скоро откажет коробка передач, потом просядет подвеска, и, наконец, выйдут из строя тормоза. Останется только ручник.
Харви спросил:
— Если мы застрянем где-то здесь, как будем искать телефон?
— Надеюсь, что сумею дотащить вас до телефонной будки.
Загорелась вторая сигнальная лампочка: давление упало до опасной черты. Машина еще слушалась руля на поворотах, но подвеска уже не защищала от ухабов. Машина отдавала Богу душу.
Дорога перестала лезть на холм. Если я верно помнил, она выходила на небольшой перевал — и в радиусе пятнадцати километров не было ни одной деревни. Впрочем, если полиция стала перекрывать дороги, это не так уж плохо. Я старался держаться подальше от простейших путей для бегства.
На спуске дело пошло веселее. Сцепление работало только на механике, и нас трясло, словно колеса стали квадратными. Поскольку взбираясь на перевал тормозами я не пользовался, они еще способны были на последнее усилие.
Мы проскочили пару ферм, потом я сбавил скорость. От засады мы отъехали двенадцать километров. Слева от спускались голые уступы, справа на склоне рос лес. Внизу в долине виднелось шоссе и несколько селений.
Еще через шесть километров я наконец нашел просеку в лесу. Притормозил ручником, но получилось неудачно. В последний момент пустил в ход гидравлику, автомобиль развернуло, мотор зачихал на слишком низких оборотах, и мы влетели на просеку.
Если раньше колеса казались квадратными, то теперь явно стали треугольными. Днище машины вспахивало землю, мотор ревел — мы потеряли глушитель. Дорога пошла вниз, я снова нажал гидравлический тормоз, мы замедлили ход, но крутизна склона все нарастала. Педаль тормоза я выжал полностью, задние колеса заклинило, они пошли юзом; с лязгом отлетела выхлопная труба.
Я заглушил мотор, машину затрясло, потом выбрал заросли погуще и повернул туда. Мы слетели с просеки, с жутким скрежетом пропахали днищем землю и, угодив в кусты, остановились.
— Приехали, — я распахнул дверцу. Вокруг нас, сверху и даже снизу под колесами были густые ветки. Если повезет, «ситроен» несколько дней никто не заметит.
— Займитесь машиной, — велел я Харви, а сам снял номера, подаренные в Динадане.
Багаж уже вытащили, и Харви протирал машину изнутри, уничтожая отпечатки пальцев.
Мэгенхерд протянул:
— Сомневаюсь, что фирма выплатит страховку за машину.
Я уставился на него, потом медленно покачал головой.
— Если после всего, что произошло, они не найдут в условиях страховки оснований аннулировать полис, то им пора заняться другим бизнесом.
Отыскав отвалившуюся выхлопную трубу и вернувшись, я увидел, как Харви заделывает ветками проломленный машиной проход в зарослях. А сам, как мог, притоптал следы колес, надеясь, что скоро пойдет дождь.
Теперь можно было уходить.
12
Пошли мы назад по просеке. Багаж состоял из двух больших сумок мягкой итальянской кожи с длинными ручками, и двух саквояжей — моего и Харви. Не тяжело, но чтобы сойти за туристов на прогулке, все-таки многовато. Придется где-нибудь на время их спрятать.
Через полчаса мы дошли до ручья. Я выбрал заболоченное место, номером вырыл ямку и спрятал там их все четыре, набросав сверху ила.
Мэгенхерд заметил:
— Машину опознают по номеру на двигателе.
— Да, но на это понадобится время.
У ручья лес кончался. Теперь мы вышли на опушку к дороге. По моим расчетам, до ближайшей деревни оставалось с четверть мили.
Харви, давно пристроившийся за правым плечом Мэгенхерда, спросил:
— Что будем делать?
— Всем вместе идти в деревню не стоит. Вчетвером будем выглядеть слишком подозрительно. К тому же сюда могли дойти слухи о засаде.
Была половина десятого — с момента стрельбы прошло полтора часа.
Харви кивнул и безапелляционно заявил:
— Ладно. Значит вы пойдете один или с девушкой. Мы остаемся.
Я кивнул и повернулся к мисс Джермен.