Генерал продолжал:
— Впрочем, неважно. Мы здесь с 1916 года. И только раз нас повышали в звании. Тогда мы были полковником и капралом. Я состоял в разведке Хэйга, и он послал нас сюда создавать шпионскую сеть. Чертов дурак никому не доверял — даже нам, как только мы оказались за границей, верно, сержант?
Морган торжественно кивнул.
— Чертов дурак, — повторил генерал, и я предположил, что он имеет в виду маршала, а не сержанта. — Я раздобыл для него план расположения артиллерии Людендорфа и идею использования штурмовых отрядов в наступлении 1918 года. А он не пожелал прислушаться. Потому в марте нас и застали врасплох. Чертов дурак никогда не простил мне моей правоты. Дал новые звания и выкинул нас из армии. Мы были первыми, кого демобилизовали, верно, сержант?
— Возможно, сэр.
— Ну, мы и остались теми, кем притворялись, — старый чудак в отставке и его шофер в поисках тихой жизни и надежных капиталовложений. Мы использовали созданную шпионскую сеть, переключив ее на сбор деловой информации.
Он поднял бокал с шампанским и сделал медленный долгий глоток.
— Ну, а теперь нам нужно заработать на ленч, верно, сержант? Думаю, понадобится несколько розовых карточек, понимаете каких?
— Да, сэр, — кивнул Морган и затопал из комнаты. Мы с генералом следили друг за другом поверх наших бокалов. Морган вернулся с пачкой розовых карточек, каждая раза в два больше пачки сигарет — такими пользуются в картотеках.
Генерал разложил на своем столике нечто вроде пасьянса, нацепил на нос пенсне в золотой оправе и принялся сортировать карточки. Морган долил мне шампанского.
Потом генерал поднял на меня глаза.
— Тут есть кое-что о вас.
И прочитал по одной из карточек:
— Льюис Кейн. Воинская кличка — Канетон. Ха, я вижу, что мы занимаемся одним и тем же делом. — Он отодвинул картотеку в сторону.
Я нахмурился. Нужно было давным-давно отказаться от клички Канетон.
— Ну, мистер Кейн, вы решили, что хотите у меня купить?
Зазвонил телефон. Старый мошенник поднял трубку, сказал несколько слов на очень хорошем французском, но потом только слушал. Повесив трубку, он медленно повернулся ко мне.
— Жаль, что я не успел вам ничего продать, мистер Кейн. Вашего друга Мэгенхерда только что арестовали.
Я чуть не сморозил глупость вроде: " А вы уверены?», затем стал соображать, какую выгоду мог извлечь хитрый, как лиса, старый бандит, сообщив в полицию о Мэгенхерде, но ничего не мог придумать.
Тогда я сдался и задал естественный вопрос:
— Где?
— В кафе «Грот». Мне позвонил хозяин.
— Я его видел в другом кафе, — сказал Морган.
Я повернулся к нему.
— «Грот» рядом, на той же стороне?
Он задумался.
— Да, сэр.
— Это ответ на ваш вопрос, — проворчал генерал, — получила ли наша полиция просьбу арестовать Мэгенхерда. Да, получила. Жаль. Я рассчитывал содрать с вас за эту информацию.
— Вы еще можете это сделать, — заметил я. — Они могли всего лишь отреагировать на газетную статью. Можете выяснить это, не выдав, что знаете об аресте?
Генерал посмотрел на меня.
— Сержант, он, наверное, не слушал, когда я рассказывал, что мы занимаемся этим с 1916 года.
Я ухмыльнулся.
— Простите. В общем, я покупаю. Вам не сказали, кого-нибудь еще арестовали?
— Только Мэгенхерда.
— Ладно. Я иду в кафе и позвоню оттуда.
Из комнаты я выскочил раньше, чем он завел разговор о цене.
24
Через пять минут я уже был в кафе «Грот», подсев за столик Харви и мисс Джермен.
Харви сказал:
— Кончено, Кейн. Мэгенхерда…
— Знаю. Как это произошло.
Он пожал плечами.
— Я их привел сюда. Он не захотел менять прическу, правда очки мне удалось с него снять. И что толку! Я изображал американского туриста. А тут жандарм зашел выпить кофе. Думаю, он Мэгенхерда и засек. Элен, — кивнул он в сторону мисс Джермен, — вышла кое-что купить. Буквально через десять минут явился сержант с тем жандармом и увели Мэгенхерда.
Мисс Джермен посмотрела на меня.
— А где все это время были вы?
— Пил шампанское. Кстати, а вы чем занимались?
— Мистер Кейн, если помните, вы нас заставили весь багаж бросить во Франции. И мне понадобилось кое-что купить.
— И кое-кому позвонить?
Она уставилась на меня, помолчала и еле слышно сказала:
— Может быть.
Харви сгорбился в кресле.
— Я бы не отказался выпить, — решительно заявил он. Девушка испуганно подняла глаза.
Я покачал головой:
— Не здесь. Идите в отель «Виктория» — это чуть выше Набережной Цветов. Знаете? Поднимитесь в пятьсот десятый номер и скажите, что вас послал я. Там вы увидите одного типа, по виду старше Сатаны и вдвое хитрее. Зовут его генерал Фэй. Передайте, что я скоро приду.
— Что вы собираетесь делать? — спросил Харви.
— Проверю, есть ли хоть какие шансы вытащить Мэгенхерда.
Когда они ушли, я подошел к стойке. С момента моего появления хозяин кафе не сводил с нас глаз, как рассерженная кобра.
На прилавок легла стофранковая банкнота.
— От генерала с благодарностью.
Он непонимающе покосился на меня и жадно — на банкноту. Я ободряюще улыбнулся, но убедила его не улыбка.
Кивнув на телефон в конце стойки, я спросил:
— Позволите?..
Он с улыбкой поклонился.
Я набрал номер «Виктории» и попросил соединить с генералом Фэем. Конечно, у него был личный канал связи, но занимаясь сбором и продажей информации, он вынужден был отзываться на любой телефонный звонок.
Старческий голос прошептал в трубку:
— Похоже, я старею. Ведь информацию об аресте Мэгенхерда я мог бы вам продать.
— Зато я вам помог. Дал хозяину сто франков.
— Слишком много. На компенсацию не рассчитывайте. Хотите слышать, что мне удалось узнать?
— Говорите.
— Сколько?
— Впишите в счет. Мы только начинаем.
— Официального запроса на Мэгенхерда не было. Значит, это местная инициатива. А потому…
— Я этим займусь. Минут через десять позвоните дежурному инспектору и спросите, правда ли, что он арестовал Мэгенхерда? Между прочим вставьте в разговор, что французы пока тянут с официальным запросом, и ходят слухи, что обвинение будет снято. Нужно, чтобы он забеспокоился. Кстати, кто сейчас дежурит?
— Камбере или Лукан. Все это пойдет в счет, Кейн. Что вы намерены делать?
— Пока что я послал к вам своих знакомых. Присмотрите за ними, ладно?
— Черт вас побери, Кейн, я живу в отеле, а не содержу его.
— Девушка очень хорошенькая.
В трубке послышался старческий смешок.
— Ладно, Кейн, через десять минут.
Я повесил трубку и покинул кафе.
Через несколько минут я уже убеждал полицейского сержанта, что мой вопрос чрезвычайно важен, строго секретен, необычайно деликатен и крайне срочен. Не заяви я что-нибудь подобное, он бы выставил меня за дверь как любителя розыгрышей.
Но мне следовало добраться до инспектора Лукана, который тут сейчас командовал, не позже, чем через четыре минуты. Еще две понадобятся, чтобы подготовить того к звонку генерала.
Сержант вздохнул, взял трубку и спросил, как меня зовут.
— Робер Грифле.
Лукан оказался худым подтянутым субъектом с темными усами, темными прилизанными волосами и острым взглядом. Деловитый и подозрительный по натуре, он старался выглядеть медлительным, элегантным и непроницаемым.
Это меня устраивало куда больше. Вздумай он быть со мной деловитым и подозрительным, едва ли у меня остался бы выбор, чем заниматься ближайшие лет семь.
Я переправил ему трофейное письмо, сопроводив его яростным устным натиском. Я стремился заставить его перейти в обороне, опасаясь, как бы он не спросил мое удостоверение личности. Старое фото Грифле имело мало сходства с ним, но все-таки куда больше, чем со мной.
Он арестовал Мэгенхерда? Прекрасно! Может он выдвинуть против того какие-нибудь обвинения, пока мое начальство решится, наконец, потребовать выдачи? Я уверен, что в конце концов они рано или поздно это сделают. Наверное.
Он подозрительно нахмурился, но тут же снова сделал непроницаемой лицо. Потом поинтересовался обвинением в изнасиловании.
Я с усталым и разочарованным видом покачал головой. Мы пытались найти эту даму, но, похоже, она куда-то исчезла. Поневоле начинаешь задумываться… Но приходится быть осторожным, когда речь идет об аресте мультимиллионера, верно?
Он оскалился — вероятно, улыбнулся. Уж он-то знал толк по части осмотрительности в таких делах. Любой жандарм в Монтре знал, как себя вести. И, вероятно, последние полчаса только это он и слышал от Мэгенхерда.
Теперь Лукан хотел знать, что мне нужно от него.
Я покосился на часы. Если генерал позвонит вовремя, у меня еще пятьдесят секунд. И я стал объяснять, что прошу только придержать Мэгенхерда на пару дней. Под любым предлогом. Например, нелегальный въезд в Швейцарию — могу поспорить, у него нет подобающей отметки в паспорте.
Он холодно напомнил, что ни один суд в Европе не сочтет это доказательством: на многих пограничных постах вообще не утруждают себя отметками в паспортах. Тем более, что юридически Мэгенхерд считается проживающим в Швейцарии.
Я позволил себе высокомерно предложить ему самому придумать обвинения — ведь Мэгенхерда арестовал он, а не я. Значит, какие-то причины были?
Зазвонил телефон.
Он посмотрел на аппарат, на меня, потом снял трубку и сразу же заворковал:
— О, добрый день, мой генерал!
Я отвернулся и сделал вид, что не слушаю.
Сначала Лукан ограничивался осторожными «нет», «да», «возможно», потом спросил, откуда генерал узнал, что Мэгенхерда арестовали.
Я тут же прошипел, что он не имеет права никому говорить об аресте Мэгенхерда, иначе его адвокаты тут же узнают… И тогда мы оба пропали…
Жестом он заткнул мне рот, но, похоже, несколько побледнел. Закончил инспектор разговор сухим заявлением, что официально ничего сообщить не может. Надеюсь, генерал пообещал немедленно поделиться новостью со всеми желающими.